Читать книгу "Один день - Дэвид Николс"

— Что?

— Птичка, которую ловят и сажают в спичечный коробок! Она умещается в коробок! Ты похожа на эту птичку, только я не могу вспомнить, как она называется! — Он сближает большой и указательный пальцы и показывает ей маленькую щелочку между ними. — Маленькая птичка, крошка такая — точь-в-точь как ты.

И она кивает — то ли в знак понимания, то ли в такт музыке. Ее тяжелые веки порхают, зрачки расширены, белки выпучены, как у тех кукол, которые были в детстве у его сестры. Декстер уже забыл, о чем говорил, и на мгновение вообще забыл, кто он и где находится, поэтому, когда Тара берет его ладони, сжимает их и снова говорит, какой он милый и что он должен пойти и познакомиться с ее друзьями, потому что они тоже милые, он не сопротивляется.

Он ищет Кэллума О'Нила, своего старого товарища по университету, и вдруг видит, что тот надевает пальто. Когда-то Кэллум славился тем, что был самым ленивым человеком в Эдинбурге, а теперь у него успешный бизнес, он располнел и стал носить дорогие костюмы, нажив капитал на компьютерных программах. Но с успехом пришла трезвость: никаких наркотиков и не слишком много выпивки в будни. В этом клубе ему явно неуютно, он чувствует себя белой вороной. Он и пришел сюда лишь потому, что Декстер позвал. Декстер подходит к нему и берет за руки:

— Ты куда, приятель?

— Домой! Два часа ночи. Мне завтра на работу.

— Пойдем со мной. Познакомишься с Тарой!

— Декс, не хочу я знакомиться ни с какой Тарой. Мне пора.

— Знаешь, кто ты? Слабак!

— А ты совсем ничего не соображаешь. Иди делай, что должен. Я завтра позвоню.

Декстер обнимает Кэллума и начинает говорить ему, какой он замечательный, но Тара снова дергает его за рукав. Он оборачивается, и она ведет его через толпу в чилаут.

Клуб, в котором они находятся, дорогой и якобы модный, хотя в последнее время Декстер редко за что-либо платит. Для вечера четверга пустовато, но, по крайней мере, здесь нет ужасной грохочущей музыки и ужасных малолеток с костлявыми бритыми черепами, которые срывают рубашки и лыбятся тебе в лицо, обнажив зубы и сжав челюсти. Нет, здесь тусуются приятные красивые люди из среднего класса, старше двадцати, его люди, такие, как знакомые Тары, которые развалились на больших подушках, курят, разговаривают и что-то жуют. Он знакомится с Гиббси (или Биггси?), красоткой Тэш и ее другом Стю Стюпотом и очкариком Спексом и его другом Марком, которого, к разочарованию Декстера, действительно зовут просто Марк. Все они наперебой предлагают ему жвачку, минералку, «Мальборо лайтс». Люди всегда говорят о дружбе с пафосом, но здесь все происходит так просто — он уже представляет, как все они тусуются вместе, едут в отпуск в фургончике, устраивают барбекю на пляже на закате. И кажется, он тоже нравится своим новым знакомым; они расспрашивают его о том, каково это — работать на телевидении, с какими еще знаменитостями он знаком, и он пересказывает им все грязные сплетни, а Тара все это время сидит за его спиной и разминает ему шею и плечи своими маленькими тонкими пальчиками, отчего он испытывает восторг. А потом вдруг по какой-то причине в разговоре наступает пауза — всего пять секунд тишины, — но этого достаточно, чтобы реальность вспышкой ударила в лицо, и он удивленно вспоминает о том, что должен сделать завтра, точнее, не завтра, а уже сегодня, о боже, уже сегодня, и впервые за вечер подкрадываются паника и страх.

Но это ничего, ничего страшного, ведь Тара говорит: «Пойдем танцевать, пока таблетка действует» — и они идут, и встают под сводами бывшего депо лицом к диджею и прожекторам, и танцуют в дыму от сухого льда, улыбаясь, кивая и обмениваясь хмурыми взглядами, надув губы и сдвинув брови; но улыбки и кивки появляются уже не столько от искренней радости, сколько от необходимости убедить друг друга в том, что им по-прежнему весело и вечер еще не закончился. Декстер думает, не снять ли рубашку, иногда это помогает, но понимает, что подходящий момент упущен. Кто-то вяло кричит «Зажигай!», но никто не реагирует, никто не зажигает. Их настигает главный враг — осознание реальности, и Гиббси, или Биггси, сдается первым, объявляя, что музыка — дерьмо. Все тут же перестают танцевать, будто заклятие снято.

Направляясь к выходу, Декстер представляет дорогу домой, агрессивную толпу частников, поджидающих у клуба, испытывает иррациональный страх, что его убьют. Он представляет свою пустую квартиру в Белсайз-Парк, часы без сна, которые он убивает, перемывая посуду или раскладывая виниловые пластинки по алфавиту, пока пульсация в голове не утихнет и он не сможет уснуть, а потом проснуться и пережить новый день, и снова его захлестывает волна паники. Ему нужна компания. Он оглядывается в поисках телефона-автомата. Можно было бы позвонить Кэллуму — вдруг он еще не спит? Но мужское общество его не спасет. Можно, конечно, звякнуть Наоми, но та наверняка развлекается с новым бойфрендом; или Иоланде, но у той съемки в Барселоне; или Ингрид, но та сказала, что если увидит его снова, то вырвет ему сердце; или Эмме… Да, Эмме… нет, только не Эмме, в таком-то состоянии: она всего этого не понимает и не одобряет. И все же больше всего на свете ему сейчас хочется видеть именно ее. Почему она сегодня не с ним? У него к ней столько вопросов: например, почему у них так ничего и не вышло, ведь им так здорово вместе, из них получилась бы отличная команда, отличная пара — Декс и Эм, Эм и Декс… так все говорят. Внезапный прилив чувств к Эмме застает его врасплох, и он решает взять такси, доехать до Эрлз-Корт и сказать ей о том, какая она замечательная, как сильно он ее любит и какой сексуальной она могла бы быть, если бы только знала об этом, и спросить: «Почему бы просто не сделать это, а там уж посмотрим, что будет…» И даже если ничего не получится, даже если они просто посидят и поговорят, это все равно лучше, чем быть одному. Что бы ни случилось, он не должен оставаться один…

Он уже держит трубку в руке, когда Биггси, или Гиббси, слава богу, предлагает всем поехать к нему — это недалеко. Они выходят из клуба, идут к Колдхарбор-Лейн, и в толпе он чувствует себя в безопасности.

У Биггси просторная квартира на втором этаже старого паба. Между кухней, гостиной, спальней и ванной нет ни одной стены; единственный намек на уединение — полупрозрачная занавеска для душа вокруг унитаза. Пока Биггси копается в своих записях, все вперемешку большой кучей заваливаются на огромную кровать с пологом, в насмешку над роскошью покрытую тигровыми шкурами из акрила и черными синтетическими простынями. Над кроватью находится зеркало, может, повешенное там тоже в насмешку, а может, намеренно. Они смотрят в зеркало сквозь отяжелевшие веки, раскинувшись на постели и любуясь своим отражением: вот они кладут руки друг другу на колени и нащупывают чужие ладони, слушают музыку, такие молодые и модные, красивые и удачливые; они «в теме», они слегка не в себе, и все они думают о том, как хорошо выглядят и какими отличными друзьями теперь станут. Их воображение уже рисует загородные пикники и долгие беззаботные воскресенья в пабе, и Декстер снова чувствует себя здорово. «Ты замечательный», — говорит кто-то кому-то еще, но кто кому, неважно, потому что они все замечательные. Все люди замечательные вообще.