Читать книгу "Девять совсем незнакомых людей - Лиана Мориарти"

И все же фотографии «Транквиллум-хауса» неожиданно наполнили ее странным желанием. Залитые золотистым светом, все они были сделаны на восходе или на закате или просто пропущены через соответствующие фильтры. Люди (обнадеживающе не первой молодости) застыли в боевых позах среди белых роз на фоне красивого сельского дома. Пара релаксирует в одном из «природных термальных источников». Головы запрокинуты, глаза закрыты, на лицах обоих блаженные улыбки, а вокруг бурлит и пузырится вода. На другом снимке женщина наслаждается массажем горячими камнями на шезлонге у бассейна, в котором плескалась аквамариновая вода. Фрэнсис воображала, что эти горячие камни лежат в восхитительной симметрии на ее собственной спине, волшебным теплом растворяя ее боль.

Она мечтала о горячих источниках и мягкой йоге, когда на экране возникло срочное послание:

Осталось всего одно место для эксклюзивного десятидневного курса полного преображения тела!

Фрэнсис почувствовала глупый азарт и кликнула по ссылке:

Зарезервировать сейчас.

На самом деле она не верила, что место действительно последнее. Тем не менее она чертовски быстро – на всякий случай – ввела сведения о своей кредитке.

Похоже, за эти десять дней она и правда «преобразится», «как и представить себе не могла». Там будет голодание, медитация, йога и креативные упражнения для освобождения от ненужных эмоций. Не будет ни алкоголя, ни сахара, ни кофеина, ни глютена, ни молочных продуктов, но поскольку у Фрэнсис еще свежи были воспоминания о дегустационном меню в «Четырех сезонах», где она напичкала себя алкоголем, сахаром, кофеином, глютеном и молочными продуктами, мысль о разлуке с ними уже не казалась такой мучительной. Блюда будут персонализированы под ее уникальные потребности.

До того как резервирование было подтверждено, Фрэнсис пришлось ответить на очень длинную и довольно неприятную анкету с вопросами о ее семейном положении, питании, состоянии здоровья, потреблении алкоголя в предыдущую неделю и так далее. Она бодро наврала ответы. Все это их совершенно не касается. Ей даже пришлось загрузить свою фотографию. Фрэнсис послала ту, где они за ланчем с Эллен в «Четырех сезонах», с «Беллини» в руке.

Фрэнсис отметила в предложенном списке услуг – от интенсивных консультаций для пар до значительной потери веса – те, которые ей понравились, например духовное питание.

Как это часто бывает в жизни, идея на первый взгляд казалась просто отличной.

Отзывы о «Транквиллум-хаусе», которые она просмотрела после того, как перевела платеж, оказались весьма противоречивыми. Одни посетители были в полном восторге: писали о никогда прежде не испытанных ощущениях и желали дать отелю больше пяти звезд, причем выше всего оценивались еда, горячие источники и персонал. Другие, наоборот, говорили о худших днях в жизни, посттравматическом стрессе и угрожали судебным преследованием.

Фрэнсис еще раз посмотрела на часы, надеясь, что время перевалило за три.

Прекрати. Сосредоточься. Глаза на дорогу, Фрэнсис. Ты за рулем.

Уловив периферическим зрением какое-то движение, она вздрогнула, готовая к сильному удару. К тому, что кенгуру влетит к ней через разбитое ветровое стекло.

Ничего. Все эти воображаемые столкновения с дикой природой существовали только в ее голове. Чему быть, того не миновать. Времени на то, чтобы среагировать, у нее все равно не будет.

Она помнила давнюю поездку с бойфрендом. Они увидели умирающего эму, сбитого посреди автострады. Фрэнсис осталась на пассажирском сиденье, пассивная принцесса, а ее парень вышел и добил беднягу камнем. Одним сильным ударом по голове. Когда он вернулся на водительское место, то был потен и возбужден, этот городской мальчишка, воодушевленный сознанием собственной крутизны. Фрэнсис никогда не простила ему этот потливый восторг. Ему понравилось это убийство.

Фрэнсис не была уверена в том, что сможет добить умирающее животное – даже теперь, когда ей пятьдесят два, она финансово обеспечена и слишком стара для роли принцессы.

– Ты смогла бы убить эму, – произнесла она. – Запросто.

Господи! Она только что вспомнила, что этот ее бойфренд мертв. Постой, точно мертв? Да, определенно. Слухи об этом дошли до нее всего несколько лет назад. Предположительно осложнение после пневмонии. Гэри постоянно мучили простуды, а Фрэнсис никогда ему особо не сочувствовала.

В этот самый момент из ее носа потекло, как из крана. Ничего не скажешь, очень вовремя. Одной рукой Фрэнсис держала баранку, а тыльной стороной другой утирала сопли. Отвратительно! Надо полагать, это Гэри мстил ей из могилы. Впрочем, вполне справедливо. Когда-то они вместе путешествовали и притворялись влюбленными, а теперь она даже толком не помнит, жив он или нет.

Она попросила прощения у Гэри, хотя если бы он и в самом деле знал ее мысли, то понимал бы, что она не виновата. В ее возрасте он и сам бы убедился, как мысли теряют четкость, а память становится все слабее. К счастью, не всегда.

Гэри, иногда моя голова еще неплохо варит.

Она снова шмыгнула носом. Казалось, что эта жуткая простуда мучит ее даже дольше, чем боль в пояснице. Разве она не хлюпала носом и в тот день, когда привезла свою рукопись? Три недели назад. Ее девятнадцатый роман. Она до сих пор ждала ответа издателя. Давным-давно, в конце девяностых, во времена ее расцвета, редактор в течение двух дней отправил бы ей шампанское и букет цветов с запиской: «Очередной шедевр!»

Фрэнсис понимала, что ее лучшие дни позади, но все еще считала себя крепким середнячком. Хвалебное письмо по электронке не помешало бы.

Или хотя бы дружеское.

Или хотя бы строчку наспех: «Извините, пока никак, но вся в нетерпении!» Это было бы вежливо.

Страх, который она отказывалась признавать, пытался проползти в ее подсознание. Нет. Нет. И в помине ничего такого.

Фрэнсис сжала баранку и попыталась успокоить дыхание. Она принимала таблетки от простуды и гриппа, от псевдоэфедрина ее сердце колотилось как сумасшедшее, словно предчувствуя что-то чудесное или ужасное. Это напомнило ощущения, которые она испытывала, идя к алтарю в дни обеих своих свадеб.

Вероятно, она все же подсела на эти таблетки от простуды и гриппа. В ней вообще легко поселялась любая зависимость. Мужчины. Еда. Вино. Да она прямо сейчас выпила бы бокальчик вина, пока солнце еще высоко. В последнее время она пила – не запойно, конечно, но явно с бо́льшим энтузиазмом, чем обычно. Она оказалась на скользкой дорожке, катится к наркомании и алкоголизму! Как хорошо знать, что она все еще способна круто меняться. Дома Фрэнсис ждала полупустая бутылка пино нуар, беззастенчиво стоящая на письменном столе – пусть все видят (видела только уборщица). Она была настоящим Эрнестом, мать его, Хемингуэем! У Хэма, кажется, тоже болела поясница? Короче, масса общего.

Вот только Фрэнсис питала слабость к прилагательным. Она разбрасывала их по своим романам, как декоративные подушечки. Какую там цитату Марка Твена все время бормотал себе под нос Сол, читая ее рукопись, – бормотал громко, чтобы она слышала? «Как поймаешь прилагательное, сразу убей его».