Читать книгу "Страшный человек - Сергей Протасов"

Теперь Дохлый — его уже сейчас взяли на контроль и водят.

Участковый, которого упомянул Первис, — капитан Кухарчук — обслуживает участок, в который входит Первомайская улица. Именно он первым вошел в квартиру Безроднова и вызвал следственную группу. Теоретически он мог снять кольцо с пальца убитого, пока ехали оперативники и следователь, такие случаи не редкость, либо, что гораздо хуже, сам организовал убийство. Тогда понятно, как преступники преодолели охрану — задача участкового проверять ЧОПы. Понятно в таком случае, почему Безроднов сам впустил их в квартиру.

Кухарчук ничем не отличался от большинства участковых. Был на хорошем счету в отделе, отслеживал квартиры с одинокими стариками и алкоголиками в целях продажи, прикрывал незарегистрированных гастарбайтеров, прощал коммерческое использование подвалов и чердаков, обирал наркоманов. Одним словом, владел ситуацией на территории своей зоны ответственности. Поскольку он являлся участковым со стажем, от него всего можно было ожидать. Его телефон на контроле, но следить за ним пока рано, можно спугнуть.

Токарев чувствовал, что в преступлении замешен Кухарчук. У самых сложных загадок всегда очень простое решение. Всю работу по задержанию Дохлого он построил так, как если бы они выходили на очень опасного преступника. Максимально собранно и ответственно.

С утра в понедельник Зайцев, согласно плану, провел инструктаж. Кавказцы на удивление с пониманием отнеслись в просьбе сотрудников, выразили полную готовность оказать помощь, не отказывались от сопровождения. Оставалось дождаться Дохлого, убедиться, что кольцо у него, привезти в отдел и технично расколоть.

С полудня Кухарчука, чтобы не мешался, вызвали на совещание участковых к начальнику отдела. Совещание планировалось расширенное и долгое. До победного конца. До задержания.

***

В кабинете следователей молча сидели Токарев и Зайцев. Зайцев пил кофе, а Токарев не сводил глаз с часов на стене. До появления кольца объявлена полная радиотишина. Стрелка приближалась к трем часам.

— Вась, что у тебя по Урбанюку? Есть новости?

— Не смотрел еще. Появилась опись изъятого с места преступления. Отпечатки с ножа в нашей базе отсутствуют. Паспорт передали в ФМС для проверки. Ребята подбирают фотографии наркоманов и всякой подобной нечисти. Как соберут, поедут и покажут жильцам. Работаем, Иваныч. Тебя что-то конкретное интересует?

— Опись изъятого могу посмотреть?

Зайцев достал из сейфа наполовину исписанный лист.

— Пожалуйста.

Токарев погрузился в изучение списка.

— Что там за фотографии? Где они?

— Дело целиком сейчас у оперов. Позвони, принесут.

Токарев позвонил, и через десять минут фотографии, разложенные в специальные пакетики, лежали у него на столе. На двух он увидел красавиц совсем без ничего, для наркоманской нетребовательной души. На одной, старой и пожелтевшей, двое мужчин, наверное Урбанюк и его друг, были запечатлены с автоматами в бронежилетах и черных банданах на фоне БТР. С обратной стороны надпись: «Чечня, 1992, я и Мишка».

— Вась, как усопшего звали? По паспорту?

— Михаил Михайлович, а что?

— Тут написано: «я и Мишка», если он — Мишка, то кто «я»?

— Подумаем, — отозвался Зайцев. — Иваныч, давай с этим до завтра. Поймаем твоего Дохлого и потом Урбанюком займемся. И так все выходные дергали. Следователям тоже надо отдыхать иногда. Никуда они не денутся, всех найдем.

От последней фотографии Токарева передернуло, холодок побежал по его спине. Хорошо знакомое лицо Безроднова, крупно и четко снятое, смотрело на следователя. Портрет был отрезан от группового снимка, с лицевой и обратной стороны хорошо просматривались отпечатки пальцев и какие-то каракули — несколько неразборчивых слов.

— Отпечатки с фотографий снимали?

— Нет, а зачем?

Он не ответил, резко взял трубку и вызвал криминалиста.

— Срочно! На экспертизу! — кричал он в трубку. — Это по делу депутата Безроднова. Я докладываю наверх, чтобы через три часа был результат. Что? Вызывайте из дома, если нужно — пошлите машину. Давайте быстро! — перевел раздраженный взгляд на Зайцева. — Ты фото мог посмотреть?

— Николай Иванович, я не подумал… — встревожился Зайцев. — Навалилось все одно на другое.

— Навалилось? Бывает! Будем эти два дела объединять. Сделай и мне кофейку. У нас молоко есть?

***

Около пяти вечера рация зашипела.

«Первый, я второй. Встретили с посылкой. Везем домой. Конец связи».

***

Тимошин Константин Евгеньевич, в темной среде обитания — Дохлый, оказался очень худым мужичком, низким, невероятно вертлявым, многословным и суетливым. Сидя на стуле перед следователем, он умудрялся в течение минуты принимать десятки положений, неизменно заглядывая в глаза присутствующим. Токарев всматривался в него, пытаясь понять, мог этот человек убить семью Безроднова или нет. Не похоже. Можно ли быть настолько хитрым, чтобы полностью преобразиться в соответствии с ситуацией? Такие случаи бывали.

— Гражданин следователь, — быстро выговаривал Тимошин. — Я категорически протестую против моего задержания безо всяких оснований. Законы я знаю! Обвинение мне не предъявлено, документы у меня в полном порядке, прописка и все такое.

Он оглядывался во все стороны, ища сочувствия и справедливости. Типичный трус, урка, прошедший длинный путь унижений, привыкший испытывать собеседника безоглядной дерзостью и готовый искренне заискивать перед сильным.

— Откуда у вас перстень, Тимошин? — громко и четко задал вопрос Токарев.

— Какой перстень, гражданин начальник?

— Изъятый у вас в ломбарде полчаса назад.

— А ничего не знаю! Изъятие произошло без понятых, стало быть, изъятия не было. Так вы можете и наркотики подбросить, и оружие. Нарушение УПК РФ, суд не признает. Еще вопросы есть? Выпускайте меня, пока я не разозлился! Напишу в прокуратуру жалобу!

Токарев посмотрел на оперативника Федорова, тот виновато пожал плечами.

— Сделать тебе изъятие с понятыми? — вступил Федоров. — Организуем, не вопрос, если хочешь, и оружие будет, и наркотики. Детской порнографией не интересуешься?

— Вы не имеете права! Не знаю ничего. Требую адвоката!

— Адвокат тебе положен, если ты подозреваемый или уже обвиняемый, а мы пока беседуем. Скажешь, что спрашиваем, — пойдешь отсюда отдыхать, не захочешь — пеняй на себя. Имеешь право пригласить своего платного адвоката. Имеется?

— Повторяю вопрос, — снова заговорил Токарев. — Где вы взяли перстень, который находится в розыске по делу об убийстве?

— Какие убийства, товарищи дорогие! Откуда? Кольцо я нашел. Не поверите. Мылся в бане, что при стадионе, недели две тому, смотрю: на полочке лежит ерунда, бижутерия со стеклышком. Лежит и молчит. Думаю: оставишь вот так вот — и сопрут ведь. Народ же ворье сплошь! Оставил себе, чтобы администрации сдать, и забыл. Недавно полез в карман, нащупал и удивился. Кольцо! Еле вспомнил откудова. Я вас прекрасно понимаю, если человек оступился однажды, его обязательно нужно по новой засадить. А как же? Проще всего повесить убийство и всё, что можно, на сидевшего, закрыть дело — и в кассу за премией. Да? Угадал? Но человек просто забыл, у человека память, может быть, не в порядке.