Читать книгу "Стеклянные дети - Елена Ронина"

Так зачем же Анатолий пришел в клинику? Он хотел бы отменить препараты мужского полового гормона – тестостерона – и просил доктора назначить препараты, чтобы вызвать месячные и приступить к программе ЭКО с целью получения своих собственных ооцитов, которые должны быть подвергнуты криоконсервации. А потом, когда Анатолий сделает операцию по смене пола и женится (причем официально), то нужно будет использовать его собственные ооциты для оплодотворения их донорской спермой, а полученные эмбрионы перенести его будущей жене (по согласию, конечно) для вынашивания своего генетического ребенка. Может, немедику сразу и не понять, но все очень и очень разумно. Медицинская часть выполнима.

Кириллу тогда, помнится, очень понравился Анатолий: своей рассудительностью, своими планами, и ему действительно хотелось помочь. Это, конечно же, синдром врача. Если ты настоящий доктор, не важно, кто перед тобой: бедный или богатый, может, бомж или старик, а в этом случае – не то мужчина, не то женщина. Включается голова, и очень хочется сделать все возможное. Но есть юридические моменты! Как возможно взять у мужчины (по официальному документу – паспорту) его клетки (ооциты)? Как доктор может оплодотворить ооциты, принадлежащие мужчине (по паспорту), донорской спермой и перенести его жене (чаще всего здоровой, без медицинских показаний)?

Тем не менее Кирилл попытался решить проблему, обращался к юристам, те посоветовали решать вопросы через суд. То была очень неоднозначная ситуация. Доктор Кольцов тогда в который раз пожалел, что нет у нас в Минздраве комитета по этике, куда можно было бы обращаться по таким сложным вопросам.

Когда врач остается один на один с пациентом, есть риск неправильно поступить или просто неверно оформить документы и, стало быть, нарушить закон. В этом случае частная клиника немедленно лишается лицензии.

И Анатолий тогда ушел ни с чем, хотя все можно было сделать.

24

Вечерами Марио приглашал их на бокал вина. Бокал, как правило, выливался в две бутылки. Одну оплачивал Глеб, вторую тут же дарил Марио.

– А вы слышали о Рите Леви-Монтальчини? Между прочим, уроженка Турина. Прожила 103 года!

– Пила много вина, поэтому? – поинтересовался Глеб.

– Точно! Ее самое известно выражение: «Чтобы улучшить пищеварение, я пью пиво, при отсутствии аппетита – белое вино, при низком давлении – красное, при повышенном давлении я пью коньяк, а при ангине – водку». Когда же ее спросили о необходимости пить воду, она ответила: «Такой болезни у меня еще не было».

Инга перевела афоризм, и все дружно выпили за светлый ум сеньоры Леви-Монтальчини.

– Она вроде Нобелевскую премию получала? – Инга читала об этой экстравагантной и очень умной даме. Какая длинная и счастливая жизнь. И, кстати, Рита тоже была бездетна. Надо же, оказывается, она из Турина. Как и все итальянцы, Марио был влюблен в Пьемонт и знал о своей родине все.

– Это удивительная дама. Она родилась в 1909 году в Италии, ее мать была художницей, а отец – математиком и инженером. Отец был против образования Риты, но девушка вопреки воле отца поступила в медицинскую школу Туринского университета. Сначала она получила ученую степень по медицине, а спустя четыре года – еще одну по психиатрии и неврологии. Несколько лет Рита работала ассистенткой у известного ученого Джузеппе Леви, который и пробудил в ней интерес к нейроэмбриологии. Перед войной научная карьера Риты встала под угрозу: Муссолини издал указ, который запрещал евреям делать профессиональную карьеру, и ей пришлось уйти из лаборатории и работать у себя дома. Только после 1945 года Рита смогла возобновить работу в нормальных условиях. Вскоре итогами исследований Монтальчини заинтересовались американские коллеги, которые пригласили ее работать в Университет Сент-Луиса. Работы Риты в Америке стали основой для последующего изучения рака и болезни Альцгеймера. В 1986 году профессор Леви-Монтальчини стала лауреатом Нобелевской премии в области медицины.

– Но при этом она была не замужем, и у нее не было детей.

– Вот, – обрадовался Марио, – и дожила до ста лет. Занималась собой и любимым делом! Рита сама признавалась, что сохранила ясность ума исключительно благодаря ежедневной работе. Она рано вставала, мало ела и ложилась спать не позже 11 вечера. И, кстати, она была против долголетия в принципе. По словам профессора, в таком случае нет места для новорожденных.

Какие умные и прагматичные эти итальянки, подумала Инга. Все время думают про окружающих. Только учиться и восхищаться!

В одну из пятниц решили сходить с утра в соседний городок на еженедельный базар. Марио, пожав плечами, высказал свое удивление: а что это они опять пешком?

– Пожалуй, до Кормоса не дойти.

– А нужно туда?

– Необходимо. Сегодня же базар!

– А что там можно купить?

– Все! Причем за 10 евро. Но обязательно еще поторговаться.

– Да у нас вроде все есть.

– Так не в этом дело! Главное – торговаться!

Сказано – сделано. Раз Марио сказал, заводим автомобиль! Через каких-то полчаса они въезжали в Кормос.

Машина с трудом пробиралась по улочкам маленького городка. Пешеходы шли навстречу и по узким тротуарам, и по проезжей части, не слишком обращая внимания на движущиеся автомобили. Понятное дело, все уже хотели торговаться, итальянцам было не до них!

Инга с Глебом уже отвыкли от такого столпотворения. Целую неделю они практически вдвоем гуляли по полям и немного одичали. Они с трудом нашли парковку и никак не могли разобраться с парковочным автоматом. Потом выяснилось, что у них нет монет, только денежные купюры, которые автомат категорически не хотел принимать. Инга беспомощно оглядывалась на Глеба, тот только разводил руками. Да, за связи с общественностью у них в семье отвечала жена. Говоришь по- итальянски? Вперед! При чем здесь разговоры? Автомат ей ответить никак не мог, как и она не могла ничего спросить у этого никчемного ящика.

Стая цыганок выросла как будто из-под земли. Минуту назад вокруг были только машины, даже вопрос некому было задать, и вдруг – на тебе! Три девчонки-подростка в длинных юбках, головы повязаны цветастыми платками, с широкими белозубыми улыбками.

– Синьора, синьора! Прего, синьора. Деньги поменять? Субито! Один момент!

Самая маленькая ловко выхватила у Инги пятидесятиевровую бумажку, Глеб рядом схватился за голову, но малявка ловко отсчитала все до копейки разменными монетами и выдала мелочь Инге.

– Гварда – смотри. А ке ора? (На какое время?) Уно, дуе, тре?

– Тре.

Девчушка ловко оплатила парковку, выдала квитанцию Инге. Инга отдала квитанцию мужу, и тот, не очень одобряя такой цыганский бизнес, пошел к машине, прикрепить ее на лобовое стекло.

– Синьора, прего. (Пожалуйста.)

Девчонка вытянула вперед ручку. Инга с улыбкой вложила в непромытую ладошку два евро. Заслужила!