Читать книгу "Воспитывать, не повышая голоса. Как вернуть себе спокойствие, а детям – детство - Натали Де Буагролье"

Бытовало поверье, что дьявол может завладеть телом ребенка и, чтобы этого избежать, его надо непременно пеленать. Разумеется, в те времена не существовало пуговиц, застежек-молний и удобной детской одежды, в которой он мог бы свободно двигаться. Увы, эта традиция сохранилась вплоть до второй половины XX в.

В Среднике века понятие родства принимает еще более важное значение, особенно в знатных семьях. Первенцем непременно должен быть сын. Наделение его особыми правами будет проявляться затем по-разному в зависимости от страны и эпохи.

Показатели смертности, особенно детской, очень высоки, и поэтому к ребенку нет особой эмоциональной привязанности. Ему не придают большой важности и воспринимают как временное бремя. «Родители ожидают, что их дети, когда вырастут, принесут свои плоды», – говорит нам Филипп де Новар[2]. Ребенок обязан слушаться и уважать своих родителей и вообще всех взрослых. Супружеская жизнь регулируется церковью, которая запрещает полигамию, разводы, внебрачные связи, родственные браки, усыновление детей.

При старом режиме к женщинам по-прежнему относятся как к несовершеннолетним, находящимся под опекой своих родителей или мужа. А мужчина может вволю резвиться где-нибудь в другом месте. Проблемы возникнут только в том случае, если ему хватит наглости пустить свою любовницу или сожительницу на супружеское ложе. Если же в прелюбодеянии замечена женщина, то она подлежит заключению под стражу, и у нее забирают детей.

Показатели смертности населения по-прежнему высоки, как и повторные браки после смерти одного из супругов. Женщина детородного возраста не может жить одна. Вот она и снова выходит замуж за кого-нибудь из своего окружения. В Библии описан левират – обычай, согласно которому овдовевшая женщина выходит замуж за брата покойного мужа, чтобы продолжить род… и, самое главное, оставить все имущество в семье. Эта традиция сохранится на протяжении всего Старого режима (в дореволюционной Франции). По-прежнему не может быть и речи о чувствах, личном счастье, свободе выбора.

От революции[3] до Второй мировой войны

В ходе промышленной революции, в XVIII и XIX вв., ребенок постепенно превращается из домашнего работника в дешевую рабочую силу на прядильных фабриках и на угольных шахтах.

Кстати, именно на этих шахтах севера Франции во второй половине XIX в. появились первые заводские ясли и палаты для ухода за новорожденными. Их целью было позволить женщинам как можно скорее возвращаться к работе после родов и вдобавок избавить детей от нищеты, доверив их воспитание и образование «профессионалам».

Женщинам из буржуазных семей в эти годы нанимают кормилиц, и они видят своих детей лишь время от времени. Они никоим образом не участвуют в их воспитании и эмоционально никак к ним не привязываются.

Истории из жизни различных регионов Франции демонстрируют проявления этой весьма неоднородной эволюции семейных отношений:

– В расположенной в горной местности Верхней Савойе бедные семьи отправляли своих дочек начиная с десятилетнего возраста в богатые семьи в качестве прислуги, выполняющей всю работу по дому. Можете себе представить, какому насилию и жестокому обращению они порой подвергались. А мальчики вместе с отцами чистили дымоходы.

– Из провинции Овернь взрослые доставляют в столицу древесину и уголь. Дети остаются в специальных детских домах, где ими занимаются другие женщины, пока родители работают.

– «Местная специализация» в горном районе Морван – кормилицы для буржуазных семей: молодые женщины либо отправляются вскармливать грудью детей в столицу, либо принимают у себя дома нескольких детей, которые становятся «молочными братьями».

Эпоха промышленной революции совпала с началом других великих перемен – революция свободной любви, движимой первыми журналами, и возникновение романа, нового литературного жанра. Роман становится способом распространения этого нового взгляда на супружеские отношения и на создание семьи.

Свободная любовь становится следствием нового жизненного уклада. Мужчины и женщины покидают родные земли и устраиваются работать на заводах. Жизнь меняется кардинально и в лучшую сторону. С одной стороны, потому что удается укрыться от глаз жителей своей деревни, своей общины и начать все с нуля в совершенно новом месте. С другой – больше не нужно зависеть от капризов природы (сельскохозяйственным работникам не платили, когда непогода не позволяла работать).

Люди приезжают с пустыми карманами, но зато пробуют свободу на вкус. У них здесь нет ничего: ни своей земли, ни своего маленького магазинчика, ни коров, ни другой скотины. Это совершенно новый тип свободы, но также и лучшие условия для работы – они получают свою первую в жизни зарплату. Вот она – страна сказочных богатств. Так простые люди, у которых нет ничего за душой, постепенно стали заселять крупные города, расширяя их границы.

Брак не по расчету становится более свободным: так как молодые люди оказываются вдали от собственных деревень, им больше не нужно испрашивать разрешения у своей общины и своей семьи. Так появляются первые внебрачные сожительства.

Но вплоть до 1940–1950-х годов XX в. в большинстве случаев для заключения брака нужно по-прежнему заручиться благословлением родителей. Необходимость в их одобрении становится уже не настолько обязательной, однако сохраняется давление семейных ценностей, которое зачастую проявляется в виде самодисциплины молодых людей. Если отец девушки отказывает юноше в ее руке, то молодым людям по-прежнему ничего не остается, кроме как повиноваться его воле… либо сбежать подальше и свободно любить друг друга.

Как бы то ни было, к любви по-прежнему еще долго будут относиться как к чему-то запретному. Семьи стараются всеми силами оградить себя от этого нового для них чувства. Ведь речь идет о том, чтобы впустить в свою семью нового, незнакомого человека, который воспринимается как источник раздоров. Это заставляет бояться неравных браков, потери прав и привилегий, так что атмосфера порой сильно накаляется и конфликты – не редкость.

Таким образом, идея свободного брака распространяется очень и очень медленно – фактически, приходится ждать 1968 г.[4], чтобы свободный брак окончательно закрепился в общественном сознании и стал совершенно обыденной вещью.

Если юноша «обрюхатил» (как говорили в те времена) свою любовницу, то он должен «исправить» ситуацию и как можно быстрее жениться, чтобы «скрыть» свое деяние. Мать-одиночка отвергается обществом, в нее тычут пальцами. Даже бездетной незамужней женщине приходится очень несладко. Холостяки попадаются гораздо реже из-за несчастных случаев на заводах и гибели на войне, но они не вызывают ни у кого никаких предубеждений.