Читать книгу "Кремль 2222. Северо-Запад - Дмитрий Силлов"

— Рренг, — наконец отрывисто рыкнул мутант, ударив себя в грудь кулаком величиной с помойное ведро — аж гул пошел, словно в толстостенный барабан саданули. Ага, понимаю. Это он, наверно, таким вот кинг-конговским способом представился. Интеллект интеллектом, но все ж общие предки-обезьяны — это наше всё, от родни не отвертишься.

— Снайпер, — сказал я, слегка хлопнув ладонью по гранатному подсумку разгрузки. Получилось менее впечатляюще, зато двусмысленно — если, конечно, они знают, что такое разгрузка, и что может в ней находиться.

— Снар? — недоверчиво переспросил мутант.

— Можно и так сказать, — пробормотал я, кивая. Не самое стрёмное прозвище. В моем мире такая аббревиатура означала станцию наземной артиллерийской разведки. Так что, если знакомые встретятся, всегда можно отмазаться — мол, в переводе с мутантского это вроде как «Разведчик», а там и до «Снайпера» недалеко. Хотя, даже если этот мир есть не что иное, как далекое будущее нашей планеты, вряд ли мои знакомые пережили четверть тысячелетия…

— Снар убил Рарга, — рыкнул Рренг. — Снар великий воин. Рарг долго сидел в Красном Поле. Красное Поле дало ему силу, но забрало разум. Рарг убил двоих и бежал, но Снар убил Рарга.

Всё это произносилось слегка нараспев, и я понял, что сейчас автоматом формируется народный фольклор о подвигах героя. Меня то есть. Я даже слегка приосанился — положение обязывало, — но тут песнопения прекратились, и на меня вновь уставились желтые буравчики.

— Чем Снар убил Рарга?

Так-так, похоже, в песне о подвигах образовался пробел. Интересно, почетно ли в местном сообществе вышибать мозги его психованным членам из ПП-90М1? Вон уже не слишком дисциплинированный нео наклонился над трупом, копьем пытаясь поддеть башку мертвого сородича. Как бы объяснить дикарям что такое огнестрел? В голове вертелись только витиеватые «небесные копья», «громовые стрелы» и «огненная вода»… Третье явно не в тему.

— Похожей штукой, — сказал я, доставая из кобуры «Форт». — Только Рарг сожрал ее перед смертью.

Я поискал взглядом, во что бы стрельнуть, чтобы продемонстрировать дикарям преимущество цивилизации над первобытной серостью, но мутант лишь коротко кивнул.

— Пистоль хомо, — произнес он с легким оттенком пренебрежения, — Рренг не думал, что Рарга можно убить из такой…

Он повертел пальцами в воздухе, подбирая слово, но потом махнул рукой. За его необъятными плечами неприкрыто ухмылялись сородичи.

Я так и не понял, чей рейтинг сейчас упал — мой или непобедимого Рарга? Правда, сейчас меня интересовало другое. Мутанты знакомы с огнестрельным оружием, а значит, и с «хомо». То есть с людьми. Кстати, карта показывала, что я был относительно недалеко от Кремля, но, помня рассказы Данилы, соваться туда без разведки мне как-то не хотелось. Хорошо бы выяснить, что знают эти мутанты о людях. И заодно разузнать побольше о местных достопримечательностях, например о Красном Поле, сворачивающем местных амбалов с катушек и заставляющем набрасываться на мирных межпространственных путешественников.

— Но Рарг мертв, — сурово подытожил «ротный», и личный состав, синхронно перестав лыбиться, принялся усердно есть глазами начальство. — И Снар теперь наш гость. Пусть все от Пресни до Лосиного острова знают, что клан Рунгов помнит добро!

Вот те на! Города нет уже двести лет, а названия, знакомые мне по карте, живы в памяти мутантов! Предки которых, кстати, были людьми…

Спрашивать, хочу я быть гостем стаи человекообразных или нет, никто не стал. Окружили в кольцо — и потрусили в направлении обратном тому, откуда пришли. Поди разбери, то ли охраняют победителя, то ли конвоируют. Впрочем, победитель не сопротивлялся и бежал вместе со всеми, стараясь не попасть ногой в колдобину и не зацепить берцем торчащий из земли ржавый кусок арматуры.

За века ветер нанес на развалины порядочно земли. Остатки многих зданий заросли травой и сорняками, практически превратившись в холмы. Но город был застроен очень плотно, и некоторые дома, скрытые от ветра более высокими соседями, сохранились почти в первозданном виде.

Миновав череду холмов, густо поросших травой, вьюном и папоротниками, наша группа вышла на открытое пространство, когда-то, наверное, бывшее широкой улицей. На противоположной стороне «улицы», сплошь заросшей жесткой травой, стояло длинное двухэтажное здание, почти не пострадавшее ни от войны, ни от времени. Толстые кирпичные стены старинной кладки оказались намного прочнее воздушных строений предвоенной Москвы, от которых даже холмов не осталось. А здесь даже вывеска сохранилась «Троллейбусный парк». Да только не троллейбусы нынче обретались в том парке…

Рренг удовлетворенно рыкнул, посмотрел направо-налево — точь-в-точь пешеход, собирающийся перейти оживленную улицу, — и побежал к полукруглому подъезду, перегороженному деревянной рогаткой. Я с конвоем, естественно, за ним.

Видимо, приближение нашей группы вычислили сородичи Рренга через бойницы в полукруглых окнах, заложенных кирпичом. Из подъезда выскочили двое нео и сноровисто оттащили рогатку в сторону. Судя по росту и мордам, имеющим несколько более скромный волосяной покров, нежели у моего конвоя, пара привратников была кем-то навроде отроков в княжьей дружине. Или армейских «духов» — тут уж кому какое определение ближе.

— Слава Рренгу! — синхронно рявкнули «духи», но «ротный» на лесть внимания не обратил и скрылся в темноте подъезда, чудом вписавшись плечами в дверной проем. Следом, вытянувшись в колонну по одному, просочилась и наша команда.

Двухэтажное здание мы пробежали насквозь. Когда-то давно оно было превращено в оборонительный пункт, до которого, судя по сохранившимся стенам, так и не добралась вражья сила. Краем глаза в темноте я успел заметить ржавый остов «Печенега». Ствол пулемета был всунут в щель амбразуры много-много лет назад — и за это время никто не удосужился вытащить его обратно. Понятное дело, кому нужен пулемет без ленты…

Мы выскочили наружу и повернули налево.

Ого! Нео не откажешь в размахе! Когда-то это был огромный трамвайный гараж, судя по всему ныне превращенный в подобие общинного «длинного дома» викингов. На площади перед гаражом горели четыре костра, над которыми на вертелах жарились туши каких-то животных. Рядом с крайним слева костром были небрежно свалены в кучу сырые серые шкуры. Лохматые дамы, отличающиеся от мужчин лишь наличием развитых молочных желез, присматривали чтоб жаркое не подгорело. Меж кострами носились детеныши с палками в лапках, увлеченно играя в охоту друг на друга. Пара волосатых представителей сильного пола, сидя на пятках, затачивала кирпичами куски арматуры. Остальные нео, свободные от общественно полезного труда, занимались кто чем. Искали вшей друг у друга, загорали, лежа на брюхе, чесались, кидали осколки бетона в человеческий череп, насаженный на палку, — в общем, били баклуши.

За всем этим первобытным безобразием присматривал старый нео — седой, большой, косматый и очень злой, судя по налитым кровью глазам. Хотя, может, у него было что-то не так с органами зрения, потому что окружающие сородичи его не особенно шугались. Так, опасались слегка, косились в его сторону, но не боялись.