Читать книгу "Столичная штучка - Галина Гордиенко"

Леся плохо помнила, как добралась до берега. Временами она не сомневалась, что навсегда останется здесь, среди звезд, даже если утонет.

Ночами Лесе почему-то казалось: внизу тоже своеобразный космос со своими тайнами, в ее сознании море и небо сливались в одно целое. Леся болталась на поверхности воды как в невесомости, в собственной вселенной. Ее признавали и крымское небо, и Черное море.

Вчера Леся с трудом добралась до мели. А потом на подгибающихся ногах брела до берега. Упала на песок прямо у линии прибоя, не в силах отойти дальше, и теплые мелкие волны долго еще обмывали ей ступни ног.

С тех пор Леся не позволяла себе ходить к морю. Но отсюда, с Митридата, она жадно смотрела на ярко-голубое полотно, зажатое между Керченским полуостровом и Краснодарским краем. Видела узкую полоску российской земли и рассеянно думала, что запросто переплыла бы пролив в хорошую погоду.

Лесе не хотелось возвращаться домой. Не хотелось видеть Риту, и постоянно ловить напряженный встревоженный взгляд дедушки.

Но выхода не было. Завтра у дедушки день рождения и нужно приготовить все на стол. Тем более, придут гости – родители Богдана.

«А сам Даня не придет, – грустно размышляла Леся. – Передаст поздравление через родителей или просто позвонит. Никто и не удивится – взрослый парень, у него своя жизнь…»

Леся заставила себя думать о новом протезе, и на ее лице появилась слабая улыбка: вот дедушка обрадуется!

Глава 11Нечаянные встречи

Богдан не спеша шел к Набережной. Просто не мог сидеть дома. И пойти, как оказалась, ему некуда.

К Лесе нельзя. Он видеть не может эту… интриганку! Притворщицу. Артистку.

И к друзьям Богдану не хочется, они наверняка начнут приставать с расспросами. Или опять станут звать с собой в Старый Крым, в поход. Симоненко на этой почве свихнулся, буквально бредит спелеологией. Еще и Леську собирается захватить с собой.

Вот уж нет!

Перетопчется.

Богдан криво усмехнулся: последнее время он только и делал, что шарахался от близких. Даже Машка подкатывалась к нему с расспросами, почему он такой хмурый и злой. Или – почему бы им ни поехать прямо сейчас к Лесе.

И мама смотрела встревожено. Того и гляди, тоже спросит о Леське. И что прикажете ей ответить? Что он видеть эту… не может?

Богдан присел за столик уличного кафе и попросил принести кофе и мороженое со взбитыми сливками. Неприязненно покосился на стайку весело смеющихся девушек и отвернулся.

С него и Марго довольно. Леськина троюродная сестрица прицепилась к нему как репей к хвосту дворняги – не стряхнешь. То звонит, то приезжает прямо домой и сидит часами, а то вытаскивает в город, в кафе или на дискотеку.

Совершенно молчать не умеет. Рта не закрывает, Богдан только теперь оценил…

Нет, о Лесе он вспоминать не будет! Богдан болезненно поморщился: пусть с ней и было легко.

Юноша неохотно признал – Леся никогда ему не мешала. Просто находилась рядом, занимаясь своим. Читала, сидела за компьютером, копалась в саду, возилась с малышней, готовила или слушала музыку.

Он прикипел к Леське. Только в эти дни понял, насколько прикипел. Привык к ее присутствию рядом. Ему… ему сейчас трудно дышалось! Но он отвыкнет. Обязательно отвыкнет.

А от Марго Богдан устал. Одному радовался: лето рано или поздно кончится, и девчонка уедет в свою Москву.

Богдан глотнул ароматный горячий кофе, и лицо его прояснилось. Он вдруг подумал: «Может, в самом деле, сбежать на две недели из Керчи? В поход пойти, например. Петро клялся – чужих практически не будет. Парни из секции и несколько девчонок из параллельного выпускного класса. Новичков двое-трое, так что никаких сложностей. И маршрут в этом году классный разработали, некоторые пещеры – пальчики оближешь…»

– Привет!

Богдан поперхнулся кофе и закашлял. Симоненко потянул к себе стул и закричал официанту:

– Мне молочный коктейль! С малиновым сиропом! И побыстрее!

– Помяни черта, он тут как тут, – проворчал Богдан.

– Ты обо мне?

– Ну да. Только подумал, не двинуть ли мне с вами в Старый Крым, как ты и нарисовался.

Петро бесцеремонно залез в чужую вазочку с мороженым. Богдан только крякнул, наглый Симоненко в чайной ложке уместил почти половину порции взбитых сливок. Сунул в рот, блаженно зажмурился и прочавкал:

– Давай! Мы вам с Леськой всегда рады, сам знаешь.

– При чем тут Леська? – буркнул Богдан. – Я один собираюсь.

Петро бросил ложку на блюдечко и внимательно посмотрел на друга. Потом осторожно спросил:

– Леся не хочет идти?

– Я знаю?! – разозлился Богдан.

Лицо его потемнело, он схватил остывший кофе и поспешно глотнул. Петро задумчиво протянул:

– Понятно…

– Что тебе понятно? – прорычал Богдан.

– Поссорились.

– Мы не ссорились!

– Тогда что? Она уехала? Нашла себе другого парня? Прогнала тебя вон?

– Прикалываешься? – сузил глаза Богдан.

– Да нет, серьезен как никогда.

– Тогда заткнись! Она меня больше не интересует!

– О как!

– Именно. И учти – пойдет в Старый Крым она, я остаюсь в Керчи.

– Кретин.

– Что?!

– Уточняю, – нехорошо улыбнулся Симоненко, – влюбленный кретин!

Богдан сжал кулаки. Петро нервно хохотнул:

– Э-э, нет. У нас разные весовые категории. Тут я пас! – Он выскочил из-за стола и насмешливо бросил: – Мой коктейль можешь выпить. За мое здоровье!

– Обойдусь, – процедил сквозь зубы Богдан.

– Это как хочешь!

Богдан проводил приятеля злым взглядом. Петро обернулся, помахал ему рукой и крикнул:

– Лесино место заняла Марго?

– Укороти язык, скотина!

– Ну и девка! – восхищенно хмыкнул Петро. – Как там Машка ее обозвала? Столичной штучкой? – Он захохотал. – В корень смотрит! Это я о твоей сестрице.

Лицо Богдана пошло пятнами, и он начал подниматься из-за стола. Петро молнией вылетел в сквер и уже с безопасного расстояния крикнул:

– А все-таки ты дурак!

И исчез.

Богдан с отвращением посмотрел на остывший кофе. Брезгливо отодвинул вазочку с растаявшим мороженым. Бросил на стол деньги и пошел к морю.

Настроение было испорчено окончательно. Даже идея о походе казалась дурацкой – от себя не убежишь. И от Симоненко с его ехидной улыбочкой тоже.

«Влюблен! Ну и гад же Петька, – угрюмо думал Богдан, сворачивая к Набережной. – Язык как помело…»