Читать книгу "Брак и мораль - Бертран Рассел"

Начнем с матриархальной семьи. Здесь предполагается, что детям известен всего один родитель, то есть женщина, которая заводит ребенка, когда ей того хочется, но не ждет, что отец станет проявлять сколько-нибудь заметный интерес к потомству, и вполне может подбирать разных отцов для разных детей. Допустим, что экономические условия удовлетворительны; сильно ли пострадают дети от такой системы? Какова, по сути, психологическая роль отца в общении с детьми? Думаю, самое важное заключается в последнем из упомянутых обстоятельств, а именно, во взаимосвязи секса с семейной жизнью и продолжением рода. Вдобавок, после раннего младенчества, ребенку необходимы контакты не только с женским, но и с мужским миром. Особенно это важно с интеллектуальной точки зрения для мальчиков, хотя это и не кажется таким уж очевидным. В конце концов, есть дети, потерявшие отца в раннем детстве, но ничем не уступающие детям из полных семей. Без сомнения, идеальный отец лучше, чем никакой, но многие отцы сильно отличаются от идеала, и их отсутствие порой может быть даже к лучшему.

Сказанное выше приводит нас к умозаключению, или предположению, принципиально отличному от картины, наблюдаемой сегодня в реальном мире. При господстве традиции детей ущемляют в развитии, ибо для ребенка нет ничего мучительнее и опаснее, чем осознание себя иным, непохожим на окружающих. Мои слова относятся прежде всего к восприятию разводов в нашем современном обществе. Ребенок, привыкший к двум родителям и привязавшийся к ним обоим, сильно страдает от развода: он ощущает себя уязвимым, и в таких условиях у него могут развиться разнообразные фобии и прочие душевные расстройства. Когда ребенок привязывается к обоим родителям, они возлагают на себя серьезнейшую ответственность, решаясь на развод. Поэтому, на мой взгляд, общество, в котором отцам нет места, было бы для ребенка предпочтительнее того, где развод возможен, но по-прежнему считается исключительным событием.

У меня нет доводов в поддержку предложения Платона отнимать детей как у отцов, так и у матерей. По уже упомянутым причинам я считаю, что родительская любовь чрезвычайно важна для развития ребенка и что, хотя ее может быть достаточно от одного родителя, крайне прискорбно, если ребенок не получает любви ни от кого из них. С точки зрения сексуальной морали, которая интересует нас в первую очередь, значимым представляется вопрос об участии в воспитании отца. Тут трудно сказать что-либо определенное, но мне кажется, что можно сделать следующий вывод: в отдельных случаях отец приносит некоторую ограниченную пользу, но когда он склонен к тирании и ссорам, общение с ним принесет только вред. Потому ратовать за обязательное отцовство с позиции детской психологии не совсем уместно.

Воздействие семьи, существующей ныне, на психологию матерей оценить очень и очень непросто. Думаю, во время беременности и кормления грудью женщина, как правило, испытывает инстинктивное стремление обрести мужскую заботу и защиту; это стремление, несомненно, мы унаследовали от человекообразных обезьян. Вероятно, женщина, которая в нашем довольно-таки суровом мире вынуждена обходиться без такой защиты, становится чрезмерно воинственной и самоуверенной. Впрочем, эти чувства, инстинктивны лишь отчасти. Они значительно ослабеют, если даже не исчезнут вовсе, если государство предложит надлежащий уход будущим и кормящим матерям и их детям. Пожалуй, наибольший урон женщинам вследствие устранения отца из семьи причинит исчезновение былой близости с противоположным полом. Так уж устроены человеческие существа, что один пол многому учится у другого, и обыденных сексуальных отношений, даже страстных, недостаточно для такого обучения. Сотрудничество в столь серьезном деле, как воспитание детей, и дружеское совместное проживание на протяжении долгих лет ведут к формированию отношений, все более важных и обогащающих для обеих сторон. Однако подобное станет невозможным, если мужчин освободят от ответственности за детей. Мне кажется, что и матери, живущие в сугубо женской среде или вступающие в контакты с мужчинами по тривиальным поводам, не будут, за редкими исключениями, идеалом для своих детей применительно к эмоциональному развитию – в отличие от женщин, счастливых в браке и во всем сотрудничающих со своими мужьями. Впрочем, во многих случаях на эти соображения сразу же возникают возражения практического свойства. Если женщина по-настоящему несчастна в браке – а это, в конце концов, явление распространенное, – эти горести сильно затруднят для нее правильные эмоциональные взаимоотношения с детьми. В таких ситуациях она наверняка окажется лучшей матерью, если расстанется с отцом ребенка. Так мы пришли к совершенно банальному выводу, что счастливые браки хороши, а несчастливые – скверны и порочны.

Наиважнейшим в воздействии семьи на психику индивида мне представляется положение отца. Мы уже неоднократно имели возможность убедиться в значимости отцовства и сопутствующих ему страстей. Мы видели, какую роль оно играло на ранних стадиях развития патриархальной семьи и подчинения женщин, из чего вполне можно сделать вывод о том, сколь могучим и страстным способно оказаться это чувство. По причинам, которые не так-то просто обозначить, в цивилизованных обществах это чувство значительно ослабевает. Римские аристократы времен империи совершенно очевидно его утратили, а в наши дни многие интеллектуалы почти полностью от него избавились. Тем не менее, оно все еще присуще подавляющему большинству мужчин, даже в наиболее цивилизованных сообществах. Именно по этой причине, а не просто ради секса, мужчины вступают в брак – ведь получить сексуальное удовлетворение вне брака не составляет труда. Одна теория утверждает, что желание иметь детей более распространено среди женщин, чем среди мужчин, но мое собственное впечатление, чего бы оно ни стоило, позволяет считать, что на самом деле все ровно наоборот. В немалом количестве современных браков дети – уступка со стороны женщины своему мужчине. В конце концов, это женщина терпит родовые муки, это она рискует своей красотой, рожая ребенка, тогда как мужчина ни о чем подобном не задумывается. В целом мужчина обыкновенно желает ограничить размеры своей семьи по сугубо экономическим основаниям; те же основания действенны и для женщины, но у последней имеются также собственные специфические причины. Глубина мужского желания обзавестись потомством становится очевидной, если вспомнить утрату материального комфорта, с которой обычно мирятся профессионалы (юристы, врачи и другие), стремящиеся обучать детей в дорогостоящих учреждениях, как принято в их среде.

Зачинали бы мужчины детей, не желай они впоследствии наслаждаться теми правами, которые сулит отцовство? Наверное, кто-то скажет, что, если мужчины не готовы нести сопутствующие обязанности, зачинать детей «просто так» поистине безрассудно. Я не соглашусь. Мужчина, желающий иметь детей, морально готов к ответственности, которая здесь заложена. Вдобавок сегодня, в эпоху контрацепции, мужчина редко зачинает ребенка случайно в погоне за удовольствиями. Конечно, каково бы ни было текущее законодательство, мужчине и женщине всегда будет доступен постоянный союз, в котором возможно приобщение к некоторым радостям отцовства; но если законы и обычаи будут изменены согласно воззрению, что ребенок принадлежит лишь матери, женщины наверняка придут к мысли, что брак, каким мы его знаем сейчас, есть покушение на их свободу и подразумевает в том числе отказ от безраздельной власти над детьми с их стороны. Потому следует ожидать, что мужчинам придется нелегко в попытках убедить женщин поступиться правами, юридически им гарантированными.