Читать книгу "За век до встречи - Лайза Джуэлл"

– Гм-м… понятно. Извините, – пробормотала Бетти. Ее собеседница держалась откровенно враждебно, и она почувствовала, как у нее учащенно забилось сердце. – Я только не понимаю, как… Ведь я всегда выхожу на пожарную лестницу, а она расположена гораздо выше, чем ваши окна.

– Ну и что? – отрезала азиатка. – Дым опускаться вниз, понятно? Прямо в моя форточка. Этот запах везде, я постоянно его чувствовать. Вся моя одежда провонять твоим табаком. – Она взяла в щепоть свитер на груди и, оттянув, поднесла к носу. – И волосы тоже, – злобно добавила азиатка, потянув себя за локон.

Бетти в замешательстве смотрела на нее.

– Господи, я… я не знаю даже, что сказать. Я же выхожу на улицу… Где, по-вашему, мне еще курить?

– А ты не курить. Совсем не курить! Не будешь курить – не быть проблем. – Она неожиданно улыбнулась почти ободряюще. – Кроме того, твоя кровать стоять прямо над моей кровать. Она скрипеть. Каждый раз, когда ты поворачиваться – она скрипеть. Всю ночь я только и слышать – скрип-скрип-скрип… Ты должна прекратить, понятно?

Бетти смотрела на нее во все глаза, пытаясь найти слова, которые не привели бы к ссоре. Наконец она через силу улыбнулась и промолвила:

– Прошу прощения, я не знала. Я только не понимаю, чего вы от меня хотите?

– Ты перестать ворочаться. Ты все время ворочаться, как заведенная!

Бетти моргнула.

– Значит, вы хотите, чтобы я не курила на пожарной лестнице? И не ворочалась во сне?

– Да! – Азиатка улыбнулась так широко и с таким удовлетворением, словно ей только что удалось разом решить все свои проблемы. – Да! Спасибо. – Не прибавив больше ни слова, она поднялась на свою площадку и исчезла за углом. Бетти проводила ее взглядом. Дождавшись, пока за соседкой захлопнется дверь и щелкнет замок, она отняла ладонь от микрофона трубки.

– Что случилось? – заинтересованно спросила Элисон.

– Ничего особенного. – Бетти резко выдохнула. – Это просто соседка.

– Соседка? – проговорила мать таким тоном, что сразу становилось ясно: она рада, что у ее дочери есть соседи.

На этом разговор практически закончился – главным образом потому, что Бетти была настолько вне себя от ярости и негодования, что просто не могла припомнить, что́ еще она собиралась сказать матери.

Когда Бетти наконец поднялась к себе в квартиру, ее неприятно поразила царившая внутри пустота и лежащая буквально на всем печать одиночества. Пожалуй, впервые с тех пор, как она сюда переехала, Бетти пожалела, что живет одна, без подруги. Сейчас ей очень нужен был человек, которому можно было бы прямо с порога крикнуть: «Боже мой! Это нечто неслыханное! Ты знаешь соседку снизу – ту, которая так громко вопит во время секса, что у меня уши закладывает? Она только что заявила, что, когда я курю на пожарной лестнице, ей мешает мой дым. И еще – что моя кровать слишком скрипит, когда я ворочаюсь во сне! Можешь себе это представить?!» Но такого человека у нее не было, поэтому она взяла кисет и бутылочку сидра и вышла на пожарную лестницу. Затягиваясь, Бетти нарочно выпускала дым в промежутки между металлическими ступеньками, чтобы он наверняка проник в форточку соседки.

Наконец она вернулась в квартиру и опустилась на диван, чувствуя, что голова у нее кружится от сидра и слишком большого количества выкуренных сигарет, что от ее волос и одежды пахнет прогорклым ресторанным жиром и лондонским смогом, а стены пустой и темной квартиры все теснее смыкаются вокруг нее, грозя задушить. Пока она сидела, дневной свет окончательно померк, и за окнами начала понемногу набирать обороты ночная жизнь Сохо. Разгорались, моргая, уличные фонари, открывали двери пабы, торговцы на рыночной площади собирали нераспроданный товар и складывали лотки, звенела посуда, горланили пьяницы, но сегодня Бетти все это не трогало, и она по-прежнему сидела неподвижно, словно хотела, чтобы ее одиночество просочилось как можно глубже и пропитало ее тело насквозь.

В ресторане ей обещали платить двести фунтов в неделю. И теперь, когда у нее была работа, она могла наконец-то сосредоточиться на поисках Клары Каперс. Вот только Бетти по-прежнему не знала, с чего начать.

16

1920

Лилиан, казалось, нисколько не удивилась, когда Арлетта рассказала, что совершенно незнакомый человек, которого она встретила на улице, хочет писать ее портрет. Вертя в пальцах визитку Гидеона, Лилиан сказала:

– Не понимаю, почему бы тебе не попробовать? Адрес выглядит респектабельно, к тому же его фамилия Уорсли. Уорсли принадлежат к высшему обществу.

– Ты знаешь эту семью?

– Я знаю их кузенов. Или они были Хорсли?.. В любом случае, этот Гидеон живет в очень приличном районе. А портрет… Сама подумай, как замечательно иметь свой портрет в двадцать один год, когда ты молода и прелестна!..

– Не могу же я позировать одна, – возразила Арлетта. Откровенно говоря, она не имела ничего против того, чтобы кто-то нарисовал ее портрет, да еще бесплатно, но…

– Это было бы… неразумно, – добавила она.

– Ну, если ты беспокоишься об этих глупых приличиях, я могу сходить с тобой.

«Глупых? – подумала Арлетта. – Глупых?!!. Глупо было бы молодой девушке явиться одной, без сопровождающих, в дом к незнакомому мужчине!»

– Ты правда сможешь со мной пойти? – спросила она.

– Конечно, – беспечно откликнулась Лилиан. – Почему бы нет?

Через два дня Арлетта и Лилиан сели в наемный экипаж и доехали до тянувшейся вдоль реки улицы, застроенной высокими белыми домами. Нужный им номер оказался сравнительно небольшим коттеджем, выкрашенным в зеленовато-голубой цвет. Перед дверью Арлетта ненадолго остановилась и, глубоко вздохнув, машинально провела кончиками пальцев по ткани своего любимого платья из темно-лилового шифона, поверх которого она набросила легкий пыльник в тон.

– Добрый день, леди, – приветствовал их Гидеон, отворяя дверь. Он был в белой рубашке, две верхние пуговицы которой были расстегнуты, и в узких коричневых брюках, удерживаемых эластичными подтяжками. Можно было подумать, что их приход застал его, когда он одевался или, наоборот, раздевался. Как бы там ни было, его одежда едва ли отвечала общепринятым правилам и плохо подходила для беседы с малознакомыми леди. Арлетте его костюм даже показался достаточно рискованным, и она порадовалась, что рядом с ней бойкая и сведущая в вопросах лондонского общества дочка Летиции.

– Добрый день, – поздоровалась Лилиан. – Вы, должно быть, мистер Уорсли? Приятно с вами познакомиться, меня зовут Лилиан Миллер.

– Гидеон. Зовите меня просто Гидеон, – предложил он. – Рад видеть вас снова, мисс де ла Мер. Вы еще прекраснее, чем я запомнил. Прошу вас, входите.

Он распахнул дверь пошире и проводил обеих девушек в небольшую прихожую, заваленную пальто, обувью, упаковочными коробками и фанерными ящиками из-под чая.