Читать книгу "Лис Улисс и свирель времени [= Лис Улисс и свирель времени ] - Фред Адра"

– Начинаем трагик-шоу «Маленькие гамлеты». В течение последующих двадцати минут наши озорные меланхолики будут давить из вас слезу. Приготовьте бумажные салфетки и носовые платки. Наш спонсор – фирма «Плакса Хнык – платки и салфетки». «Плакса Хнык» – рыдайте в удовольствие, рыдайте от души!

Надпись сменилась на другую:

Несчастный влюбленный

автор:

Евген Ледовитый

в ролях:

Аполлинарий Веченсон

Марсель Слезоточифф

Константин повернулся к Евгению, взгляд его был ироничен.

– Евген Ледовитый?

– Мой псевдоним, – гордо кивнул пингвин. – Круто, правда?

– Скорее, зябко, – хмыкнул кот.

На экране появился Аполлинарий Веченсон. Трагический лис держал в лапе поникший цветок и скорбно взирал на зрителя.

– Мне всегда не везло в любви, – мертвым голосом произнес он. За кадром раздался хоровой вздох сочувствия.

Веченсон продолжал:

– Стоило мне в кого-нибудь влюбиться, как все сразу заканчивалось очень плохо. В детском садике я встретил лисичку по имени Любимая. На следующий день она вышла замуж и уехала в другую страну. В школе я влюбился в кошечку, которую звали Возлюбленная. Через час она упала в трехкилометровую яму и умерла.

«Зрители» за кадром всплакнули.

– После школы у меня появилась девушка. Но когда я ушел на пятнадцать минут в армию, она меня не дождалась и выскочила замуж за другого. И так – четыре раза. Из армии я вернулся героем, и меня полюбила прекрасная волчица по имени Обожаемая. Но ее отец ненавидит героев войны и не позволяет ей со мной встречаться.

На экране появился Марсель Слезоточифф. Повязка на его левом рукаве гласила: «Отец Обожаемой».

– Зачем ты опять явился, негодяйский влюбленный? – рассердился он.

– Я пришел встретиться с вашей дочерью!

– Уходи! Мне не нравится, что ты встречаешься с моей дочерью!

– Мне тоже не нравится, что вы с ней встречаетесь. Но я же вам не запрещаю!

– Ах, так! – воскликнул отец Обожаемой. – Немедленно дуэль!

За кадром испуганно вскрикнули. В лапах у актеров появились старинные пистолеты. Враги прицелились друг в друга.

– Евгений, пожалуйста, скажи, что никто не умрет, – жалобно взмолилась Берта.

– Не могу! Это трагедия! – важно ответил автор пьесы. – Здесь все по-честному!

– А чего они не стреляют? – спросил Константин. – Стоят и молчат как дураки.

– Это называется «немая сцена», – объяснил драматург.

С экрана один за другим раздались два выстрела. Актеры картинно упали на пол. Камера медленно удалялась, и безжизненные тела становились все меньше и меньше. Девичий голос за кадром произнес:

– Два зверя было в моей жизни: отец и возлюбленный. Ныне не осталось ни одного. Моя жизнь потеряла смысл. Я покончу с собой.

Грянул выстрел. На весь экран протянулось слово «конец». Прежде чем оно растаяло, раздался еще один выстрел.

– Это еще что? – удивился Константин. – Обожаемая снова покончила с собой? Вошла во вкус? Или в первый раз промахнулась?

– Да нет же! – с досадой ответил Евгений. – Это не она…

– А кто?

– В том-то и дело, что это неизвестно! Понимаешь, получается, что каждая смерть влечет за собой новую. Кто-то еще умер в самую последнюю секунду пьесы, и зритель даже не знает, кто! Это супертрагично!

– О… Ясно. В таком случае, друг мой, мог бы не мелочиться. Дал бы уже не выстрел, а залп из пушки. Или взрыв бомбы. Обожаемая стреляется, а потом – ба-бах! – взрывается бомба! Потому что каждая смерть влечет за собой новую.

– А мне понравилось, – со слезами в голосе произнесла Берта. – Евгений, ты молодец! Очень грустно получилось!

– Да уж, – добавил Константин. – Засолировал Евген Ледовитый. Вот оно, тлетворное влияние больших трагических театров. Не хватает только нашей бездыханной подруги.

Сидящий в сторонке Марио издал скептический вздох и негромко произнес:

– Попса, – однако встретив уничижительный взгляд Евгения, спешно добавил: – В хорошем смысле, разумеется.

«Маленькие гамлеты» закончились, и по экрану поползли первые кадры анонса программы новостей. Улисс потянулся к пульту, чтобы выключить телевизор, как вдруг потрясенно воскликнул:

– Смотрите!

Все уставились в экран. Но ничего особенного не увидели.

– Шеф, ты чего? – удивился Константин.

– Там была Вероника!

Быстренько пройдя этап озадаченных переглядываний и недоверчивых восклицаний, друзья собрались у телевизора, по которому уже вовсю гоняли новости.

– Ну, и где же Вероника? – то и дело восклицал Константин, когда нетерпеливо, а когда скептически.

– Может, тебе показалось? – спрашивала Берта.

– Наверно, это была не Вероника, а кто-то на нее похожий, – предполагал Евгений. – Еще какой-нибудь Сверхобезьян, попавший к нам через Междуместо.

И лишь Марио ничего не говорил. Коала был мрачен, так как очень серьезно относился к предполагаемой разрушительной силе Вероники.

– А теперь новость из замка графа Бабуина, где проходит съезд приверженцев секты Пришествия Сверхобезьяна, – сказала ведущая – лиса по имени Инга Сми. Рядом с ней в студии сидел сосредоточенный шимпанзе в рясе. – Уважаемые телезрители, позвольте представить вам брата Еремию. Брат Еремия, так вы утверждаете, что этот загадочный Сверхобезьян явился?

– Воистину так, – ответил шимпанзе.

– И вы его видели?

– Разумеется.

– И вы убеждены, что это действительно он?

– Всецело.

– А этот Сверхобезьян – он бог? Как Космический Первозверь?

– Он послан к нам, чтобы дать то, чего сам Космический Первозверь в великом равнодушии своем дать не хочет. А значит, он бог. Вернее, богиня.

– Богиня?

– Да. Сверхобезьян – девочка. Ее зовут Вероника.

– Как это? Я читала, что им должен быть взрослый самец!

– Это всего лишь одна из версий. Но вот сестра Лариса утверждала, что Сверхобезьян должен быть самкой. И это логично – ведь раз место бога уже занято Космическим Первозверем, то, значит, Сверхобезьян как раз и должен быть не богом, а богиней.

– Вот оно что… А почему же сестра Лариса не пришла с вами?

– Она умерла.

– О… Какая жалость. Примите мои соболезнования.

– Ничего. Это случилось пятьсот лет назад. Так что я не очень скорблю.

На мгновенье в глазах ведущей мелькнуло нечто вроде смущения. Она повернулась к камере.