Читать книгу "Мой пылкий рыцарь - Ханна Хауэлл"

— Проклятие! Ну что ты за глупая девчонка! — в сердцах бросил Рональд.

Эйнсли тем временем сняла с себя плащ, свернула его и подложила старику под голову.

— Неужели тебе трудно доставить мне удовольствие? Беги, пока не поздно, — настаивал старик, но девушка не обращала никакого внимания на его ворчание.

Эйнсли понимала, почему Рональд так встревожен. Без спасительной защиты плаща то, что она не мужчина, уже не могло оставаться тайной для преследователей. Да и ее непокрытые волосы, длинные и густые, будут служить своеобразным маяком для них. Однако сейчас Эйнсли больше всего беспокоило состояние Рональда. Если судьбе угодно, чтобы она встретилась с норманнами лицом к лицу, — что ж, она сумеет за себя постоять!

Девушка осторожно промыла рану, стараясь не показать, как она взволнованна. Рональд потерял много крови, а это может быть опасным. Прикладывая к ране целебные травы, она молилась, чтобы не началось воспаление. Бедняга Рональд и так достаточно искалечен. Не хватает, чтобы и правая нога ему отказала. Ведь левой он почти не владеет. Перевязав рану, Эйнсли опустилась на траву и принялась размышлять, что им теперь делать. Ясно, что Рональд не может ехать дальше. Лошади тоже изрядно устали, и даже серый волкодав в изнеможении лежал рядом с ними, тяжело дыша.

После недолгих размышлений Эйнсли решила, что выбора нет, придется рискнуть и остаться здесь. Спасаясь от погони, они проделали немалый путь через густой лес. Вряд ли норманны легко их обнаружат — они не так хорошо, как она и ее спутник, знают эти места.

И все же полагаться лишь на судьбу и удачу не следует. Поэтому Эйнсли первым делом подобрала с земли мечи — свой и Рональда. Впрочем, она хорошо понимала, что, когда на них налетит весь отряд, мечи не помогут. Даже если нападавших будет только двое, они с Рональдом вряд ли с ними справятся. Тем не менее девушка собрала луки и стрелы и проверила, на месте ли ножи. Она не из тех, кто уклоняется от драки или покорно сдается. Если им с Рональдом суждено погибнуть, она прихватит с собой на тот свет хотя бы парочку этих проклятых норманнов!

— Беги, девонька, пока не поздно, — снова попросил Рональд слабым голосом.

— Нет, Рональд. Ты ведь не оставил бы меня, правда? — Эйнсли присела рядом со стариком.

— Это совсем другое дело, сама понимаешь. Ни один мужчина, если у него есть понятие о чести и хоть капелька мужества, не оставит девушку наедине с врагом.

— Я могу защитить себя от любого врага не хуже мужчины. Ты ведь сам учил меня сражаться! Да они и не ожидают этого от женщины… — Девушка улыбнулась. — Я буду большим сюрпризом для этих норманнских собак!

— Еще бы! — проворчал Рональд. — Но ты ведь у нас умница, девонька. Неужели ты не понимаешь, что эти свиньи с тобой сделают, попадись ты им в лапы? Тебе ведь лучше, чем любой другой женщине, должно быть известно, о чем думают мужчины, когда видят такую красивую девушку!

— Да, известно. Я подозреваю, что эти дьяволы захотят изнасиловать меня, — ответила Эйнсли с поразительным спокойствием. — Если мне будет угрожать такая опасность, я не задумываясь убью себя!

— Нет, что ты! — вскрикнул старик с неожиданной силой — так поразили его слова девушки. — Лишить себя жизни, умереть от собственной руки — это смертный грех. Тогда тебя не похоронят в освященной земле…

Эйнсли пожала плечами и попыталась отвлечь старика от этой мрачной темы:

— Мне кажется, норманны потребуют у моих родственников большой выкуп за меня. Во всяком случае, такое возможно.

— Да, в этом ты права, девонька. Ты и в самом деле дорого стоишь.

— Спасибо тебе, Рональд, за столь лестное мнение.

Эйнсли усмехнулась, и старик ответил ей слабой улыбкой.

— А теперь тебе нужно отдохнуть, чтобы восстановить силы, — распорядилась она, придав своему голосу надлежащую строгость. — Я буду стоять на страже, чтобы не пропустить наших преследователей. Правда, куда нам дальше ехать, неизвестно. Мои братья и отец уже давно убедили меня, что мы живем в окружении врагов!

Закрывая глаза, Рональд отозвался сонным голосом:

— Нам надо найти укромное местечко и переждать, девонька. — Он вздохнул. — Слабость, охватившая меня, вынуждает повиноваться твоим приказаниям. Я, пожалуй, действительно немного отдохну. А ты не тревожься! Мы отыщем какую-нибудь пещеру и там схоронимся, пока не узнаем, что сталось с твоими родными…

Потекли томительные минуты. Единственными звуками, доносившимися до Эйнсли, было бормотание ручья да щебетание птиц в ветвях над ее головой. Скрестив ноги, она села как можно ближе к Рональду, стараясь в то же время не потревожить сон старика, и положила меч к себе на колени. Девушка напряженно вслушивалась в каждый звук — ее уши привыкли улавливать малейшую опасность. Внутри у Эйнсли все сжималось от ледяного страха, но не было и мысли о том, чтобы покинуть старика. Он был ее другом, единственным другом и учителем. И он был ей отцом гораздо больше, чем мужчина, семя которого дало ей жизнь.

Легкий вздох вырвался из груди Эйнсли. Она рассеянно провела ладонью по мечу, лежавшему у нее на коленях. Поднять этот меч против хорошо вооруженного и закаленного в боях рыцаря было бы совершенно бесполезной затеей. Эйнсли ненавидела бесполезные затеи и все же понимала, что поступит именно так, если ее к этому вынудят. Она не будет сидеть сложа руки и покорно ожидать, что сделают враги с нею и Рональдом. Когда она говорила, что скорее убьет себя, чем позволит этим норманнским собакам надругаться над ней, то была абсолютно уверена в своей решимости. Конечно, это будет жест отчаяния, и все же, представив, что вместо живого женского тела насильникам достанется хладный труп, Эйнсли почувствовала удовлетворение.

Одна мысль о насилии вызвала в душе девушки поток ужасающих воспоминаний, которые ей, наверное, до самой смерти не удастся стереть из своей памяти. Она все еще ощущала пронизывающий холод темного погреба, куда мать успела ее спрятать в разгар очередного боя между Макнейрнами и их многочисленными врагами. Душераздирающие крики матери и других женщин до сих пор звучат в ушах Эйнсли. Зрелище, которое предстало ее юному взору, когда она наконец осмелилась вылезти из погреба, было столь жутким, что ее разум — разум пятилетнего ребенка — чуть не помутился. На два года она онемела, и лишь любовь и заботы Рональда позволили девочке постепенно освободиться от этого страха. Враги удовлетворили свою похоть, изнасиловав всех женщин, которые имели несчастье попасться им на глаза, а потом перерезали им глотки. Лишь тонкой шеи матери Эйнсли не коснулся меч. В этом не было необходимости: бедная женщина умерла, не вынеся бесчестья. С тех пор Эйнсли поклялась не допустить, чтобы та же участь постигла и ее.

— Может быть, прекратим погоню, Гейбл? — спросил Джастис. — Наша добыча словно растворилась в этой проклятой чащобе!

— Ты прав, — согласился его кузен. — Лучше поищем воду и разобьем поблизости лагерь. Пускаться в обратную дорогу уже слишком поздно. — Он встревоженно взглянул на быстро темнеющее небо. — Хорошо бы нам найти и какое-нибудь укрытие: буря вот-вот разразится над нашими головами!