Читать книгу "Трубадура - Дарья Волкова"

- Знаешь, что?

- Что? – она приняла его слегка поддразнивающий тон. И пока старательно игнорировала движения его пальца от ключицы вниз. Ну сходит он с ума от этого бело-розового зефира, что уж тут поделаешь? Безупречное сочетание белого и розового. И, кстати, не только на груди. Так, ладно. Нижний зефир рассмотрим чуть позже. А пока можно любоваться, как здорово смотрятся его смуглые руки на ее белой груди. Просто одно для другого делалось – явно.

- У нас будут очень красивые дети.

Он всем телом почувствовал. Как она вздрогнула. Как задержала дыхание. В глаза смотрела, не мигая.

- Дети?!

- Конечно! - кивнул со всей возможной серьезностью. – У нас карт-бланш на эту ночь. Давай, Тура, жги!

Она еще какое-то время смотрела на него. А потом произнесла уверенно.

- У нас будет мальчик – с такими же черными кудрявыми волосами как у тебя.

- И твоими синими глазами. А у дочки будут твои мягкие светлые волосы.

- И твои карие глаза.

Офигенная игра. От нее кружилась голова. От нее перехватывало дыхание. От нее… от нее было так сладко внутри, как никогда. Они сами себе устроили это. Чудо. Ночь, когда можно все.

Это самое все они себе и позволили. Ночь чудес закончилась ближе к пяти утра. Потому что просто уже не осталось сил – причем именно у Степки. Тура что-то нежно чертила на его груди, и ворковала что-то.

- Знаешь, любимая, наверное, я больше не в состоянии. И в состоянии… - зевок. – Нестояния.

- Спокойной ночи, любимый.

Именно так. Любимый. Любимая. Ночь пока еще не кончилась, и можно все. И заснуть, крепко обнявшись – тоже.

*

А с рассветом все стало как раньше. Позднее и от того немногословное утро. Они приняли душ по очереди, оделись, Тура намазала лицо прихваченным из дома увлажняющим кремом – зимой кожа сохла немилосердно. Степан вызвал такси. На обратной дороге они молчали.

Они же пообещали друг другу все забыть. Забыть то, что говорили и в чем признавались всю ночь. Этим и были заняты по дороге домой. Получалось скверно. У обоих.

*

- Ты совсем всякий стыд потеряла?! – Елена стояла прямо напротив двери, уперев руки в обтянутые цветастым шелком халата бедра. – Где ты шлялась?

Дом. Милый дом. А впрочем, чего еще ждать от Елены?

- Тебя не касается, - Тура умеет говорить с матерью ровным тоном, что бы та не несла. Годы тренировок. – Деда я предупредила.

- А завтрак кто ему будет готовить?! Старый человек, ему нужно регулярное питание!

- Ты же дома. С твоими грандиозными кулинарными способностями не составит труда сварить кашу и заварить чай.

- Ты вообще не думаешь о деде!

- Он еще и твой отец, между прочим.

Елене Павловне не нашлось, чем парировать. И поэтому она переключила внимание на молча пристраивающего на вешалку одежду Степана

- Господи, стыд-то какой. У нас приличный дом, а ты… ты… проводишь ночи с квартирантом, а потом являешься наутро как ни в чем ни бывало! Ни стыда, ни совести!

Это было абсурдно даже по меркам Елены. Уж кто бы говорил… И, по-хорошему, отвечать ей не стоило. Вот Тура явно не собиралась. А Степан решил, что без внимания такие возмутительные заявления нельзя оставлять. И поэтому взял вот – и поцеловал Ту. Прямо на глазах Падлны и прямо в губы. А самым замечательным стало то, что девушка ему ответила. Не просто позволила себя поцеловать, а поцеловала в ответ. Так, как целовала ночью.

Стоп. Главное - не увлекаться.

Казалось, Елена вот-вот лопнет от переполнявших ее чувств. Надо уходить из зоны поражения.

- Мне через час на тренировку, - Степка не мог никак отпустить Ту, придерживал за талию. - Покормишь завтраком?

- Хорошо, - она кивнула и вдруг улыбнулась. – Сейчас только переоденусь, к деду загляну. Тебе как обычно?

И он тоже кивнул и улыбнулся. Что-то между ними изменилось. Но насколько сильно – это они осознали гораздо позже.

Кадр десятый. Федерико Феллини

Кадр десятый. Будем играть, что называется, «дольче вита». Совсем не похоже на Феллини, согласна. Ну так и Питер - не Италия. Пусть и Северная Венеция.

Дни пробовали казаться обычными. У первого почти получилось: Степан ушел на тренировку, а у Туры, как обычно – море дел по хозяйству.

Переодеться, заглянуть к деду. Накормить завтраком, потом попить с ним чаю. Слушать, автоматически отвечать на вопросы, кивать. Потом магазин, уборка. Позвонили с работы по поводу завтрашнего дня. Все так, как тысячи раз до этого дня.

Все иначе.

Потому что внутри жило и звучало. И даже глаза закрывать не надо – виделось. Как наяву. Все-все.

Тяжелые влажные кольца волос. Умопомрачительные тени от ресниц. Черная радужка и ослепительно снежные белки глаз. И глядя на нее этим черно-белыми глазами, говорил: «Я тебя люблю». Врал. Или все-таки нет? А ты сама? Ты врала?

Ответа не было. Или его просто страшно было озвучить. Потому что тогда все станет необратимым уже совсем. Тогда даже иллюзии не останется – что еще возможно что-то изменить, исправить, отыграть обратно. Что можно обнулить счет на табло.

*

Степан так вкалывал на тренировке, что удивил даже Матуша. И тот довольно миролюбиво объявил, что все молодцы и на сегодня хватит. А Степа бы еще поработал. Потому что спокойствия в душе так и не появилась. И ясности в голове – тоже. Как разговаривать, о чем разговаривать? Как смотреть – на нее, в глаза Павлу Корнеевичу? И как не плюнуть в Падлну? Вот ведь задачки.

*

Выдержать привычную линию поведения, как ни странно, получилось. Отчасти потому, что Елена старательно игнорировала их обоих - и Ту, и Степана. Какому капризу ее неуравновешенной и оттого непредсказуемой психики говорить спасибо, Степка не знал. Да и не испытывал особого желания к общению с Преужасной вообще. Молчал, ел, переглядывался с Турой. И она взгляда не отводила. Но и долго смотреть друг на друга тоже себе не позволяли – чего палиться-то?

А Елена заливалась соловьем. Вспомнила каким-то чудом свои два курса медицинского, втянула в разговор отца и теперь они вдвоем рассуждали на околофармакологические темы. Более того, когда Степан оторвался от очередного переглядывания с Ту, осознал, что разговор между отцом и дочерью принял уже форму напряженного спора. Звучали какие-то химические формулы – из уст Павла Корнеевича. И смешное слово «попперс» (1) - от Елены. Что еще за попперс?

- Не думаю, что это уместно обсуждать в смешанном обществе! – сердито проговорил Павел Корнеевич.

Степка не сразу сообразил, что имеется в виду под смешанным обществом. А Елена расхохоталась.