Читать книгу "Перерыв на убийство - Марина Серова"

Я подумала, если откажусь, то сильно обижу этим хозяйку.

– Почему нет? – согласилась я.

– Что ж, пойду чайник поставлю. Вы чай или кофе предпочитаете?

– Кофе, – ответила я без всяких раздумий, хотя понимала, что мне скорее всего нальют какую-нибудь растворимую бурду.

– Я тоже кофе предпочитаю. У меня давление низкое, – донеслось до меня уже с кухни. Окинув взглядом гостиную, я не нашла в ней ничего интересного и отправилась вслед за Ольгой Дмитриевной.

– Андрюша очень любил мои пироги. Как он там без них обходился, не знаю. Эльза его не очень-то баловала по этой части. Сама она стряпать не мастерица.

– Вы ее не больно-то жалуете? – мягко спросила я, наблюдая за тем, как свекровь моей клиентки режет пирог с капустой.

– Да как вам сказать? Андрей женился на ней очень скоропалительно. Я едва успела привыкнуть к тому, что он снова женат, да еще и на Эльзе. – Ольга Дмитриевна произнесла имя своей невестки с каким-то скрытым подтекстом, при этом она взглянула на меня, пытаясь понять, понимаю ли я, о чем идет речь. Но я не понимала. Если все дело заключалось в том, что Эльза была немкой, мечтавшей вернуться на свою историческую родину, так и Андрей тоже имел немецкие корни. Так мне Эльза сказала. Откуда тогда в голосе его матери эта неприязнь? Я явно что-то недопонимала, но пока не опережала события, задавая свои вопросы. Ольга Дмитриевна разговорилась, и я не хотела мешать ей делиться со мной наболевшим. Именно в таких спонтанных словоизлияниях обычно проскальзывает важная информация. Достав из шкафа эксклюзивную банку кофе, хозяйка не без гордости заметила:

– Этот кофе мне Андрюша привез. Здесь такого в продаже не найти. Вкус, как у натурального, а возни с приготовлением нет.

– С удовольствием попробую, – сказала я, обрадовавшись, что мне не придется пить низкокачественный растворимый кофе. Ольга Дмитриевна открыла крышку, и я почувствовала аромат, очень близкий к тому, который наполняет мою кухню, когда я распаковываю новую пачку с зернами арабики и начинаю их перемалывать.

– У меня особо-то и времени не было, чтобы узнать свою вторую невестку как следует, полюбить ее или, наоборот, проникнуться к ней неприязнью, – продолжила Ольга Дмитриевна. – Первый год разлуки с сыном дался мне нелегко, а потом я привыкла. Мы часто созванивались с ним. Я очень обрадовалась, что Андрюша в отпуск сюда собрался. Но лучше бы он этого не делал. Кто знал, что все так обернется? Танечка, может, мы здесь, а не в гостиной, попьем кофе?

– Без проблем, – ответила я.

– А ведь я всегда чувствовала, что с Андрюшенькой случится что-то плохое. Он с детства был непростым ребенком. У меня есть старшая дочь, Надя, так с ней никаких проблем не было. Дочка росла самостоятельной, а вот сынок требовал к себе очень большого внимания. Мне кажется, он даже ревновал к Надежде. Но ведь отношение к дочери и к сыну не может быть одинаковым, так ведь? – спросила Ольга Дмитриевна, ища в моих глазах понимания.

– Да, наверное, – поддакнула я.

– С дочкой можно иногда и посюсюкать, жалеючи, и обновок ей больше надо, заколочки всякие, резиночки для волос, но Андрюша не понимал этого. Однажды он мне так и сказал, вроде как в шутку, что я его люблю меньше, чем Надю.

– Как давно это было?

– Точно не помню, сын тогда в школе учился, в шестом или седьмом классе. С возрастом его характер не сильно менялся, было у него какое-то врожденное чувство неполноценности, уязвимости, которое мешало ему жить. Может, все дело было в невысоком росте? Это он в отца. Арнольд Георгиевич тоже был невысоким – метр шестьдесят. Его это не смущало, не то что Андрея. Сын был ниже всех своих сверстников. С приятелями у Андрюши отношения складывались не лучшим образом. Ему казалось, что все его предают, обманывают, используют. Непростой был характер у моего сына. Даже не знаю, в кого он такой уродился? Сын не умел прощать, даже если внешне мирился с друзьями, то все равно в его душе оставалась обида. – Ольга Дмитриевна посмотрела мне в глаза и сказала вкрадчивым голосом: – Танечка, вы только не подумайте, что я осуждаю Андрюшу, это не так. Я всегда любила и принимала его таким, каким он был.

У меня создалось впечатление, что речь идет совсем о другом человеке, не о том, о котором мне рассказывала Эльза. Она, конечно, была немногословной, тем не менее ее уста донесли до меня, что ее супруг «был очень спокойным, уравновешенным человеком, не влезающим ни в какие конфликты». Со слов его матери выходило, что Андрей был неуверенным в себе, ревнивым и обидчивым. Конечно, одно словесное описание явно не противоречило другому, но они и не накладывались друг на друга идеально.

– Очень вкусный пирог, – вставила я в образовавшуюся паузу, хотя, по правде говоря, начинка из капусты была не самой моей любимой. – И кофе прекрасный!

Последнее замечание не шло вразрез с истиной. Польщенная моей похвалой, Ольга Дмитриевна продолжила:

– Андрюшин жизненный путь оказался очень коротким и тернистым. Окончив школу, он не мог определиться, что делать дальше, не знал, кем хочет стать. Мы с мужем пытались давать ему свои советы, но Андрей нас почему-то не слушал. Все решил случай. Арнольд, мой супруг, был по национальности немцем Поволжья. Вы, вероятно, знаете их историю?

– Немного, – кивнула я.

– Тогда вам, должно быть, известно, что Екатерина Вторая пригласила немцев в Россию и расселила вдоль Волги. После революции поволжские немцы образовали сначала автономную область, а затем республику, которая просуществовала до начала войны. В сорок первом автономию расформировали, а немцев депортировали в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. – Ольга Дмитриевна пустилась в пространный экскурс в историю этого народа. Похоже, ей все равно было, о чем говорить, лишь бы скрасить свое одиночество и подольше задержать меня у себя в гостях. – После войны не все вернулись обратно, кто-то прижился там, кто-то эмигрировал в Германию. Но семья моего будущего мужа возвратилась сюда, в Покровск. Андрей уже в школу ходил, когда его отец Арнольд Георгиевич стал бывать на собраниях общественной организации немцев Поволжья, наш сын иногда с ним туда ходил. Вот Надя как-то не проявляла к этому интерес, она, знаете, больше на меня похожа и внешне, и по характеру. А сын во многом на своего отца походил.

– Да, вот как раз об Андрее я и хотела с вами поговорить, – я попыталась направить разговор в нужное русло, но Ольга Дмитриевна не услышала меня.

– Председателем этой организации был Герман Майер, – продолжила она, – отец Эльзы.

– Вот как? – заинтересовалась я, услышав имя своей клиентки.

– Да, как потом выяснилось, мой сын был знаком с ней с детства, но сейчас речь не о ней, а об ее отце. Герман председательствовал на собраниях своих, так сказать, соплеменников на общественных началах, а работал он в аграрном университете, преподавал курс дисциплин, связанных с экологией. Ему каким-то образом удалось заинтересовать Андрюшу проблемами охраны окружающей среды, и наш сын решил поступать в аграрный университет. Для нас с Арнольдом это было очень неожиданно, но мы обрадовались тому, что его наконец хоть что-то заинтересовало. Когда Андрей учился на третьем курсе, его отец, мой супруг, скоропостижно скончался от инфаркта. Герман Ильич очень сильно поддержал Андрея в эту трудную минуту. Эльза тогда училась в Москве, и супруги Майер, которым, наверное, было одиноко, стали Андрюшу опекать. Я даже немного ревновала сына к ним.