Читать книгу "Истерли Холл. Раскол дома - Маргарет Грэм"

– Боссы, – взревел он. – Вы слышали? Боссы! Ваш представитель засиделся на своем посту. Пора ему уйти. Все еще у нас всем заправляют боссы, а владеть этими чертовыми шахтами должны мы!

Трое комми приветственно заорали, с других мест тоже послышались крики поддержки. Толпа медленно двинулась вперед.

– Убрать его! – рявкнул, потрясая кулаками, шахтер, стоявший рядом с Брайди.

– Пусть говорит, – огрызнулся другой, бросив окурок на землю. – Черт бы побрал этих боссов.

Джеймс прошептал ей на ухо:

– Я не узнаю этих, с шарфами. Кто они?

Он указывал на группу людей в центре. Но внезапно другие люди, в основном незнакомые, достали из карманов красные шарфы.

– Смотри! – он кивнул в сторону двоих, оравших:

– Покажи им, Фред!

Фред что-то выкрикивал, жестикулируя, как фашист. И почему люди хотят доходить до крайностей? Может, им нравится слышать собственный голос? Она сказала:

– Они все в шарфах?

Стоявший впереди шахтер обернулся.

– Ну да, девчушка Брайди, а не то забудут, кто они такие. Как поживает твоя мама?

Человек, стоявший сзади, засмеялся, потом сложил руки рупором и проревел:

– Ты согрел нас своим жарким дыханием, Фред. Держу пари, здесь все же чуток теплее, чем в Москве, откуда ты только что вернулся. Как прошла твоя милая беседа со Сталиным?

Фред нанес ответный удар.

– Эй, парни, поглядите-ка! Энди мило болтает с дочуркой хозяина.

Он ткнул пальцем в шахтера.

– Вот он, прислужник хозяев. Ослик на веревочке бредет по саду за малышкой.

Какой-то шахтер, стоявший за ними, заорал:

– Или ослик на поводке у ослов покрупнее! Их зовут Джек Форбс и Мартин Дор.

Фред подхватил мысль:

– Не ослов, а парочкой говенных такс, лижущих сапоги Оберона Брамптона, будь он проклят. Вот с кем надо иметь дело.

Брайди вновь обрела дар речи.

– Это нечестно. Ты, Фред Бентон, это знаешь. У нас отличные показатели по безопасности, работа хорошо оплачивается…

Но ее голос был единственным в толпе, и она рванулась вперед, чтобы сказать ему это в лицо. Джеймс оттащил ее назад.

– Оставайся возле меня! Не смей высовываться!

Все вокруг громко препирались, а Фред продолжал гнуть свою линию. Толпа колыхалась то в одну сторону, то в другую. Брайди толкнули вбок. Джеймс схватил ее, подтянул поближе к себе и крикнул, преодолевая шум:

– Не отходи от меня, черт побери. Зря я взял тебя сюда.

Ему приходилось изо всех сил напрягать голос.

Она крикнула в ответ:

– Никуда ты меня не брал! Я сама пришла, ты, придурок.

Подошли буфетчики и принялись успокаивать толпу. Шум несколько ослабел, и Фред продолжил:

– Ну да, грозите нам кулаками, но когда рабочие возьмут дело в свои руки, вы побегаете еще за нами в поисках поддержки, как свиньи у корыта.

– Это кого ты называешь свиньями? – взревел стоявший рядом с ней человек. Это был Энтони Селвуд из Хоутона, один из шахтеров дяди Марта. На празднике Рождества для детей он нарядился Дедом Морозом. Крики усиливались, люди начали толкать друг друга, а потом толпа вдруг рванулась к сцене. Один из буфетчиков упал, и его затоптали. Остальных потащила толпа.

Джеймс сильнее стиснул ей руку.

– Уходим.

Они попробовали протолкнуться через толпу, но давление людской массы было слишком велико. Джеймс заорал:

– Пробираемся сбоку!

Он крепко держал ее за руку, прокладывая путь сквозь толпу, но тут последовало еще одно мощное, как морской прилив, движение, и шум стал еще громче, послышались крики боли и вопли ярости. Группа людей прокладывала себе путь вдоль сцены, направляясь к компании красных, а в это время другая группа в красных шарфах врезалась в напиравшую толпу.

Кто-то крикнул:

– Фашисты!

Шахтер, стоявший рядом с Джеймсом и Брайди, резко обернулся. Кто-то схватил Джеймса за плечо.

– Идите за нами, здесь сейчас начнется мордобой, приятель. Нужно вытащить ее отсюда.

– Оставим этих придурков, пусть разбивают друг другу черепушки, – завопил другой. – В любом случае слушать бредни Фреда – только время зря терять, черт бы его побрал.

Шахтеры двинулись через толпу, Джеймс с Брайди пробирались вслед за ними, но вдруг слева и сзади возникло встречное движение, отовсюду теперь слышались крики, и тут появились фашисты, небольшая шайка, по сути дела, они орудовали кулаками, кастетами и дубинками, нападая на коммунистов и всех, кто попадался им по пути. Брайди упала, Джеймса сбили с ног. Какой-то шахтер наступил Брайди на руку, сапогами ободрав кожу на пальцах. На утрамбованный снег потекла кровь. Шахтер протолкнулся вперед, таща за собой малолетнего сынишку. А за ними она увидела, как один из чернорубашечников дал тумака какому-то шахтеру. Тот не остался в долгу.

Она поднялась на ноги и услышала, как ее зовет Джеймс:

– Брайди! Брайди, где ты, черт возьми?

Со всех сторон на нее сыпались удары.

– Я тут, – почти завизжала она, подняв руку, хотя в таком шуме он никак не мог ее услышать. Тем не менее он услышал и теперь, уворачиваясь от ударов, пробирался в обход в ее сторону. И тут на него обрушился кулак шахтера в красном шарфе. Джеймс упал.

Один из фашистов атаковал шахтера-коммуниста, и они схватились в драке, наступая на Джеймса и пиная его, чтобы не мешался под ногами. Брайди пронзительно закричала, увидев, что сапог едва миновал висок ее кузена, но попал по носу. Потекла кровь, и снова заснеженная земля приобрела красный цвет. Новый пинок попал по ногам.

Брайди протиснулась сквозь колышущиеся тела людей и вцепилась в спину фашиста, прежде чем он успел пнуть Джеймса еще раз. Тот поскользнулся и упал. Коммунист обернулся и тут же кинулся в другую потасовку. Джеймс, стоя на коленях, тряс головой. Кровь брызнула во все стороны. Она потянула его за руку.

– Джеймс, вставай.

Фашист уже поднимался и, глядя на кого-то, ухмыльнулся. И тут ее ударили в ребра.

Что-то болезненно хрустнуло, и она упала в тот момент, когда Джеймс наконец поднялся на ноги. Брайди скорчилась на земле. Боль в ребрах была жуткая, она даже не знала, что такая бывает. Она подняла глаза. Двое чернорубашечников кивали друг другу, возбужденные лица горели. Одним из них был Тим. Это он ударил ее.

Джеймс набросился на него.

– Тим, ты ударил ее! Ты, сволочь, окончательно свихнулся? И ты носишь запрещенную форму! Запрещенную законом, понял?

Он все чеканил:

– Запрещенную, запрещенную.