Читать книгу "Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II - Петр Романов"

Как легко заметить из предыдущих глав, эти наставления реформатора, если допустить на минуту, что они в действительности имели место, последователи Петра выполняли без всякой твердости, а уж тем более «религиозной».

Вспомним о полководцах эпохи Елизаветы Петровны, воевавших с пруссаками по принципу «шаг вперед, два шага назад». Берлин то брали, то отдавали без всякой для себя пользы. Вспомним о развращенной после Петра Великого русской гвардии, где каждый из офицеров трогался в путь в сопровождении не менее десятка обозов. Забыв о петровских заветах, гвардия начала специализироваться в куртуазных, а не военных науках. Вспомним о докладах фельдмаршала Миниха императрице Анне Иоанновне по поводу гниющих в Кронштадте боевых кораблей или о том плачевном состоянии, в котором находился флот, когда на престол взошла Екатерина II (суда сталкивались, пушки палили мимо, снасти ломались на каждом шагу и так далее и тому подобное).

Все это свидетельства скорее разгильдяйства и некомпетентности властей, нежели последовательного милитаризма русской нации, сцементированной экспансионистской идеей завоевания мира. Только Екатерина II смогла навести в армии и флоте какой-то порядок, и то лишь отдаленно напоминавший былые петровские времена.

Несмотря на очевидную несостоятельность текста, «Завещание» вновь и вновь становилось бестселлером. В 1836 году все в том же Париже увидели свет так называемые «Записки кавалера д’Эона, напечатанные в первый раз по его бумагам, сообщенным его родственниками, и по достоверным документам, хранящимся в Архиве иностранных дел». Как указывается в книге, «Записки» подготовил к печати Ф. Гайярде. На этот раз читателю предложили уже не изложение, а сам текст «Завещания», который, как уверяет издатель, в 1757 году кавалер д’Эон привез в Париж, обнаружив «в секретнейших царских архивах благодаря его безграничной дружбе с императрицей».

Первые русские критики «Завещания» в полемическом запале и искренней обиде за Петра Великого назвали французского кавалера авантюристом, хотя это, конечно, не так. Д’Эон был человеком с дарованием, написал ряд трактатов, в том числе и по истории России, где находился в период с 1755 по 1760 год. Известно также, что он с разной степенью удачи выполнил ряд дипломатических и секретных поручений Людовика XV.

В полном смысле слова автором «Завещания» кавалер, судя по всему, не был. Скорее всего, фальшивку сфабриковали на основе тайных отчетов д’Эона о положении в России Министерству иностранных дел Франции. А вот кому пришла в голову оригинальная идея облечь эти отчеты в форму «Завещания», неизвестно.

Публикация «Записок кавалера» существенно разнится с книгой Лезюра в деталях, но полностью повторяет ее дух. И здесь в основе политики России якобы лежит старый колониальный постулат «Разделяй и властвуй». Если в первом варианте говорилось: тот, кто владеет Индией, владеет миром – то во втором варианте к Индии приплюсовали Турцию. Петр якобы рекомендует потомкам:

…возбуждать постоянные войны то против турок, то против персов, проникнуть до Персидского залива, восстановить, если возможно, древнюю торговлю Леванта через Сирию.

Как справедливо замечают исследователи фальшивки, Петр Великий интересовался многим, но не Левантом (прибрежными странами Малой Азии), так что данный фрагмент особенно любопытен. Издатели, невольно оговариваясь (Левант входил в зону как раз французских интересов), выдают свое авторство.

С каждым последующим изданием «Завещания» в нем появлялись все новые и новые географические названия, оно модернизировалось в угоду сиюминутным политическим и пропагандистским задачам. Когда в очередной раз обострялась ситуация вокруг Польши, соответственно расширялся польский раздел; когда горячо становилось на юге Европы, тут же новые подробности возникали в освещении турецких планов Петра. При необходимости дорабатывался шведский раздел документа, австрийский или какой-то иной.

В 1841 году к «крестовому походу против русских варваров» призывал французский историк Ф. Кольсон. Он не без патетики возвещал:

В начале XVIII века Петр I, остановив взгляд на карте мира, воскликнул: «Бог создал только Россию», и тогда он задумал те грандиозные планы, которые оформил потом в завещании.

Кольсон, ни в чем себе не отказывая, снова произвольно расширил притязания России, включив туда даже Бирму, о существовании которой тогда не догадывалось подавляющее большинство русских. В книге аббата М. Гома повторяется мысль о крестовом походе католиков против православной России, а в тексте «Завещания» неожиданно появляется уже и Япония.

Дальше – больше. В 1912 году в связи с событиями на Балканах снова расширяется раздел, посвященный Турции и Персии. Здесь Петр начинает говорить, по меткому выражению одного из исследователей, языком арабского халифа, рассуждает о том, как сделать Персию «послушным верблюдом». За период около 180 лет, по подсчетам специалистов, возникло четыре абсолютно самостоятельных текста «Завещания», связанных друг с другом лишь формально.

Было бы наивно полагать, что никто из публикаторов «Завещания» не догадывался о том, что оно является подделкой. Французский историк Шницлер, издавший фальшивку во второй половине XIX века, например, заявил, что, хотя, возможно, «Завещание» и является «чистейшей выдумкой, но оно прекрасно служит целям антирусских выступлений». Откровеннее не скажешь. Миф о «русской угрозе» выстраивался тщательно, кирпич к кирпичу – своего рода пропагандистская китайская стена европейского производства, которая должна была максимально надежно отделить Запад от русских, а русских от Запада.

Так что у создателей железного занавеса эпохи холодной войны есть предшественники. Но жили они не в России.

Павел I. Дон Кихот из Гатчины

Первым русским императором-фантазером, выстроившим свою политику не на расчете, а на идее, мечте и благородном жесте, можно по праву считать Павла I.

Русские историки и литераторы, как правило, отказывали Павлу в большом уме. Впрочем, как известно, очень многое в официальной истории (как в русской, так и в мировой) построено на мифах либо на умолчании, а потому и четыре с половиной года правления Павла заслуживают объективного анализа. Тем более что именно этот император, реформатор и фантазер, кое в чем сумел продвинуться на Запад гораздо дальше всех своих предшественников и последователей.

Да и отзывы западных исследователей о Павле куда более благожелательны, чем воспоминания русского дворянства, которому сын Екатерины за короткий срок своего правления действительно сумел изрядно насолить, урезав их льготы.

Известно, что Наполеон, узнав об убийстве Павла, пришел в неимоверную ярость и воскликнул: «Англичане промахнулись по мне в Париже, но они не промахнулись по мне в Петербурге». Наполеон имел в виду покушение, которое было совершено незадолго до того: он сам чудом избежал смерти в результате взрыва «адской машины».

Убийство российского императора действительно изменило всю европейскую историю. Одного этого уже достаточно, чтобы заинтересоваться царствованием Павла и его необычной личностью.