Читать книгу "Троица. Охотники на ведьм - Джейсон Свэггер"

Граф разочарованно бросил плетку на пол и тяжело вздохнул, состроив на пухлом лице жалобную мину.

— Они отбыли на суд, который, верно, уже закончился к этому времени. Я предполагаю, что сейчас они, скорее всего, находятся в городской тюрьме, моя дорогая Мария.

— Что?! — голос девушки задрожал. — За что их судят? Почему они в тюрьме?

— Твой отец…

— Где мой отец? Ты был его другом, граф! Ты должен знать, где он! Кто его похитил?!

— Его не похитили. Он сам устроил свой побег, выдав все это за похищение.

— Вранье! — Мария замахала руками и отвернулась.

— Я могу это доказать, миледи, — граф поднялся и, тряся грузным задом, прошагал к своему сундуку, ключ от которого висел у него на груди. — Все равно я уже слишком устал, чтобы играть.

Он покопался в сундуке, а затем вернулся к кровати, держа в руках письмо со вскрытой печатью Орсини. Жалобно взглянув на девушку, он протянул письмо ей.

— Барон подготовил два письма, миледи. Одно предназначалось для судьи, а второе для тебя, моя дорогая. Я имел наглость вскрыть письмо первым, но только для того, чтобы отгородить тебя от страшных вестей.

Мария подошла поближе к огню камина и развернула пергамент.

«Дорогая Мария! Прости меня за неожиданный уход! Прости за то, что не предупредил тебя ни о чем и не поцеловал на прощанье, но я не мог так больше!

Наша семья погрязла в грехе, весь наш род на протяжении многих лет занимался самой низкой ересью, на которую только способен человек. Только ты одна, моя дорогая дочь, являешься чистейшим ангелом, именно поэтому я хочу уберечь тебя от того зла, что правит в наших землях.

Я не рассказывал тебе истинной причины, почему твои дед и бабушка бежали со своих родных земель, но, думаю, что пришла пора и тебе узнать всю правду. Мои отец с матерью были еретиками, они прятались от церкви. Когда я был еще ребенком, мы бежали и обосновались тут, но продолжили свое грязное, порочное дело. Твоя мать, с которой я встретился позже, переняла греховные привычки моей семьи, став такой же, как и я.

Чаша моего терпения лопнула, когда я узнал, что моя жена Анна, твоя матушка, не раз возлежала с другими мужчинами и женщинами из крестьян, которые трудятся на наших полях. Позже мне удалось выяснить, что и твой младший брат Альфред был привлечен к этим порочным делам твоей матерью и ее родными. Кроме того, твоя мать занималась колдовством, устраивая вместе с крестьянами шабаши в окрестных лесах, принося жертвы дьяволу и сношаясь с бесами.

Альфред изменялся на моих глазах, становясь все более замкнутым и странным. Душа и ум моего мальчика уже одержимы сатаной, но я хочу уберечь тебя от этой участи, поэтому я сдаюсь на волю властей и церкви. Прямо сейчас я подготовил свое признание, в котором изложил все вышеперечисленные факты ереси в более подробной форме, чем я изложил их тебе, моя дорогая дочь. Я отдался на волю Бога, призвав судить меня его священный трибунал. Я признал все беззакония мои и всего моего рода, и церковь наложила на меня епитимью. Мне предстоит переплыть море и отправиться в паломничество на Святую землю. Пока буду отсутствовать, я передаю заботу о тебе моему доброму другу графу Стефану. Слушайся его во всем. Этот человек будет заботиться о тебе, как о родной. Прощай, Мария! Надеюсь, что еще сможем свидеться с тобой, дорогая дочь.

С любовью, твой отец».

Руки девушки, державшие письмо, вдруг безвольно опустились, и она, едва не лишившись чувств, присела на кровать. Еще во время чтения письма ее глаза наполнились слезами, теперь же слезы обильно потекли по ее побледневшим щекам.

— Нет, я не верю! — она вновь вгляделась в письмо, приблизив его к свету. — Неужели это его почерк? Неужели это он написал эту чушь?!

— Боюсь, что это правда, — отозвался граф. — Священный трибунал инквизиции и городской суд уже доказали вину твоей матери и брата, а также большей части ваших слуг и стражи. Насколько я слышал, казнь состоится через месяц. Баронесса так и не признала своей вины на допросе, но ваши слуги не стеснялись рассказывать правду во всех подробностях. Барону удалось отгородить тебя от всего этого, с моей помощью, разумеется…

Он не успел договорить, потому что Мария, прикрыв глаза, повалилась на кровать, чувствуя, как предательски закружилась голова.

Старый граф удовлетворенно улыбнулся и потянулся к полу за плеткой.

Глава VI

Даймонд положил на стол инквизитора лист бумаги с наспех начертанными именами. Якоб Шульц, насупив тонкие брови, стал молча вчитываться в список.

— Это все? Десять человек?

— Помимо самого аббата Августа и палача.

— А что с помощником?

— Мертв. Но свое слово он сказал. Я допросил аббата. Он не говорит. Зато палач запел, как птичка в весеннее утро. Видимо, он привык пользоваться своими инструментами, а не испытывать их на себе, поэтому сломать его было нетрудно.

Инквизитор печально покачал головой.

— Комендант Георг… Я поверить не могу, что он среди заговорщиков! Он ведь лично подбирал и обучал этих охотников. Найти ему замену будет сложно.

— Что мы будем делать?

— Мы убьем их, Даймонд. Либо мы, либо они. Другого выбора не дано.

Охотник скосил взгляд. Комендант Георг привел его в орден и долгое время был его наставником и другом. Даймонду не было дела до других охотников. Предатели они или нет, они были такими же убийцами, как и он сам. Убийцей больше, убийцей меньше… Если ад существует, то им всем предстоит туда попасть, в том числе и самому Даймонду. Но брат Георг заслуживал более достойной участи, чем простое убийство.

— Я предлагаю арестовать коменданта, — сказал Даймонд. — Он долго и верно служил ордену. Мы не можем просто лишить его жизни. Нужно во всем разобраться.

Инквизитор посмотрел на Даймонда с удивлением. Неужели он посмел подвергать сомнению его прямой приказ?

— Не будь таким наивным, Даймонд! Раз он в рядах предателей, сколько он служил ордену, уже не имеет никакого значения. Не забывай, что брат Георг является одним из самых опасных и опытных воинов Троицы. Если мы дадим ему шанс, он перебьет здесь всех, кто еще остался верен нам. В том числе и тебя.

— Я все понял, мастер, — сдался Даймонд, поклонившись. — Но как мы это сделаем?

— Я бы предпочел, чтобы ты перерезал их среди ночи в их же постелях, но мы не можем ждать. Каждый миг промедления несет в себе опасность. Заговорщики наверняка подозревают что-то. Палач не появляется на людях уже несколько дней, потому что сидит в камере. То же и с аббатом. Сегодня он должен будет провести вечерню, но мы не можем позволить ему сделать этого, потому что он, тем или иным образом, предупредит своих соучастников об опасности. Поэтому мы убьем их в капелле, — Якоб многозначительно поднял на охотника серьезный взгляд, — прямо во время вечерней службы.