Читать книгу "Хранитель равновесия. Проклятая невеста - Дана Арнаутова"

Наргис казалось, что загляни она сейчас в зеркало – и увидит кого-то другого, не ту девушку, которой она была еще несколько дней назад. Та прежняя Наргис ир-Дауд была знакома с горем, но никогда ничего не боялась, однако теперь яд унижения и страха тек в ее крови, отравляя разум и душу. И Наргис исступленно хотела освободиться от него, вырвав из себя, и отбросить подальше, как омерзительное насекомое или змею. Раньше она не знала, как ненавидит быть беспомощной и испуганной…

За окном паланкина, прикрытым полупрозрачной занавесью, плыли дома, сначала богатые, только кончиками остроконечных крыш виднеющиеся из-за высоких заборов, потом все беднее и проще. Узорчатые кованые ограды сменились деревянными решетками, и заплетали их уже не ухоженные розы и жимолость, а фасоль, тыквы и бобы – в этих кварталах каждый клочок земли ценился не за красоту, а за пользу.

Когда перед паланкином выросла серая стена, сложенная из песчаника, Наргис не сразу поняла, что это не забор, а дом. Заходящее солнце осветило темные провалы окон, в некоторых мелькнули лица, и Наргис порадовалась, что приехала с охраной. Слава у Пестрого Двора и впрямь была хуже некуда.

– Светлейшая госпожа, – наклонился к окну паланкина Маруди, загородив конем вид на здание. – Изволите послать вперед Иргану?

– Да, – уронила Наргис. – Только пусть кто-нибудь ее проводит. Не дело девушке идти туда одной.

О том, что Иргана уже преспокойно побывала в Пестром Дворе, она говорить не стала – зачем давать воинам пищу для сплетен о незамужней девице?

Маруди ир-Бехназ коротко кивнул и соскользнул с коня, бросив повод одному из охранников. Видимо, решил сам посмотреть, куда поведет светлейшую. Иргана откинула дверь-полог паланкина, подобрала длинную юбку, чтоб не споткнуться, и улыбнулась джандару. Маруди с непроницаемым лицом отвел взгляд от мелькнувших стройных смуглых ножек, и Наргис на мгновение стало смешно – при всей своей суровости доблестный джандар ир-Бехназ был стыдлив с девушками, как жрец Златорогого, давший обет целомудрия.

Несколько минут в одиночестве показались Наргис нестерпимо длинными, как всегда бывает, когда ждешь чего-то с нетерпением. Снова и снова она напоминала себе, что гадалка может оказаться обычной шарлатанкой и надо внимательнее смотреть за кошельком на поясе и драгоценностями. Перед поездкой Наргис сняла почти все украшения, но с изумрудными серьгами, последним подарком отца, не расставалась никогда, вот и сейчас не стала вынимать из ушей привычную тяжесть.

– Она вас ждет, светлейшая, – доложил вернувшийся ир-Бехназ, пока Иргана залезала обратно в паланкин. – И вправду чинка, старая совсем. Позволите пойти с вами?

Судя по тону джандара, позволения ему не требовалось. И действительно, когда она вышла из паланкина, придерживая юбку куда скромнее, чем Иргана, Маруди уже распоряжался, кому из троих воинов идти с ним и госпожой, а кому остаться здесь и смотреть по сторонам. Вид у джандара был, словно у пастушьего пса, которого заставили провожать ягненка сквозь волчью стаю…

Последний луч солнца, упав из-за спины, ярко высветил дверь перед Наргис, и она решила считать это хорошим предзнаменованием, но, переступив порог, зябко поежилась. Прогретая улица осталась позади, а в коридоре Пестрого Двора оказалось темно и прохладно, словно солнце и не пекло все лето камень, из которого был сложен Двор.

– Идите за мной, – спокойно сказал Маруди, поднимая повыше лампу, и Наргис обругала себя трусихой.

Теперь, когда сливочно-желтый свет разлился по коридору, в нем не оказалось ничего страшного: обычные стены, пол и потолок, только каменные, без всякой отделки. Придерживая рукой на всякий случай кошелек, она пошла за джандаром, а позади топал, скрипя ремнями, еще один из охранников, такой высоченный и широкоплечий, что перегородил коридор, словно живая стена.

Гадалка ждала их в небольшой комнате, почти лишенной убранства. Ни обычных для всякого пристойного дома ковров, ни занавесей на окнах, да и самих окон-то не было, только маленькая лампа на столе освещала комнату, и поэтому почти вся она тонула в мягкой полутьме цвета корицы. Этот низкий деревянный столик с лампой да несколько подушек, разбросанных по полу, – вот и все, что успела рассмотреть Наргис, прежде чем заметила невысокую стройную фигурку, плотно укутанную в длинное покрывало из темного шелка.

– Оставь нас, воин, – сказала гадалка Маруди, посторонившемуся, чтобы пропустить Наргис. – Здесь никто не причинит зла твоей госпоже, но ее тайны должны принадлежать только ей.

На миг Наргис показалось, что из-под шелка, скрывающего лицо женщины, струится не человеческий голос, а журчание ручья, таким нежным и звонко-серебристым оказался выговор чинки.

Маруди глянул на Наргис, показывая, что чужачка ему не указ, и Наргис кивнула, подтверждая.

– Ждите меня за дверью, – сказала она, едва не устыдившись грубой хриплости собственного голоса по сравнению с голоском гадалки.

Маруди, хмурый и настороженный, кивнул и послушно вышел, прикрыв за собой дверь, а гадалка откинула с лица покрывало.

Теплое золото лампового света озарило ее – и Наргис захлебнулась воздухом, едва успев его вдохнуть.

Перед ней было совершенство. Дева, рожденная луной, как в старинной поэме… Бледный фарфор безупречного лица словно светился изнутри, так что на миг Наргис показалось, будто не живой человек перед ней, а драгоценная чинская кукла. Розовые лепестки губ, тонко изогнутые безупречные брови, подобные полету ласточки, если бы тот оставлял след в небе, глаза…

Наргис встретила взгляд гадалки – и женское очарование чинки не поблекло, но утратило свою власть, потому что с юного прекрасного лица, подобного лицам бессмертных пери, смотрели глаза древней старухи, светло-серые, выцветшие почти полностью, но страшные неумолимой равнодушной проницательностью. Ох, неудивительно, что Иргана посчитала чинку колдуньей. Не может у девушки или молодой женщины быть таких глаз! Но ведь… Иргана и Маруди видели гадалку старой!

– Я такова, какой меня хотят видеть, – пропела чинка тем же серебряным голосом, и нежно-розовые губы без малейшего следа краски изогнулись в улыбке. – Не бойся, дитя. И нет, я не читаю мыслей. Но разве трудно понять, о чем думают люди, если смотришь на них много-много лет?

– Я не дитя, – настороженно возмутилась Наргис тем же чуть охрипшим голосом, будто глотнула студеной воды на жаре. – И я вовсе не хотела видеть тебя именно такой… госпожа…

– Минри. Ты можешь звать меня Минри. И поверь, предо мной ты воистину дитя, потому что годами я старше твоей прабабки. Не смотри на лицо, девочка, ты ведь уже поняла, куда стоит смотреть. Сядь.

Чинка взглядом указала ей на горку подушек, и Наргис опустилась на них.

– Мне сказали, ты можешь предсказать судьбу, госпожа Минри, – решительно сказала она, постаравшись забыть о странностях гадалки так же, как о ее красоте.

Может, это действительно маска древней колдуньи, а может, в юном теле живет древняя душа – кто этих чародеев разберет?