Читать книгу "Крайне нелогичное поведение - Джон Кори Уэйли"

— Я сам догадался, — сказал Соломон. — Расспрашивала, часто ли вы ссоритесь и кричите. Она жаждет крови. Я к ней точно не вернусь.

И не вернулся. Кто бы осмелился его осуждать? Дома Сол становился спокойнее и счастливее, с ним было легко поладить, а приступы паники случались довольно редко. И пусть родители не признавали, но так им жилось проще. Не надо посещать школьные собрания, не надо отвозить его утром в школу и днем везти обратно. С тринадцати лет Соломону очень мало было нужно от Джеймса с Валери и еще меньше от мира. Он не чувствовал грусти, тоски или одиночества. Только безопасность. Дома он мог свободно дышать. И расслабиться.

В школе друзей у Соломона практически не было, лишь знакомые, с которыми он обменивался домашкой. Но отчего-то на ланче он нередко оказывался в компании Гранта Ларсона. Грант был из тех парней, что бесконечно трепались о «телках», боевиках и о том, какой учитель достал его больше всего. Про это он и болтал в то время, когда не хвастался «крутой работой» отца, трудившегося над созданием электромобилей.

— А чего себе не возьмете такой же? — спрашивал Соломон.

— Пока не знаем, как заряжать его дома. Но скоро все будет, бро.

Соломон не поддерживал разговоры про одноклассниц и не хвастался своим отцом, но Гранта это устраивало. Ему важно было лишь одно — чтобы кто-то его слушал, а в этом деле Солу не было равных. Он кивал или выдавал пару слов в ответ. Так он мог усидеть в окружении сотен крикливых детей и не сойти с ума. Только фокусируясь на Гранте, он мог оставаться спокойным. Малейшее отвлечение грозило очередной панической атакой прямо у всех на глазах. Вроде того приступа, что случился на школьном дворе, после которого за Соломоном навеки закрепился ярлык «сумасшедшего паренька».

К чести Гранта стоит отметить, что тот навещал приятеля после фонтана. Но дома Сол не был немым слушателем, дома он был собой. И эта версия Сола Гранту не очень нравилась.

— Сыграем во что-нибудь? — спросил Соломон пару недель спустя, как бросил школу.

— Во что, например? В приставку?

— Нет, я дерьмовый игрок. Может, в карты или что-то вроде того? Любишь стратегии?

— Это из серии «Драконов и подземелий»?[2] Вот уж ни за что. Не хочу помереть девственником.

— Ну что за ерунда.

— Скажи это моему дяде Эрику. Вечно играет в свои занудные игры с кучей таких же зануд. Мать говорит, так и помрет один.

— Как мило с ее стороны, — пробубнил Соломон.

— Не будь мудаком. Я всего лишь хочу сказать, что все эти игры выглядят убого.

Но они вовсе не выглядели убого. В скором времени Солу стало понятно, что друзья ему не нужны. Так и случилось: несколько месяцев Грант безуспешно пытался вытащить Сола из дома, чтобы потусоваться, а потом перестал к нему ходить. Родители удивлялись, куда он пропал и чем это он так занят, на что Сол пожимал плечами и говорил: «Не знаю». Меж тем он знал: Грант был занят тем, что надоедал до смерти кому-то другому.

Мир Соломона не был таким уж однообразным, как могло показаться со стороны. Равно как не был мрачным или печальным. Маленьким? Да. Зато комфортабельным. А что еще было нужно? Он знал, что родители беспокоились за него, и это единственное, что его смущало. Больше всего на свете Солу хотелось им объяснить, насколько лучше стала его жизнь. Но судя по тому, что они больше не донимали его просьбами и не заставляли брать сеансы у терапевта, Соломон решил, что они всё поняли.

4. Лиза Прейтор

У матери Лиза переняла кое-какой опыт: научилась краситься тушью за рулем и знала, в какой сезон можно носить белую обувь. Но самое главное — она поняла, что, если ее жизнь пойдет незапланированным путем, ее ожидает та же судьба: вечное переутомление, хроническая депрессия и три неудачных брака.

Лиза мечтала о большем, нежели об Апленде. Нет, это не было ужаснейшее место на планете, просто он не подходил ей. Такие, как Кларк, могли бы здесь жить вечно, наслаждаясь тихой жизнью и не хватая звезд с неба. Но Лиза стремилась к другому. Она хотела быть значимой, а во Внутренней Империи добиться этого было невозможно. Благо, учиться осталось чуть больше года, свет уже забрезжил в конце тоннеля. К тому же Лизу ждал еще один прием у матери Соломона, что вселяло уверенность в успехе ее плана — плана побега.

Лиза не знала лишь, как поступить с Кларком. Она любила его. Его нельзя было не любить. Но все ее попытки перевести отношения на уровень выше тот отвергал. Он не желал говорить о колледже, каждый раз уверяя, что еще не готов. И, несмотря на внешние данные и самоуверенность, выходило так, что к кое-чему другому он не был готов тоже. Кларк хотел подождать. Чего именно — Лиза не знала, но любые ее поползновения с намеком на секс пресекались со словами: «Еще не время». И конечно же, Лизе не приходило в голову, что проблема могла быть в ней.

— Он набожный, — сказала она в телефонной беседе с Дженис. — Все из-за этого, да?

Дженис Плутко была лучшей подругой Лизы с первого класса, но в прошлом году внезапно уверовала в Христа, и Лиза почувствовала, что та отдалилась. Их отношения практически не изменились, но Лизе порой казалось, что Дженис не понимала разницы между набожностью и игрой в нее.

— Ой, да брось, — фыркнула та. — Я встречалась с тремя парнями из воскресной школы, и каждый пытался меня облапать. Бог тут совсем ни при чем.

— Ну а кто тогда? И не смей винить во всем меня. Я не виновата.

— Лиза… у Кларка три старших брата, и он в команде по водному поло.

— Дженис, даже не начинай. Он не гей.

— С точки зрения науки и вообще эти обстоятельства не способствуют его гетеросексуальности.

— Что ты несешь?

— Считается, чем больше у тебя старших братьев, тем вероятнее, что ты будешь гомосексуалом. По крайней мере, для мальчиков. И надо ли мне объяснять, почему водное поло — гейский спорт?

— Парни в узеньких плавках плещутся в бассейне, — ответила Лиза. — Я уловила. Только Кларк не гей.

— Можешь верить в это и дальше, но будь начеку. У меня чутье на такие вещи. Лучший гей-радар в городе.

— В общем-то, меня это не особо заботит.

— Лиза, тебя должно это заботить.

— А может, другим пора поменьше об этом думать? У меня дел выше крыши. Не до секса.

— Поглядите-ка, из тебя выйдет прекрасная христианка. Начни посещать церковь, и Кларк падет к твоим ногам.

— Боюсь сгореть еще на пороге.

— На твоем месте и я бы боялась, — хмыкнула Дженис.

— Я люблю его и уверена, что он тоже меня любит. Так что пока переживать не о чем.

— А не ты ли мне позвонила поплакаться о сексуальной неудовлетворенности?