Читать книгу "Сияние лилии - Ная Геярова"

— Садись, подвезем!

— Не-не-надо!.. — голос мой задрожал. И в голову полезли самые малоприятные мысли. Я покосилась на карету, с ужасом представляя его пассажира.

Извозчик за моим взглядом проследил. И рассмеялся открытым, добрым смехом.

— Не кусается он, совсем безобидный. Как бы ты сама его не покусала. В город, в институт везу.

Я глаза недоверчиво сузила.

— А решетка зачем?

Извозчик потер усы и направился к повозке.

— Чтобы не сбег. Родитель желает, чтобы чадо училось.

— А чадо не желает? — тут уж я усмехнулась, разглядывая крепкую карету и толстые прутья решетки.

Извозчик похлопал пегую лошаденку по толстому крупу. Та головой качнула будто спрашивая «Чего стоим?». Мужик ко мне обернулся, почесал в затылке.

— Кто его знает, чего нынче молодежь желает, а чего нет. Вот ты чего хочешь?

Я растерялась. Промелькнули разом сквозь призрачные воспоминания все прожитые годы. Вечно недовольная Инди. Синяки от её побоев. Заступающаяся за меня Хилда, и иногда, по той же причине, тоже ходившая с синяками от тяжелой руки матери. Я, корчившаяся на полу в гостиной, ехидный смех Инди.

— Сдохнешь со своим даром, как и родичи твои!

Хилда плакала, поливала меня водой из старого ведра, накладывала мокрые тряпки на пылающее огнем тело.

А потом была первая жертва лилового дыхания. Нет, я не убила. Едва тронула. Какой-то заезжий, нечаянно встретившийся в переулке, он даже не заметил.

Зато заметила тетушка. Дикая злоба на её перекошенном лице, когда я вошла вся обновленная с сияющей кожей, и пылающими лиловым зрачками.

— Глаз-то не было, чтобы видеть с кем повелась! Дура, мать твоя… — с ненавистью выплюнула она мне в лицо. И просто ушла, сжав руки в кулаки и трясясь от бессильной злобы. Это бы единственный раз когда Инди смогла сдержать ярость. Я машинально коснулась пальцами ребер, сколько раз по ним прошлись кнутом, поленом и всем что попадало под руки Инди. Оставались тонкие рубцы, неровные шрамы. Они проходили, стоило мне позаимствовать хоть немного чужой силы. Вот только проходили они с кожи, а в душе так и оставались, кровоточили и разрастались в один большой багряный рубец.

Что я хочу? В глаза мне светили последние лучи уходящего на покой солнца — бледные, тусклые, едва ли дающие тепло. Мертвые лучи. Уходящие на покой.

— Одиночество, — проговорила я чуть слышно. — Спокойствие. Свободы от… — осеклась, потупила растерянно взгляд. Надо же, расчувствовалась!

Извозчик кашлянул в руку. Нахлобучил шляпу на голову, из уже из-под широких полов бросил хмурый взгляд.

— Обидел что ль кто?

Я взгляда на него не поднимала, и уже сожалела о вырвавшихся словах. Сейчас расспрашивать еще, не дай, нечистые начнет.

— От того и в город подалась? — подтвердил мои опасения извозчик.

Я сунула руку в карман платья и крепко сжала тонкую бумагу с неровным подчерком Хилды.

— В поселках поганцев хватает, но и в городе их не мало, — продолжал мрачно.

— Некуда мне больше, — ответила тихо.

— Ну раз некуда, — извозчик вздохнул сочувственно, размашистым шагом прошел к двери, щелкнул ключ.

Я подняла взгляд, смотря ка открывается нутро кареты, столь же мрачное что и весь её внешний вид.

Мужчина сделал приглашающий жест.

— До города довезу. Денег не нужно. На колесах все скорее доберёшься.

Я оглянулась. В сумраке чудились в лесу неясные тени, слышались шорохи. Совсем рядом хрустнула ветвь. Я смелая… Ночью до озера бегала…

Вой разнесся близко за соседними кустами. С визгом пронесся в гуще лесной гонимый зверь. У меня ладони взмокли. Нет, я трусиха! Добежать по освещённым улицам до озера смелости не нужно.

Поторапливая меня всхрапнула рядом пегая лошадь и покосилась карим глазам. Я прижала к себе сумку и направилась к извозчику. Он протянул руку помогая мне взобраться на ступень. Я вошла и на секунду зажмурилась, ослепленная ярким фонарем внутри кареты. За спиной послушался щелчок ключа. Я молниеносно обернулась. Дверь за мной была заперта.

«Во же нечистые!» — выругалась.

— Пшла, родимая — послышалось за стеной. Качнулся фонарь разбрызгивая тени по черному бархату обивки. И в груди у меня испуганно, с трепетом, застучало.

«Дура! — обругала сама себя. — Так тебе и надо будет, если не выпустят. Ишь испугалась звуков лесных! А здесь тебе теперь не страшно? И отчего чужому человеку доверилась? Хотя какая теперь разница, по приезду видно будет. Если он вообще меня в город повезет».

Я попятилась, устало опустилась на диванчик, рядом с ворохом тряпья. Вытянула ноги, хоть они отдохнут. Да и мне бы не мешало. Куда бы меня не привезли, силы понадобятся. Я прикрыла глаза и опустила голову на тряпки.

— Осторожнее! — раздраженно буркнули из-под них.

Я вскрикнула и одним прыжком оказалась на диванчике напротив, поджав под себя ноги. Усталость молниеносно пропала. Я начала шарик рукой по сидению пытаясь нащупать хоть что то чем могу себя защитить.

— Здравствуйте! — продолжили из угла.

— З-здравствуйте! — пролепетала не найдя ничего кроме собственной сумки, и от того крепко прижав её к груди.

Ворох тряпья зашевелился. Из-под него показалось худощавое конопатое лицо. Карие глаза пристально смерили меня взглядом. Потом сощурились, и тут же удивленно распахнулись. Тонкие губы растянулись в доброжелательной улыбке.

— Зак! — откинул тряпье, на деле оказавшееся серым бесформенным плащом. Протянул худую руку. — Зак Дюшон.

Я облегченно выдохнула. Совсем забыла, а ведь извозчик говорил, он везет чадо в институт. Вот это самое, рыжее, конопатое, взлохмаченное чадо.

— Найли, — не могла не улыбнуться в ответ от всего его несуразного и даже чуть диковатого вида. — Найли Сторм.

— Рад! Очень рад! — он с таким усердием тряс мне руку и заглядывал в глаза не переставая улыбаться, что я испугалась, не взыгрался ли во мне снова треклятый дар. Вот сейчас поднимется, нахлынет, и будет добродушное чадо валятся у моих ног. Вот тогда мне точно несдобровать. Горько усмехнулась, ишь как оно вышло, я практически сама загнала себя в камеру. Сбежать из запертой кареты с решетками на окнах, я не представляла себе возможным. Но тут Зак, наконец, отпустил мою руку. Начал суетливо озираться. Я облегченно выдохнула. Пронесло! Паренек встал. Роста он оказался невысокого, пожалуй, на полголовы выше меня. Он весело подмигнул мне, откинул седушку диванчика, под ним оказалась ниша, из неё он выудил полосатый платок.

— Расстилай, — подал мне с торжественным видом.

Я послушно раскинула платок на своем диванчике.

— Накрывай! — склонился над нишей доставая из неё продукты.