Читать книгу "Швейцарец. Возвращение - Роман Злотников"

В общем, переговоры с новыми хозяевами дома, к которым он так неожиданно и бесцеремонно… ну, можно сказать, ввалился, прошли вполне удачно. Во всяком случае, на его взгляд… Нет, с золотом, которое было при Алексе в момент перехода, пришлось распрощаться. И, более того, потом ещё и добавить. Со счетов, доступ к некоторым из которых, благодаря мерам, предпринятым им в прошлом, на этот раз оказался заметно более легким, чем во время его предыдущих путешествий «назад в будущее». Но зато Аракеляны помогли с начальными документами. А золото, которое он нес на себе, как раз и предназначалось в первую очередь именно для подобных целей. Да и последующая «добавка» составила не более пяти процентов от общей суммы тех средств, к которым он получил доступ на тот момент. Всё остальное досталось Алексу. Так что в этом очередной раз обновившемся будущем, он наконец-то стал настоящим мультимиллионером. Поэтому можно было считать, что главная задача, которую он ставил перед собой ещё во время своего первого провала в прошлое, была выполнена. Вот только будущее, в которое он вернулся, снова оказалось не совсем таким, в котором ему хотелось бы жить…

Алекс снова усмехнулся, после чего поднял телефон и привычно мазанул пальцем по единичке, активируя сохраненный в памяти номер, коротко бросил в микрофон:

– Жак, зайди…

Когда секретарь (он же водитель и телохранитель) появился в кабинете, Алекс молча указал ему на кресло перед столом и, дождавшись, пока тот сядет, заговорил:

– Завтра вылетаешь в Швейцарию. Из Тулузы. По прибытии возьмешь машину в рент-каре и доберешься до Люцерна. Там сдашь машину и возьмешь другую. В новой сети. Потом позвонишь по этому телефону, – Алекс несколькими движениями пальца скинул ему на мобильник номер, по которому только что говорил. – Тебе скажут, куда подойти. Затем вы с человеком, с которым ты встретишься, оформите на тебя дом в лесу, расположенный неподалеку от деревни Унтершехен. За дом заплатишь сколько запросят. И как скажут – переводом, наличкой, золотом или чем-то ещё. Хоть золотом или необработанными алмазами. Я дам тебе доступ к моей ячейке в Hottinger&Associes [2]. После этого дождешься, пока нынешние хозяева выедут, подождешь ещё дня два-три и сожжёшь дом. Всё понял?

Жак молча кивнул. Он вообще был молчаливым…

Самым главным отличием этого будущего от всех предыдущих являлось то, что здесь случилась ядерная война. В сорок восьмом. И это отличие наложило на то будущее, в которое он вернулся, свой неизгладимый отпечаток… Нет, никаких особенных следов ядерных бомбардировок или взрывов ядерных фугасов, заранее заложенных американскими саперами на пути советских танковых клиньев, типа бесконечных радиоактивных пустошей или полчищ мутантов в стиле Fallout[3] здесь не было. Да и с другими, менее выразительными физическими, логистическими и топографическими последствиями применения ядерного оружия к моменту появления Алекса в этом времени уже всё было в порядке – огромные воронки сгладились и заросли, мосты и дороги были отремонтированы, а городские кварталы – восстановлены. Ну, дык и в той же Хиросиме Мемориальный парк мира, построенный на территории бывшего округа Накадзима, который стал эпицентром ядерного взрыва, был открыт уже в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. То есть всего через девятнадцать лет после ядерной бомбардировки. Здесь же к моменту попадания Алекса после них прошло более семидесяти. Так что все раны, нанесенные земле, полностью затянулись. А вот социуму…

Во-первых, здесь не было никакого Шенгена. Даже того весьма куцего и ущербного, который Алекс застал в предыдущее возвращение. То есть все страны – от маленькой Словакии и до той же Франции по-прежнему бдительно стояли на страже своих границ. Причем охраняли они их очень по-разному. Скажем, границу между Францией и Италией путешественники, как правило, проходили более чем за час-полтора только летом. То есть в период отпусков и бешеного трафика. Впрочем, конкретно в августе этот процесс вполне мог затянуться часов на двенадцать. Ну, так то в августе… А вот зимой или в межсезонье – минут сорок, час, максимум полтора, и ты уже по другую сторону… Но чем дальше на восток – тем всё было сложнее. Скажем, граница между той же Германией и Польшей – это жуткая нудень в лучшем случае на три-четыре часа. А бывало, что и на сутки-двое. А между Польшей и Белоруссией – вообще инфернальная вещь. Преодолеть ее за время меньшее, чем семь часов, считается огромной удачей… Возможно, скорее всего, подобная жуть на самом деле являлась не столько следствием той давней войны, сколько не так давно случившегося и здесь распада СССР, но легче от этого не было. Казалось бы – и хрен бы с ним, – он-то живет в той самой «старой Европе»… но даже в ней всё было далеко не так однозначно. И если франко-итальянская или, там, франко-испанская границы – ещё туда-сюда, то, скажем, для прохода через франко-швейцарскую или немецко-швейцарскую до сих пор было необходимо проходить через дозиметр и предъявлять медицинскую карту. А если погранслужба посчитает карту поддельной – то в лучшем случае ты застреваешь в санпропускнике аж на те же двое-трое суток, то есть на время обработки сданных тут же анализов, а в худшем – тебя вообще могут выпнуть из погранзоны без объяснения причин. Да ещё и с довеском в виде не только аннулирования визы, но и запрета на посещение Швейцарии в течение ближайших пяти лет.

С Алексом такое случалось три раза. Потому что сделать себе швейцарское гражданство ему в этот раз так и не удалось. Пришлось довольствоваться французским. И видом на жительство в Андорре, получение которого было для него изрядно облегчено круглой суммой, накопившейся на его номерном счету в одном из андоррских банков, доступ к которой, слава богу, оказался для него куда более легким, чем к другим его деньгам, которые лежали на счетах в банках Швейцарии. С парочкой из них, в число которых, кстати, входил и Berner Kantonal bank, он бодался до сих пор…

Вследствие всех этих неприятностей Алексу пришлось трижды делать новые документы. Слава богу, на юге Франции существенная часть муниципальных чиновников и служащих МВД, как и в покинутом им времени, была прикормлена выходцами из Алжира и Туниса. Вернее, она не столько была прикормлена, сколько в значительной степени напрямую состояла из выходцев из этой среды, в менталитете которых хорошие отношения с друзьями и родственниками, пусть и занимающимися криминалом, были куда важнее интересов государства и служебного долга. Ну и такие «этнические традиции», как хороший «бакшиш», также блюлись ими весьма свято… Финансово это всё ударило по нему не сильно, но ждать месяц, пока тебе сделают надежный новый паспорт и проведут его по всем необходимым базам данных, да ещё и на фоне столь неожиданного обрушения собственных планов, было неприятно. Нет, правду говорят, что не всё можно купить за деньги… Вот он сейчас мультимиллионер – и что? В этом мире у него куда меньше свободы передвижения, чем в том, из которого он провалился в прошлое в самый первый раз. Несмотря на все его миллионы, о таких путешествиях, которые парень вполне себе позволял, будучи со всех сторон обложенным кредитами и потому считающим каждый евро лаборантом нефтехимического комплекса OMV Petrochemie Danubia в Швехате, Алекс ныне мог только мечтать. Скататься на мотоцикле из Вены в Париж на выходные или устроить себе недельный тур Вена – Мюнхен – Кельн-Копенгаген – Стокгольм – Амстердам – Франкфурт – Вена через шесть-восемь границ – бррр, только не здесь! Да даже с перелетами на арендованном за весьма солидные деньги «бизнес-джете» и то случались проблемы. Вследствие которых, например, самый близко расположенный к Люцерну и потому наиболее удобный аэропорт Эмменфельд для него теперь закрыт напрочь… Впрочем, не исключено, главная проблема была в том, что для всех «нынешних» мультимиллионеров он был никем. Возможно, только пока. Хотя-я-я… насколько Алекс помнил, все русские или, там, украинские, казахские, а также вроде как вполне себе евросоюзовские эстонские, латвийские или даже чешские, польские и венгерские миллиардеры и олигархи в покинутом им «первоначальном» будущем эту проблему решить так и не смогли. Невзирая ни на яхты стоимостью в сотни миллионов долларов, ни на дворцы в самых дорогих районах Лондона и Нью-Йорка, членство в престижнейших клубах или факты владения футбольными и баскетбольными командами. Даже типа престижнейшего «Челси»… Для снобистской тусовки Запада они всё равно оставались чужаками, которых, едва только представлялся первый же случай, сразу же начинали щемить и раздевать. Не обращая ни малейшего внимания на «оппозиционность режиму» и клятвы в верности демократии…