Читать книгу "Скромница для хулигана - Илона Шикова"

— Корыстная, — тушу недокуренную сигарету в пепельнице. — Я-то думал, о моем здоровье беспокоишься.

— Сторожилов, тебе двадцать восемь лет, взрослый мальчик. Лекцию прочитать о вреде курения? Так, уверена, слышал уже не раз. Толку-то время тратить.

— Вот закончим с этим делом, и брошу, — практически ложусь грудью на стол. — Договор?

— Твое личное дело, — говорит девушка каким-то безразличным тоном. Или мне только так кажется?

— Я бросаю курить, а ты… — делаю паузу, думая, что бы такое пожелать.

— С чего вдруг? — поднимает обе брови вверх. — Мы так не договаривались.

— Так давай договоримся, — ехидно улыбаюсь, прищуривая глаза. — Человеку нужен стимул, чтобы избавиться от вредных привычек. Ты же готова меня поддержать?

— Поддержать готова, — Аня делает глоток кофе. — Но не спорить. Мне какая выгода с того, что ты бросишь или не бросишь курить? Решай сам, как тебе удобнее. Мне, в принципе, все равно.

Последняя фраза звучит неожиданно неприятно, и мое хорошее настроение начинает портиться. «Все равно» и «безразлично» — значит, я ошибался насчет нее? Не простила.

Ладно, не будем отчаиваться, еще, как говорится, не вечер.

— Вообще-то за поддержку я хотел тебе подарить свою Audi, но раз ты не хочешь, — развожу руками и специально делаю паузу, наблюдая, как глаза девушки округляются.

— Ты серьезно? — произносит чуть ли не по слогам, а я утвердительно киваю головой в ответ. — Десять миллионов за то, что я тебя поддержу, пока ты будешь бросать курить? — мой повторный кивок. — Сторожилов, ты либо ненормальный, либо идиот. Но чтобы тебя проучить, я согласна на эту глупую сделку. На Дарину я обычно просто ворчу, когда она курит, а вот тебе буду раздавать подзатыльники. И без обид! — тычет в меня пальцем, а я начинаю смеяться, так забавно она выглядит сейчас.

— Согласен, — протягиваю ей руку. Девушка смотрит на меня, потом на протянутую руку, и опять на меня. Медленно протягивает свою, после чего уверенно пожимает в ответ.

Все, Анюта, никуда ты теперь от меня не денешься! Уж я сумею надавить на твое обещание и наш договор — точно знаю, что для тебя это один из главных принципов в жизни.

И я вовсе не шутил насчет машины. Мне не жалко, куплю новую, если надо будет. Тем более в Москве у меня еще парочка имеется, о чем тебе не известно. А вот ты попалась, моя красавица!

Аня моет чашки с тарелками, после чего предлагает сначала заехать в больницу к Михалычу, так как мы совсем о нем забыли. Вдруг ему стало лучше? А после в строгом порядке настаивает на поездке в автосервис. И даже не хочет слушать возражения. Спорит со мной. А я в полном восторге от этого! Вот это да, впервые за все время нашего знакомства она пытается мне что-то доказать! И я понимаю — мне это нравится. Такое чувство, что мы с ней семейная пара, которая обсуждает насущные проблемы. Но как говорят умные люди — лучше женщине уступить, чем пытаться ее переспорить.

Соглашаюсь с ее доводами, в ответ выставляя свои условия — мне надо заехать во второй клуб, чтобы проконтролировать все текущие дела. Управляющий там мой бывший одноклассник, Андрей Семенов. Тот самый, который когда-то отправлял нас домой от греха подальше из клуба после драки, где один дегенерат пристал к Анюте. А я не сдержался и двинул ему в глаз.

С Андрюхой мы встретились на улице случайно. Я открывал новый клуб, а он искал работу, имея диплом экономиста. Предложил ему место, и ни разу после этого не пожалел — честный, ответственный и очень порядочный парень.

Аня кривится на мое предложение, но соглашается, и мы выходим из дома.

На улице сильный ветер, и девушка кутается в свою коротенькую курточку, ежась от холода. Отмечаю про себя, что надо уговорить ее купить что-то потеплее. Хотя уверен, будет сопротивляться.

В машине включаю печку, чтобы Аня согрелась, и направляюсь к зданию областной больницы.

Завотделением знает меня хорошо. Работал еще при отце, поэтому проблем с информацией не возникает. Хоть я и вырос в семье медиков, до сих пор не могу привыкнуть ко всяким терминам. Но Валерий Степанович объясняет все простыми словами, из которых можно сделать вывод: у Михалыча серьезная травма головы, мужчина пока без сознания, но его состояние стабильное. А медики делают все возможное, чтобы он быстрее пришел в себя. В принципе, ничего нового, стандартные фразы, но девушка успокаивается. И я вместе с ней.

Аню пропускают в палату на пять минут, а я диктую врачу свой номер телефона, чтобы в случае улучшения или, не дай Бог, ухудшения он мне позвонил. Мужчина заверяет, что сделает все от него возможное, и мы пожимаем руки.

Девушка выходит из палаты. Смотрю на ее лицо, понимая, что она плакала. Ловлю и прижимаю к своей груди, слыша, как хлюпает носом.

— Ань, он поправится, — отстраняюсь от нее, заглядывая в глаза.

Она молча кивает, а я не сдерживаюсь — провожу кончиками пальцев по ее лицу, вытирая слезы. Стоим так несколько минут, после чего Аня тихо произносит:

— Я в порядке, — и отстраняется, скидывая белый халат.

А мне так не хочется ее выпускать… Такие моменты получаются спонтанно и крайне редко, поэтому не хочется прерывать пусть небольшое, но все-таки сближение. Девушка не сопротивляется, и мне от этого становится спокойнее.

Не хочу везти ее в сервис, но раз пообещал, придется выполнять. Теперь уже не хочется повторять ошибки прошлого и слышать обвинения в свой адрес относительно моей безответственности и нежелания держать слово, которое дал буквально недавно.

Садимся в машину, и я плавно трогаюсь с места. Почему-то глядя на бледную девушку совсем не хочется лихачить. Она отворачивается к окну и молчит до самого автосервиса.

А там новые проблемы — главный бухгалтер в истерике, так ее вчера напугали оперативники. А среди них ещё и следователь, которые задавал какие-то уж очень каверзные вопросы, а от его взгляда женщина до сих пор не может прийти в себя.

— Что делать, Ань? — спрашивает главбух, немного успокоившись, глядя на девушку широко открытыми глазами.

— Не знаю, Тамара Петровна, — отвечает как-то уж очень печально Аня. — Сама второй день подряд задаю себе этот вопрос. Пока безответно. Еще бы точно знать, что хотели от нашего шефа. Вот чувствую, в чем-то он замешан. Понять бы, в чем именно.

— А что конкретно спрашивал следователь про деньги? — влезаю в их бессмысленную беседу, отвлекая женщин от ненужных мыслей. Пусть уж лучше бухгалтер перескажет свой диалог со следователем, чем будет задавать риторические вопросы. А Анюта — искать черную кошку в темной комнате, учитывая, что ее там нет.

— Спрашивал, сколько денег в сейфе обычно бывает, — женщина смотрит теперь на меня. — Сейф в кабинете Михалыча стоит, — зачем-то уточняет. — И не приносил ли шеф в последнее время крупную сумму.

— А он приносил? — чувствую себя прямо следователем со стажем.