Читать книгу "Дети из камеры хранения - Рю Мураками"

Что касается этих двух малышей, то, к сожалению, трудно сказать, является ли их заболевание ранней стадией детской шизофрении и, если да, чем она вызвана: врожденной патологией, мозговыми нарушениями или наследственной болезнью. Аутизм, в той форме, в какой он наблюдается у обоих, — это случай особенный. Болезнь возникла по причине разлуки с матерью. Обычно в первые полгода жизни ребенок начинает осознавать дистанции) между собой и окружающим миром и теряет ощущение того, что он и материнское тело является и одним целым. В данном случае дети пытаются убежать и иллюзорный мир, в котором воспринимают себя как часть материнского тела. Они не способны общаться с окружающим миром, реагируют на него враждебно, поскольку он разлучает их с матерью, пытаются его разрушить. Всеми силами они цепляются за иллюзорный мир.

Мидзоути Хасиро отказывается общаться с другими детьми, созидая свой удивительный город. Аутизм бывает двух видов. В первом случае дети ведут пассивную внутреннюю жизнь, во втором — наделены творческим началом и подменяют окружающую реальность иллюзорной. Несомненно, у Мидзоути Хасиро мы наблюдаем второй вариант, на что указывает его произведение, в которое вложена огромная фантазия. Что касается второго

мальчика, Сэкигути Кикуюки, то, несмотря на свой страх перед неподвижностью и стремлением непрерывно передвигаться с места на место, он не испытывает причастности к окружающему миру. Напротив, все глубже и глубже уходит в себя. Его навязчивая идея о том, как что-то рядом с ним с оглушительным ревом отрывается от земли и взлетает, на самом деле свидетельствует о его страхе перед самим собой.

То, что заставляет Мидзоути Хасиро строить город, и то, чего боится Сэкигути Кикуюки, в сущности является одним и тем же. Как вы думаете, чем именно? Я полагаю, их жизненной энергией. После вашего звонка и рассказа об этих мальчиках я навел кое-какие справки о детях, найденных в камерах хранения. С 1969 по 1975 год по всей стране в камерах хранения было найдено шестьдесят восемь младенцев, почти все мертвые. Большинство младенцев были подброшены в камеры хранения уже после смерти, остальные умирали в ячейках, и лишь в редких случаях детей обнаруживали живыми и они умирали в больнице. Из всех найденных младенцев выжили только двое ваших воспитанников. Конечно, у них не осталось осознанных воспоминаний о происшедшем, но на подсознательном уровне они наверняка запомнили страх от пребывания на протяжении нескольких десятков часов на пороге смерти. Думаю, что воспоминания о сопротивлении, которое оказал их организм, и о победе над смертью сохранились как звено в цепи воспоминаний где-то в нервных клетках. В малышах заложена огромная жизненная энергия, позволившая им выжить, и однако же именно она препятствует нормальному функционированию головного мозга. Эта энергия настолько сильна, что малыши не способны ею управлять. Не знаю, сколько лет им понадобиться, чтобы подчинить ее себе.

Монахини спросили, что же им делать с воспитанниками. Скоро им идти в школу, возможно, их кто-то усыновит, смогут ли они, страдая аутизмом, развиваться нормально?

— Есть эффективный метод лечения, направленный на то, чтобы усыпить эту энергию и заблокировать в тканях мозга до того момента, пока пациент не научится ею управлять. Для этого необходимо успокоить нервные клетки. Метод использования галлюциногенных веществ был разработан в Америке для лечения прогрессирующей шизофрении. Пациент возвращается в материнское лоно, ощущая абсолютный покой и упорядоченность. Его лечат звуками — электрическими импульсами, имитирующими биение человеческого сердца. Эти звуки слышит находящийся в материнском чреве зародыш. Биение сердца отдается мощным эхом внутри организма, потому что сокращение сердечной мышцы порождает вибрацию жидкости, а не воздуха. Зародыш слышит не просто биение сердца, а сложную фонограмму, созданную работой разных органов, крови и лимфы. Впервые исследования этой фонограммы были представлены в прошлом году на заседании Американской психиатрической ассоциации. Профессор Массачусетского инженерно-технического института Майкл Голдсмит, специалист в области неврологической химии, высказал очень интересную гипотезу. Его хобби — сочинение научно-фантастических романов. Так вот, на этом заседании он заметил, что биение сердца, слышимое внутри человеческого тела, напоминает звуки неопознанных радиопередач, пойманные искусственными спутниками. Неожиданная идея, не правда ли? Как-то мне довелось услышать сердцебиение матери — его слышит младенец, — и оно произвело на меня сильнейшее впечатление. В пограничном состоянии между сном и бодрствованием эти звуки позволяют почувствовать абсолютный покой и блаженство. Возможно, я выскажу еретическую мысль, но мне кажется, что именно об этом чувстве абсолютного блаженства говорил Христос.

На следующий день Кику и Хаси начали курс лечения в больнице. Принимая снотворное, они в течение часа-двух слушали звуки биения сердца матери.

Палата, в которой они проходили лечение, была не более пятнадцати квадратных метров. Чтобы буйные пациенты не поранили себя, стены и пол были обиты резиной. Звук исходил из колонок, скрытых за драпировками грубой ткани между стенами и потолком. По периметру потолка размещались электрические лампочки, причем каждый угол комнаты был освещен равномерно. Посреди комнаты стояла длинная скамья, на противоположной стене прикреплен огромный экран в семьдесят два дюйма по диагонали. Кику и Хаси поили соком гуавы, в который было подмешано снотворное, после чего врач усаживал их на скамейку. Комната незаметно для глаза погружалась в темноту. На экране медленной чередой демонстрировались тихоокеанское побережье, на которое накатываются волны, лыжники, скользящие по белому снегу, стаи жирафов на фоне заходящего солнца, белый парусник, устремившийся навстречу волнам, десятки тысяч тропических рыб, идущих на нерест, птицы и планер в небе, балерины, качели… Высота волн, яркость заходящего солнца, цвет морского дна, скорость парусника очень медленно менялись. Изменения были неуловимы и убаюкивали сознание. Комната погружалась в темноту. Звуки, которые раздавались в тот момент, когда дети вошли в комнату, не воспринимались человеческим ухом, однако постепенно становились все громче и громче, достигая максимума к тому моменту, когда дети засыпали. Когда через пятьдесят-восемьдесят минут они просыпались, на экране демонстрировался все тот же фильм. Всякое ощущение движения времени стиралось. Сеанс начинался в десять тридцать утра. К моменту его окончания солнечное освещение практически не меняло своей интенсивности, так что дети не понимали, сколько времени прошло. Если во время сеанса начинался дождь, за несколько минут до пробуждения детей в фонограмму добавляли звуки дождя, а освещение палаты делали тусклым, как в дождливый день. Кику и Хаси не знали, что проходят курс лечения. Врач и монахини говорили им, что они ходят в больницу смотреть кино.

Уже через неделю лечение дало первые результаты. Дети сами стали безбоязненно заходить в больничную палату, сопровождение монахинь больше не требовалось. Прошел месяц, и врач отменил снотворное, применяя вместо него гипноз. Погружая детей в гипнотический сон, врач исследовал изменения, происходящие с той энергией, что мешала им прежде. Под звуки музыки он спрашивал их:

— Что вы сейчас видите? Дети отвечали: