Читать книгу "Спасения не будет - Рина Белая"

— Этой ночью в северном крыле была замечена нарушительница. Ей удалось ускользнуть от стража. В девице он признал служанку пресветлой, которую я впоследствии допросил.

— Выяснил, что она искала в северном крыле?

— Она до последнего утверждала, что запрета не нарушала. И знаешь… сейчас я склонен ей верить.

— Морок…

— Похоже на то.

— Необходимо устроить ловушки.

— Уже.

— Валтор, нарушитель нужен мне живым. Я сам допрошу его.

Валтор привык избавлять монарха от грязной работы, однако плавным кивком головы дал понять, что уступит Шампусу возможность самому все выяснить.

— С этим что делать? — спросил Валтор, глядя на гада.

— Отдай гада на кухню. Пусть приготовят.

Шампус направился к выходу. Здесь под землей не было развеивающих заклинаний, и в маленькой каморке стоял сладковато-удушливый запах крови. Взгляд короля упал на восковую печать свитка, полученного от королевского гаруспика. Шампус сорвал печать. Раскрыв бумагу, очерненную корявыми строками, он пробежался по ней взглядом, на несколько мгновений застыв с вытянутой рукой.

Каждый год, отдавая дань традициям, от гаруспика — седого жреца, предсказывающего судьбу короля по внутренностям животных, Шампус получал благословение на заключение очередного брака. Поэтому утреннее путешествие на пастбище виделось ему пустой тратой времени. От него требовалось выбрать взрослого доминирующего быка, подвести его к алтарю и заколоть, вырезать печень и передать ее гаруспику — простой порядок действий, уже набивший оскомину. Однако на этот раз гаруспик его удивил. Седой жрец не пожелал соблюдать прежний декорум и согласия на брак не дал, о чем и свидетельствовала бумага.

«Вековечные говорят со мной плотью животных. В усыхающем пирамидальном отростке бычьей печени я читаю тревожный знак. Вековечные отказываются принимать этот союз, ибо он обернется болезнью, которая поразит черного дракона».

Само собой сжались пальцы, беспомощно съежился лист, принесший дурную весть.

— Старик решил усложнить себе жизнь, — мрачно заключил Валтор, для которого содержимое письма, несмотря на нетронутую печать, не было секретом.

Шампус закрыл глаза, медленно приходя в себя.

— Пора старику на покой.

В своем стремлении предотвратить распространение слухов, Шампус «подписал» гаруспику смертный приговор.

Глава 15

— …прошу вас, не оставьте меня. Небесные старцы, помогите, успокойте мой разум, ибо не желает он готовиться к вечности. Заступитесь, ибо встала я на опасный путь и не знаю, куда он меня заведет. Молю вас, спасите. Направьте меня и оградите от неудач.

Луна медленно оплетала серебристым кружевом облака, разливая призрачный свет на островерхие крыши дворца. Я стояла в комнате, наполненной мрачными тенями, и едва касаясь рукой холодного стекла, просила всевышних о помощи. Слова становились все тише, я узнавала себя все меньше. Неужели я настолько вошла в образ послушницы, и, сама того не желая, поверила, будто молитва способна дать человеку силы и уберечь его от гибели!? Неожиданно замолчав, я растерянно опустила голову и шагнула вглубь комнаты. Сколько дней прошло с моей последней вылазки? Сутки, двое? Куда там!.. Усиленно напрягая память, я воскресила в сознании так похожие друг на друга веселые и спокойные дни и ужаснулась. Последний осенний месяц подходил к своему завершению, а чуда, о котором я молила каждый вечер так и не произошло.

Я присела на край широкого кресла и устремила взгляд на ветхий переплет молитвенника, что лежал на столе возле корзины под бутонами непахнущих роз. В голове мелькали картины экипажей, несущихся по мощеному камнем мосту. Как наяву я видела взмыленные спины коней, кареты с распахнутыми дверцами, мрачных и волевых мужчин и их спутниц, спешащих выказать монарху свое почтение. Дворец был полон гостей. Время королевы близилось к своему завершению, и с каждым новым рассветом шанс встретиться с августейшей особой для меня становился все призрачнее. Видения, которым я дала волю, исчезли, оставив во рту горьковатый привкус разочарования. Закричав, я смахнула со стола книгу вместе с корзиной цветов.

Хватит! Хватит бездействовать! Я не беззащитна! Мой дар позволит мне самой решать свою судьбу.

Вытянувшись как струна, я вдруг упала в кресло и спрятала лицо в ладонях, все больше погружаясь в свои мысли. Мне жизненно необходимо найти источник света. Я уже обратилась за помощью к Ориану, просить еще и Сайроса сделать для меня огненный светоч я не могла. Но в самом-то деле, не «лепить» же мне факел из подручных материалов?! Оторванный рукав, засмолка и… ножка от кресла? Взгляд упал на пол. Вот оно, нечто особенное, бесплотное и светящееся — серебристые очертания роз, рассыпанные по черному мрамору пола. Вот оно!

Когда отворилась дверь, и в комнату вошел Ориан, я знала, что нужно делать.

— Как продвигаются дела? — спокойно поинтересовалась я.

Ориан раскрыл ладонь, с которой вспорхнули маленькие светлячки. Его верные друзья нарочно расселись так, чтобы их хозяин мог заметить любую эмоцию на моем лице.

— Поверь, я не меньше тебя заинтересован в том, чтобы ты, наконец, нашла решение своей проблемы и прекратила рисковать собой.

— Это возможно. Присядь.

Я указала ладонью на диван и замерла в этой позе, давая понять, что разговора не будет, пока он не сядет.

— Мне нужен призрак, вернее свет, который он источает. И без тебя мне не справиться, — заговорщически прошептала я, склонившись к уху Ориана.

— И на чью голову обрушится твоя кара? — по всему было видно, что он не воспринимает всерьез мои слова и идею с убийством не поддерживает.

Хорошо, попробуем зайти с другого бока.

— Карать никого не нужно. Ты обращал внимание на то, сколько дивных зверушек обитает в королевском саду? Так вот, никто даже не заметит, если несколько пташек исчезнет.

— Исключено.

— Жизнь пернатых тебе дороже моей? — со зловещим спокойствием поинтересовалась я.

— Призраки пернатых — это байки, которыми пугают непослушных девочек, чтобы юные прелестницы не уподоблялись парням и не лазали по деревьям!

— Допустим. Тогда возьмем хорька.

— Призраки зверей это тоже миф, — сказал, как отрезал Ориан.

— Серьезно? — я вопросительно вскинула брови. — А я-то голову ломаю, чем я так не угодила эфемерной псине, которая каждую ночь метила углы моей комнаты. Академия оставила у меня много разных воспоминаний, — протянула я и осеклась, неожиданно вспомнив Фициона.

Фицион! Как я могла забыть о нем? Фицион, где ты? Мысль метнулась, и сердце будто оборвалось, когда перед глазами предстал Фиц, плененный муаровцами. Я вскочила, но поймав на себе взгляд Ориана, взяла себя в руки.