Читать книгу "Сияние Черной звезды - Елена Звездная"

– Я был бы искренне рад хотя бы минуте, свободной от твоих комментариев, – раздраженно и не оборачиваясь, произнес кесарь.

– Я была бы искренне рада отсутствию у вас способности слышать все мои комментарии, – не менее раздраженно ответила императору.

Похоже, день не задался с утра.

Но это никоим образом не отразилось на моей готовности продолжить дискуссию. И, пораскинув мозгами на тему, с чем же таким непобедимым мог столкнуться наш непобедимый, я вспомнила о реке, широкой, магически непреодолимой полосой разделяющей этот мир на две половинки. И пожалуй, не знай я кесаря так, как во всем этом мире его знаю только я, решила бы, что созданный из смертоносных частиц дракон является не чем иным, как попыткой впечатлить противников и восхитить союзников. Но Араэдена я уже знала. И, памятуя об императорском дворце в Праере, понимала, что впечатлять кесарь явно не планировал. Планировал преодолеть преграду.

– Эхея? – задала вопрос вслух.

Властитель Эрадараса не ответил. Пресветлый сейчас стоял, упираясь руками в края этой, образно говоря, чаши, и, опустив голову, кажется, наблюдал за тем, как с кончиков его волос, едва ли не застывая на лету, капает вода.

– Да, – ледяным, не менее ледяным, чем завывающий среди заснеженных гор ветер, тоном подтвердил он.

– Мм-м, помочь? – даже не знаю, почему предложила я.

– Спасибо, справлюсь, – все так же холодно ответили мне.

Вот и чудненько, мне меньше проблем.

Но к слову о моих проблемах:

– Мой кесарь, если вы отмокли уже до нужной кондиции, я бы с радостью вернулась во дворец. – И добавила на случай, если забыл: – Дел масса, я бы даже сказала, непочатый край.

Ответом меня не удостоили.

Кесарь продолжал стоять так, словно ставил эксперимент по замерзанию воды на его собственных волосах, и такие мелочи, как мои желания, интересовали его меньше всего. Что в принципе не удивительно и даже уже вполне привычно, но от этого не менее обидно. В конце концов, я уже даже не наследница, а полноправная императрица Сатарэна, и абсолютное игнорирование моей необходимости вернуться к работе уже даже не то что обижает – бесит! У меня всего год, это смехотворно малый срок для задачи подобного масштаба, и терять время, сидя в драконьей пещере, я…

– Богиня моя, просто – умолкни! – вдруг прорычал кесарь.

Странное дело – пару минут назад рычал Тэхарс, да так, что дым, огонь, сотрясающиеся стены, падающие камни, но в тот момент страшно не было, страшно стало сейчас. Я умолкла, кутаясь в одеяло и глядя на мускулистую кесаревскую спину с бессильной яростью, но старалась об этом не думать. Вообще ни о чем, связанном с императором, не думать.

Мысленно вернулась к разговору с Тэхарсом, ныне старательно прикидывающимся не драконом, а так, частью обстановки, и вспомнила, что, кажется, не дала ему развить мысль на счет меня и бревен.

– Тэхарс, любезный, так а что вы там говорили про леса нарийских дриад и невозможность вашего захоронения в указанном месте, по причине, цитирую, «я бы на твоем месте не стал туда соваться»?

И едва вопрос отзвучал, поняла, что дракон не дышит. Вот до этого момента он хоть и прикидывался каменным изваянием, но дышал. А теперь из черных ноздрей не вырывалось ни облачка пара. И Тэхарс косил взглядом… не на меня. На кесаря. Кесаря, который медленно, угрожающе медленно повернул голову и посмотрел на заметно сереющего дракона. Кажется, про нарийские леса мне знать не полагалось…

– Тэхарса не убивать! – решительно потребовала я.

Дракон метнул на меня испуганный взгляд, кесарь даже не пошевелился, продолжая убийственно взирать на несчастного главу крылатого народа. И я откровенно занервничала:

– Мой кесарь, Тэхарс – мой телохранитель, соответственно, работает на меня, вы обещали интересоваться моим мнением в случае возникновения у вас желания убиения моих подчиненных. Доношу до вашего сведения свое категоричное «нет»!

Меня игнорировали. Дракон серел, практически сливаясь с камнем, кесарь, кажется, вымещал на нем всю свою ярость от провала, что вообще было зверской несправедливостью!

– Справедливость и животные – несовместимые понятия, нежная моя, – вдруг произнес кесарь.

И резко повернулся ко мне.

Сереющий дракон начал стремительно возвращать темно-коричневый окрас чешуи, что откровенно порадовало.

И тут пресветлый великий Араэден взбешенно прошипел:

– Потрясающее непостоянство, нежная моя!

– Это вы сейчас о чем? – невозмутимо поинтересовалась, старательно посылая Тэхарсу мысленные предложения свалить отсюда, пока у некоторых не пройдет очередной приступ убийственных намерений. Просто мне не хотелось, совершенно не хотелось лицезреть сгорание дракона заживо, хватало всех тех айсиров, которых кесарь уже сжег на моих глазах.

Замерла, заметив взгляд, которым в данный момент его бессмертие испепелял меня, нервно улыбнулась и, вернувшись к его словам, заметила:

– Да я вообще в целом весьма потрясающая личность, мой кесарь. – И, не выдержав, сорвалась: – Тэхарс, вы вдруг стали неимоверно невосприимчивы к моим мыслеобразам, так что скажу прямо – вон отсюда!

Дракон опрометью бросился к выходу, и спустя краткий миг его стремительного полета к горизонту мы с кесарем остались одни. А впрочем, о чем это я – не одни, нет. Остались я, кесарь и его ярость по поводу временного поражения.

Неожиданно губы кесаря дрогнули, и Араэден совершенно спокойным тоном поинтересовался:

– Временного?

– А вы в себе сомневаетесь? – удивленно спросила я.

И удивление было совершенно искренним.

– Нет, – холодно ответил император.

– Вот и я в вас совершенно не сомневаюсь, – печально сообщила ему.

Печаль была тоже совершенно искренней. Говоря откровенно – хотелось бы усомниться, да не приходится. В смысле, поводов не было, нет и, боюсь, не предвидится.

– Какая вера в меня, нежная моя, я поражен, – саркастично произнес император.

После чего вновь, развернувшись к уже использованной вдоль и поперек чаше, начал было умываться… ровно вот до того момента, как я про чашу подумала.

– Я не использовал ее вдоль и поперек! – с яростью прорычал кесарь.

И я начала старательно думать о красоте этих крайне странных на все вершины гор, и о снеге, их покрывающем, о зеленоватом оттенке неба, о… звездах. А почему я вдруг подумала о звездах?

– Кари, – позвал вдруг кесарь, отвлекая от мыслей о звездах, чтобы сообщить печальные известия: – Я расширил границы моего восприятия твоего сознания на весь Эрадарас.

Едва не свалилась с кровати. Видимо, от радости.

– Ты так забавно злишься, нежная моя, – продолжил император.