Читать книгу "Нашествие - Денис Новожилов"

– Мы все понимаем, мой котик, – нежно мурлыкнула мама, – ты только скажи нам, когда мы человеческих детишечек кушать будем, и всё.

Баюн взвился – даже родная мать его не понимает!.. Больше выносить свою родню он не мог, на сегодня хватит. Оставалось надеяться, что никаких глупостей они не успеют наделать, но контролировать их было так трудно, что у него порой опускались лапы.

– Сидите здесь, ждите, – отрезал он решительно, – мясо пришлю вечером, носильщики будут мной одурманены и ничего не увидят. Носильщиков не есть!

Хорошо хоть родне хватало ума пока не нарушать его прямые указания, только надолго ли… Возможно, они еще пригодятся: там, где он не справится в одиночку, стая поможет. Когда баюн вышел, родичи переглянулись.

– Я не понял до конца, – одноухий нахмурился, – он ответил, когда мы будем человеческих детенышей поедать или нет?

Глава 3

Палач – тоже работа

Первым в подвал спустился стражник в белых доспехах с расправившим крылья орлом на груди. Охранник внимательно оглядел помещение; палач и даже его жертва затихли и молча смотрели на гвардейца. Убедившись, что все в порядке, стражник что-то крикнул наверх, и на верхние ступеньки ступили ноги в дорогих сапогах. Кряхтя и ругаясь, по лестнице спускался сам Сигизмунд, король Белого королевства. Когда-то в прошлом он был знатным воином и статным мужчиной, но сейчас сильно сдал и располнел, так что даже спуск на два десятка ступеней давался ему с трудом. Палач все так же молчал, ожидая, когда властитель изволит к нему обратиться; жертва, висящая на растяжке, тоже молчала; возможно, по причине того, что рот был заткнут кляпом.

Сигизмунд кряхтя плюхнулся на стул и, только отдышавшись, наконец обратился к палачу:

– Ну как ты, Юзеф? Не хвораешь?

– Никак нет, ваше-вашество. – Физиономия палача расплылась в улыбке. – Спина разве что иногда потрескивает, но то от сырости. Да и возраст уже…

– Да, – король грустно нахмурился, – не молодеем. Того и гляди помрем, а?

Жертва молча наблюдала за этим диалогом, и только вытаращенные глаза выдавали, что распятый на растяжке мужчина был еще жив.

– Да как можно! – замахал руками тот, кого король назвал Юзефом, – вы еще нас всех переживете, ваше-вашество!..

– Да нет, старый друг. – Король грустно взглянул на палача. – Вчера опять весь вечер кашлял кровью… Ну да что там говорить, все там будем. Кто-то раньше. – Король кивнул на висящее тело, отчего мужчина задергался на дыбе и замычал, но властитель королевства закончил свою мысль, даже не взглянув на жертву: – Кто-то позже.

– Все в руках божьих, – согласился заплечных дел мастер, – все под ним ходим.

– Это да, – вздохнул король, – ну а как дети?

Жертва снова затряслась, пытаясь что-то сказать, но король делал вид, что не замечает этих порывов.

– Очень неплохо, надо сказать. – Юзеф самодовольно улыбнулся. – Старшего хочу по своим стопам пустить, он уже голову курице сносит одним ударом.

– Да ладно, – улыбнулся Сигизмунд, – он же у тебя кроха совсем; сколько ему, пять?

– Седьмой уже!

– Ничего себе, вот время летит… А и верно, семь, он же родился, как раз когда пан Асторский рокош мне при дворе устроил.

– Чего устроил?..

– Подчиняться перестал; не важно, не забивай голову. Я чего пришел-то… Как тут наши подопечные?

Жертва на растяжке снова задергалась, пытаясь что-то мычать сквозь кляп.

– Ну как, – кивнул палач на задрапированный угол, – того не трогал, как вы и сказали.

– А этого? – Сигизмунд впервые взглянул на жертву; мужчина даже как-то сжался под его пристальным взглядом.

– Все как приказали, – доложил палач обстоятельно, – инструменты показал, объяснил, что можно с их помощью сделать.

– И как наш друг это воспринял?

– Вначале в обморок упал, но я его водичкой студеной окатил, так он теперь старательно слушает. Внимает!

– С пониманием, стало быть, попался, – обрадованно кивнул король, – это хорошо!

Мужчина снова задергался, пытаясь кивать и мычать через кляп. Хотя слов не разобрать, но жестикуляцию и мычание можно было трактовать недвусмысленно. Жертва уверяла, что он не просто с пониманием, а и вовсе пожелай король, нет, его величество король, найти кого-то с бо́льшим пониманием во всей земле – так и не смог бы отыскать такого. Вот с каким пониманием!

– Так скажи мне, дорогой пан Стефан, – король ласково взглянул на жертву, – где мои требушеты?

Жертва взвыла и задергалась, пытаясь что-то объяснить, но сквозь кляп проходило только маловразумительное мычание.

– Да мало ли кто чего думал, – нахмурился король, – требушеты я тебе доверил, а теперь их нет. В болотах так увязли, что и не достать. Так или не так?

Жертва дернулась, поникнув, и промычала что-то односложное.

– Вот только не думай, что твой король какой-то глупец, – обиженно произнес Сигизмунд, – я же понимаю, в какой ситуации ты оказался. Я с войском под Смоленском, ты идешь по дороге, из охраны – пять десятков человек. И тут узнаешь, что как раз в этих краях появился сильный отряд Ильи Муромца. А у Муромца, между прочим, тысяч шесть конницы.

Жертва согласно замычала.

– И что же тебе делать? Оставаться на дороге опасно, очень уж заметный твой обоз. Лакомый кусочек для налета врага. И ты решил врага перехитрить, верно?

Король дождался очередного согласного мычания и продолжил.

– А поскольку местности ты не знаешь, выбрал самого страшного из разбойников, чтобы проводил. Решив, что раз человек разбойник, то он враг русскому государству, а значит, тебе поможет.

Мужчина на дыбе быстро замотал головой и замычал, отчаянно выражая свое несогласие.

– Да-да, – поправился Сигизмунд, – не разбойника, а бунтовщика. – Жертва согласно замычала.

– Надо сказать, задумка не такая уж и дурная, – почесал бороду король, – но видишь ли, мой дорогой пан Стефан, эти русские – они совсем не похожи на тех лубочных русичей, которых вы там изучали у себя в университете. Нет, серьезно: сидите там у себя на кафедре, читаете сказки местные, фольклор разный и думаете, что поняли русских. Глупцы высокомудрые…

Жертва снова съежилась под взглядом короля.

– Хочешь, я тебе расскажу про свою самую первую встречу с русскими?

Шляхтич что-то промычал сквозь кляп, и король тут же истолковал это как согласие.

– Я тогда совсем еще молодой был: мальчишка, чего уж там. Отец меня взял поглядеть на войну. Войны, конечно, не было настоящей, скорее набег. Русские купцы наших выжили с богатого торгового тракта из Царьграда, надо было как-то показать наше недовольство. Вышли мы на тракт и тут же взяли богатый караван в копья. Купцов поубивали и освободили подневольных рабочих, что за гроши тащили на себе тяжелые грузы. И вот один из этих работников подходит к сотнику отцовскому и говорит: так, мол, и так, пан-боярин, дай серебряную монету, и я тебе покажу, где еще один караван стоит, богаче этого.