Читать книгу "Кровь Заката - Вера Камша"

– Эта кровь течет не только в жилах Тагэре. Все здесь собравшиеся знают, что родоначальник династии Арроев Эландских Рене был сильным и реально действовавшим магом, но в его потомстве активных склонностей к волшбе отмечено не было. Да, Шарль Тагэре оказался неуязвим для некоторых артефактов, как находятся люди, неуязвимые для мерного поветрия или мышиной чумы, но это не значит, что они насылают эту чуму. Вот мое мнение.

– Кардинал Арции, – Иоакинф явно чувствовал себя неуютно, – согласны ли вы с выводами легата Иллариона и имеете ли что добавить?

– Ваше Святейшество, – Евгений и не скрывал, сколь он доволен, – я полностью согласен с прозвучавшими здесь словами и могу лишь выразить благодарность брату Иллариону и просить Святейший Престол об отзыве из Мунта епископа Доминика и последующем суде над ним.

– Предстоятель ордена святого Антония, что имеете сказать вы?

– Брат Илларион, – глаза Ореста не предвещали ничего хорошего, – весьма убедительно рассказал о провинностях епископа Доминика. Думаю, конклав единодушно признает его виновным, и он будет должным образом наказан, однако теперь в полный рост встает вопрос о его преемнике. Достойный легат принадлежит к ордену никодимианцев, однако, исполняя ответственные поручения Его Святейшества, он обрел должные знания в судебной магии, что и доказал с блеском. В присутствии конклава я предлагаю ему вступить в антонианский орден и стать преемником Доминика. Если, разумеется, Его Святейшество его отпустит, а Его Высокопреосвященство Евгений не наложит вето.

Илларион был по-прежнему совершенно спокоен.

– Если Его Святейшество меня отпустит, а Его Высоко-преосвященство кардинал Арции не наложит вето на мою кандидатуру, я согласен принять этот пост и обещаю, что буду действовать, исключительно руководствуясь церковными канонами и мирскими законами.

2850 год от В.И.

1-й день месяца Копьеносца.

Арция. Тагэре. Эльтова скала

Берег был белым, а небо и море, раз за разом с ревом бросающееся на камни, черными. В такую пору торчать на продуваемой всеми ветрами скале мог только безумный. Впрочем, даже летом в самую лучшую погоду Эльтову скалу обходили десятой дорогой. Никто не помнил, почему туда не стоит ходить, но даже подвыпившие храбрецы и те выказывали свою отвагу иными способами. Однако ледяной лунной ночью на плоскую, словно срезанную, вершину поднялись двое.

Один, высокий и стройный, кутался в плащ с капюшоном, второй был чуть пониже, его темное платье явно не годилось для подобных прогулок, но он, казалось, не чувствовал ни холода, ни пронизывающего ветра, то и дело налетающего порывами с моря. Лунный свет, усиленный сиянием выпавшего утром снега, играл на серебристых волосах, заставлял переливаться таинственными зелеными огнями камни на груди. Человек был еще не стар, с красивым, волевым, но очень бледным лицом, хотя, возможно, причиной бледности была луна. Поигрывая кинжалом, он задумчиво слушал собеседника.

– … я бросился в погоню, но она меня опять обманула. Это был какой-то мерзавец, охваченный ужасом. Я догнал его у Хаонгской границы, он не знал и не понимал ничего, кроме того, что должен бежать и бежать.

– Ты уверен, что это именно она?

– Больше некому. Уже первое возмущение было слишком сильным для любого другого создания. Несомненно, в мир Тарры что-то вошло, но что? Только не принадлежащие Тарре могут ее покинуть, и только Эстель Оскора, плоть от плоти этой земли, может вернуться.

– Но были и другие…

– Правильно, но никто не подходит под подобный след. Очередные боги, ищущие мир, которым можно править, вели бы себя иначе, да и шума было бы больше. Беглый маг вроде нашего заморского друга или затаился бы, или, наоборот, немедленно стал действовать, и я бы его нашел. Нет, это была она, и она очень ловко научилась заметать следы. Пока я гонялся за тем, на кого она перебросила свой астральный хвост, пока возвращался назад, она успела исчезнуть. Потом объявилась в Мунте, спасла Тагэре и вновь сгинула.

– Но почему она не попыталась… – Седой оборвал фразу на полуслове, но второй его понял.

– Почему она не попыталась найти нас? А с чего ты взял, что она не ищет? Но разве это просто? Когда началось все это безумие, я исчез и, видимо, проделал это слишком хорошо, а о тебе и вовсе ничего не известно, спрашивай не спрашивай. Геро не хочет, чтобы о ее возвращении проведали чужие, и это понятно. Не удивлюсь, если она почувствовала мое заклятье и, не зная, кто ее ищет, затаилась.

– Ты прав, – человек с кинжалом встал, – я об этом не подумал. Но мне пора, я и так задержался…

– Ты был в Эльте?

– Да, две ночи, – он улыбнулся, но как-то натянуто. – Для меня это победа.

– Зря ты рискуешь.

– Я всю жизнь рисковал, но больше двух дней мне пока не выдержать, впрочем, раньше и этого не было. И все же, все же я хотел бы ее увидеть.

– Я найду ее, даже если понадобится перевернуть всю Арцию.

– Я знаю, – еще раз улыбнулся седой, – раз она вернулась, значит, хотела этого и, значит, помнит…

– Как сказал бы твой отсутствующий друг: «Если ты не сомневаешься в себе, почему ты сомневаешься в других?» Конечно, помнит.

– Да, он много бы чего сейчас наговорил. Как он, кстати?

– А что ему сделается? Учит жить всех, кто ему под руку, то бишь под лапу, попадается.

– И много таких?

– Достаточно. Хотя он не прочь все бросить и взяться за старое, только это вряд ли получится, слишком уж он переменился.

– Все мы переменились, кроме тебя.

– Не скажи. Если бы у меня не было зеркала, я поклялся бы, что я уже давно не я. Слушай, тебе не кажется, что мы слишком сильно стали себя жалеть?

– Ты прав, – седой тряхнул головой, словно бы прогоняя неприятные мысли, – пора с этим кончать. Эстель Оскора вернулась, значит, началось.

ЧАСТЬ ВТОРАЯMea culpa, mea maxima culpa…[52]

Я никогда не думал,

Что можно так любить и грустить.

Н.Гумилев

Эстель Оскора

Когда-то тут было изумительно красиво, но ройгианские ублюдки превратили окрестности башни в покрытую пылью пустыню. По очертаньям местности можно было предположить, что раньше башня стояла на острове посредине довольно большого озера. Теперь от него осталась лишь большая котловина, в центре которой возвышался холм удивительно правильной формы, увенчанный высокой башней. Ее шпиль рвался к небу, синева которого на фоне серой пыли казалась особенно чистой. Проклятое веретено исчезло, как только я достигла «берега», и вместе с ним исчез и застящий небо туман. Что ж, по крайней мере, с одной бедой я покончила без особого труда, если, конечно, не считать стертых ног и пропыленной одежды. Я усмехнулась и произнесла простенькое заклятье, снимающее усталость. Получилось! Видимо, «разматывание» веретена требовало напряжения всех сил, но, когда работа была сделана, мои способности ко мне вернулись. Что ж, очень хорошо.