Читать книгу "Пустоцвет - Nata Zzika"

— Странная ты, Машка! Кроме работы ничего знать не хочешь. Интересно же — конкуренты, и у нас! Потом, может быть, там молодые-неженатые будут. Перспективные! Конечно, любопытно посмотреть, — девушка закатила глаза. — Не век же здесь просиживать. Работа, это хорошо, но надо и о личной жизни подумать!

Покачав головой, Мария вернулась к разработке.

Перед появлением представителей Инстрэл, по офису прошел лично Владлен Максимович, настоятельно порекомендовав служащим сидеть на местах, в курилку и туалет сходить заблаговременно и по коридорам не шастать.

Офис замер.

— Приехали! — возвестила Светлана, последний час почти не отходившая от окна. — Черт, высоко, не видно толком. И выйти нельзя.

А спустя полчаса Машу вместе с документами по последнему проекту вызвали в зал совещаний.

Помнят ли ее в Инстрэл? Узнают ли?

Переживая, Мария перебирала бумаги, решая, что взять, а что оставить. Она не появлялась больше трех лет, есть вероятность, что её не узнают. Конечно, смотря, кто приехал. Шестерок можно не считать, а вот руководящее звено — кто они? Если Щербаков или старший менеджер — плохо дело, они её, точно, узнают.

С другой стороны — какое ей до этого дела? В Квадро в курсе, чья она супруга, знают про грядущий развод. До него, кстати, всего несколько дней осталось.

Она зайдет, представить свою концепцию, ответить на вопросы, и всё. И не с таким справлялись!

Мельком заглянув в зеркало, женщина убедилась, что с прической все в порядке, юбка и блузка не помялись, взяла папку с документами, мысленно выдохнула и решительно направилась в зал заседаний.

— Добрый день! — мельком окинула взглядом присутствующих и обратилась к генеральному. — Борис Викторович, вот, что вы просили принести.

Как она сумела сдержаться, ей самой неведомо.

В какое-то мгновение почувствовала дискомфорт, перевела глаза и внутренне заледенела — почти напротив, прожигая в ней дыры, сидел Сомов.

Настолько пожирающее он смотрел на нее только в первый год их совместной жизни, пока не уверился окончательно, что эта женщина отныне принадлежит ему.

Ладони вспотели, мир на долю секунды потемнел, но усилием воли Мария справилась со слабостью и растерянностью. Она — профессионал! Дима сам вычеркнул ее из жизни, она ничем ему не обязана. Просто посетитель, гость в компании, один из многих.

Машка, собралась! Вдох, выдох. Улыбка. Работать!

Получилось.

Она увлеклась рассказом, ответила на вопросы, краем глаза замечая одобрение и даже, гордость в глазах генерального. В ту сторону, где замер соляным столбом супруг, женщина старалась не смотреть — глупое сердце так и норовило сбиться с ритма, но ей никак нельзя было терять самообладание. И не только из-за работы. Дима не должен был заподозрить, что его появление подействовало на нее, как удар под дых, как ведро ледяной воды, как взрыв сверхновой.

Больно. Как же больно…

Наконец, пытка подошла к концу.

— Что же, Мария Сергеевна, большое спасибо, вы прекрасно презентовали вашу разработку. Если ни у кого больше нет вопросов, вы можете быть свободны.

Мужчины проводили женщину улыбками, Дмитрий еле сдерживал желание стереть эти улыбки, вбить их в горло каждому, кто посмел обласкать взглядом ладную фигурку его жены.

Черт, черт, черт! Вырядилась! Для кого, спрашивается? Юбка средней длины, да, но как она подчеркивает ее бедра! И разрез, в котором мелькают стройные ножки. А блузка? С виду скромная, но тонкая ткань напоминает, что прячется под ней. Он прекрасно помнит каждый сантиметр, каждую родинку.

— Борис Викторович, — решился он спустя пару секунд после ухода Маши, — не по протоколу, но я был бы благодарен за возможность прогуляться по вашему офису. Кто-нибудь может показать мне правильное направление?

— Разумеется, Дмитрий Николаевич! Слава, проводи ко мне!

Вслед за молодым человеком, Сомов вышел в коридор, проследовал до кабинета генерального мимо удивленной секретарши.

— Вот, пожалуйста! — сотрудник Квадро показал на дверь в личный туалет самого.

Какая, блин, честь!

Он-то рассчитывал, что сможет один пройти по этажу, заглянуть в кабинеты, найти Машку и поговорить. Хрен знает, зачем ему это нужно, но он сдохнет, если не поговорит!

Не вышло. Намеренно или случайно, но Слава дождался его и проводил назад, в зал заседаний, ни на мгновение, не выпуская из виду.

Офис, будто, вымер — в коридорах пусто, только еле уловимые звуки из-за дверей, мимо которых они проходили.

В коридор Маша вышла вполне уверенно, а там выдержка ее оставила. Если бы не сила воли, она села бы прямо тут, на пол. Ноги не держали, подворачиваясь чуть ли ни при каждом шаге, в груди противно дрожало, ладони потели, голова кружилась.

Господи, за что ей все это? Мало ей неприятностей от Димки? Казалось бы — ушла, не трогаю, лишь бы не видеть, забыть. Нет, и тут он умудрился ее достать. Надо взять себя в руки, надо идти и работать. Так работать, чтобы на воспоминания и переживания, ни сил, ни времени не оставалось!

И она работала, очнувшись только тогда, когда охранник, выразительно гремя ключами, в пятый раз напомнил, что через пятнадцать минут он включит сигнализацию, и если она не уйдет домой, ей придется ночевать в кабинете, на стуле.

Маша, с трудом вернулась в реальность, ощутила, как гудит голова, а в желудке сворачивается сосущее чувство — опять забыла пообедать. Вернее, не забыла, а не рискнула выходить, опасаясь снова встретиться с Димой. Бросилась звонить хозяйке, но телефон порадовал тишиной — опять забыла поставить на зарядку! Придется ехать так.

За стенами офиса на нее обрушился январь, бросив в лицо пригоршню снега, закрутив ветром и обдав морозом. Поёживаясь, Мария заспешила к остановке.

— Садись, подвезу, — знакомый голос.

Сомов, черт бы его подрал! Он что, караулил ее?

Мария стиснула зубы, повернулась на звук открывшейся двери, но ответить не успела — Дима подхватил ее под руку.

— Садись, холодно стоять.

— Спасибо, я люблю ездить троллейбусом, — выдернула она руку.

— Садись! — Дима стоял, набычившись, явно не собираясь уступать. — Когда еще придет, этот твой троллейбус, замерзнешь ждать. Нам надо поговорить.

Машу обдало жаром не столько от прикосновения супруга, сколько от пронзившей ее мысли — если кто-то увидит их и донесет генеральному, что тот подумает? Не решит ли, что она — засланный казачок? Боже, только не это, она не может потерять работу!

Злость вспыхнула, как сухая щепка.

Мария отступила назад и дрожащим от еле сдерживаемой ярости голосом произнесла:

— Сомов, оставь меня в покое! У меня своя жизнь, у тебя — своя. Я никуда с тобой не поеду. И говорить нам не о чем, ты ещё в конце декабря всё мне сказал, не вижу смысла что-то уточнять. Потом, мне-то всё равно, а ты не боишься, что твоя новая жена узнает и устроит разбор полетов? Отойди, вон мой троллейбус подходит!