Читать книгу "Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт"

А взять приемного ребенка он решил вот почему. У доктора Жюля Эллиса была любимая дочь, избалованная десятилетняя Вера, которая настойчиво требовала сестричку. У нее было несколько братьев, но с ними она жутко скучала, а ей хотелось играть с девочкой все долгое лето на острове Форт-Найлз. Таким образом, доктор Жюль Эллис приобрел Джейн Смит в качестве сестренки для свой дочурки.

– Вот твоя новая сестричка-двойняшка, – сказал он Вере в тот день, когда ей исполнилось десять лет.

Десятилетняя Джейн Смит была высокорослой и стеснительной. При удочерении она получила имя Джейн Смит-Эллис, и к этой перемене в своем имени отнеслась так же равнодушно, как тогда, когда ее крестили. Мистер Жюль Эллис повязал на голову девочки огромный красный бант в тот день, когда представил ее своей дочери. В тот день были сделаны фотографии. Бант выглядит просто абсурдно на голове долговязой девочки в приютском платье, он выглядит оскорбительно.

С этих пор Джейн Смит-Эллис повсюду сопровождала Веру Эллис. В третью субботу июня каждый год девочки приезжали на остров Форт-Найлз, а во вторую субботу сентября Джейн Смит-Эллис возвращалась вместе с Верой Эллис в особняк Эллисов в Конкорде.

Нет никаких причин предполагать, что бабушку Рут Томас кто-нибудь когда-нибудь считал настоящей сестрой мисс Веры. Несмотря на то что процедура удочерения уравнивала девочек в юридических правах, мысль о том, что в доме Эллисов к ним должны одинаково относиться, выглядела бы попросту насмешкой. Вера Эллис не любила Джейн Смит-Эллис как сестру, но при этом полностью на нее рассчитывала в качестве служанки. Конечно, никто не закреплял за Джейн обязанностей горничной, ведь официально она была членом семьи, и поэтому она за свои услуги жалованья не получала.

«Твоя бабка, – всегда говорил отец Рут, – была рабыней в этом треклятом семействе».

«Твоей бабушке, – всегда говорила мать Рут, – очень повезло, что ее удочерили Эллисы – такое благородное семейство».

Красавицей мисс Вера Эллис не была, но на ее стороне было такое немаловажное преимущество, как богатство. Каждый день она выряжалась в пух и прах. Сохранились фотографии, на которых запечатлена мисс Вера Эллис, шикарно одетая для купания, верховой езды, катания на коньках, чтения. А когда она стала постарше, на фотоснимках она красуется в нарядах для балов, для поездки на автомобиле, в свадебном платье. Все эти наряды на рубеже веков были сложными и тяжелыми. Бабушка Рут Томас застегивала все пуговки на платьях мисс Веры Эллис, она сортировала ее лайковые перчатки, чистила перья на ее шляпах, стирала ее чулки и кружева. Бабушка Рут Томас каждый год выбирала, чинила и укладывала в сундуки корсеты, купальники, туфли, кринолины, зонтики от солнца, пеньюары, пудру, броши, накидки, платья для тенниса и сумочки – словом, все необходимое для летнего отдыха мисс Веры Эллис на острове Форт-Найлз. Бабушка Рут Томас каждый год в начале осени собирала все снаряжение мисс Веры Эллис перед возвращением в Конкорд и не забывала уложить ни одной мелочи.

Ну конечно же порой мисс Вера Эллис ездила на уик-энд в Бостон. В октябре она любила посещать Гудзонскую долину, а иногда отправлялась в Париж, дабы еще более отточить свою светскую утонченность. В этих поездках за ней тоже нужно было ухаживать. Бабушка Рут Томас, сиротка Джейн Смит-Эллис, свою работу выполняла безупречно.

Джейн Смит-Эллис также красавицей не была. Внешность и той, и другой женщины грешила недостатками. На фотографиях у мисс Веры Эллис хотя бы сколько-то интересное выражение лица – выражение дорогой надменности, а у бабушки Рут и этого нет. Лицо стоящей рядом с изысканно скучающей мисс Верой Эллис Джейн Смит-Эллис не выражает ровным счетом ничего. Ни дерзости во взгляде, ни решительного подбородка, ни печально поджатых губ. В ней нет никакой искорки, но и мягкости тоже нет, только глубокая, тоскливая слабость.

Летом тысяча девятьсот пятого года мисс Вера Эллис вышла замуж за молодого человека из Бостона. Его звали Джозеф Хэнсон. Этот брачный союз большого значения не имел. Дело в том, что Джозеф Хэнсон происходил из хорошей семьи, но Эллисы были намного богаче, поэтому мисс Вера сразу взяла верх над супругом. Замужество не принесло ей никаких неудобств. Она никогда не называла себя миссис Джозеф Хэнсон, она навсегда осталась мисс Верой Эллис. Молодая пара поселилась в родовом гнезде невесты, в особняке Эллисов в Конкорде. В третью субботу июня молодые супруги каждый год, по традиции, отправлялись на остров Форт-Найлз, а во вторую субботу сентября возвращались в Конкорд.

Более того, брак мисс Веры Эллис и Джо Хэнсона ничего не изменил в жизни бабушки Рут. Обязанности Джейн Смит-Эллис остались прежними. Естественно, она прислуживала мисс Вере в день свадьбы. (Но не в качестве подружки невесты. Эти роли были отведены дочерям друзей семьи и двоюродным сестрам мисс Веры. Джейн одевала мисс Веру, она застегивала несколько десятков жемчужных пуговок на спинке ее платья, она зашнуровывала высокие свадебные ботиночки, она набросила на голову невесты французскую фату.) Бабушка Рут также сопровождала мисс Веру во время свадебного путешествия на Бермуды. (Там ей приходилось собирать на берегу пляжные зонты, вычесывать песок из волос мисс Веры, сушить шерстяные купальные костюмы так, чтобы они не выцвели на солнце.) И после свадьбы и медового месяца бабушка Рут осталась при мисс Вере.

Детей у мисс Веры и Джозефа Хэнсона не было, однако у Веры имелись важные обязанности перед обществом. Она должна была посещать кучу разных мероприятий, бывать на всевозможных встречах, писать письма. Каждое утро мисс Вера, лежа в кровати и съев завтрак, приготовленный бабушкой Рут и поданный на подносе, диктовала, старательно подражая деловому человеку, что-то диктующему своему секретарю, перечень дел на день.

– Постарайся за этим присмотреть, Джейн, – говорила она.

Каждый день, год за годом.

Все это продолжалось бы еще много лет, если бы не одно особенное событие. Джейн Смит-Эллис забеременела. В конце тысяча девятьсот двадцать пятого года тихая сиротка, которую Эллисы взяли из больницы для детей-сирот моряков в Бате, забеременела. Джейн был сорок один год. Это было немыслимо. Не стоит и говорить о том, что она не была замужем. Никому и в голову не приходила мысль о том, что на нее кто-то позарится. На острове Форт-Найлз никто на Джейн Смит-Эллис с этой точки зрения не смотрел. Никто не ожидал, что у нее хотя бы приятель заведется, а уж тем более любовник. Никто и предположить не мог. Другие слуги то и дело попадали в идиотские ситуации, но чтобы Джейн… Джейн была слишком практична, она была слишком необходима для того, чтобы взять и попасть в беду. Мисс Вера не могла отпустить ее от себя на такое время, чтобы Джейн успела попасть в беду. И зачем ей было искать себе неприятности?

В семействе Эллисов, само собой, возникли вопросы насчет ее беременности. Вопросов у Эллисов было много. Как это могло случиться? Кто в ответе за эту катастрофу? Но бабушка Рут Томас, хотя обычно она была очень послушной, не сказала ничего, кроме единственной подробности:

– Он итальянец.

Итальянец? Итальянец? Возмутительно! Какие тут могли быть предположения? По всей видимости, мужчина, повинный в беременности Джейн, был одним из нескольких сотен итальянских иммигрантов, работавших на гранитном производстве компании «Эллис-гранит» на Форт-Найлзе. Для семейства Эллисов это было непостижимо. Каким образом Джейн Смит-Эллис могла подобраться к каменоломням? И еще более загадочный вопрос: каким образом рабочий смог подобраться к ней? Неужели бабушка Рут посетила «арахисовые дома», где обитали итальянцы, под покровом ночи? Или – о ужас! – неужели итальянец работяга наведался в Эллис-Хаус? Неслыханно. Были и другие встречи? Быть может, эти встречи происходили уже несколько лет? Не было ли у нее других любовников? Джейн просто оступилась или все время жила лживой двойной жизнью? Или ее изнасиловали? Это был разврат? Или любовь?