Читать книгу "Мужчина моей мечты - Куртис Ситтенфилд"

Анна выключает телевизор (телевизор, работающий днем, напоминает ей о тех временах, когда она болела) и берет в руки вчерашний журнал. Она одна во всем доме: Элизабет на работе, Рори в школе, а Даррак, которому завтра отправляться в очередной рейс, в автомагазине.

Хорошо быть знаменитой, думает Анна, листая страницы. Не из-за денег или красивой жизни, как считают люди, а из-за того, что можно отгородиться от всех. Разве можно быть одиноким или страдать от скуки, если ты — знаменитость? На это просто не будет времени, потому что знаменитости никогда не бывают одни. Если ты звезда, то только и делаешь, что общаешься с людьми, ездишь на встречи, читаешь сценарии, следишь за фигурой, чтобы хорошо выглядеть в серебристом платье с бисером на очередной церемонии награждения, занимаешься в тренажерном зале под наблюдением личного тренера Энрике, который, склонившись над тобой, ободряюще улыбается. У тебя появляется свита, а люди дерутся между собой за возможность пообщаться с тобой. Журналисты хотят знать, чем ты занималась в новогоднюю ночь или что ты предпочитаешь на обед. Эта информация имеет для них значение.

Родители Джулии Робертс развелись, когда ей было четыре года. Ее отец, Уолтер, был продавцом пылесосов, а мать, Бетти, секретаршей в церкви. Когда Джулии было девять, ее отец умер от рака, но это не стало для нее трагедией, потому что принесло облегчение. Но бог с ним, детство Джулии давно прошло. Теперь ей двадцать три, и живет она не в Смирне, штат Джорджия, а в Калифорнии. Анна никогда там не была, но легко представляет себе это прекрасное, обдуваемое всеми ветрами солнечное место, где полно высоких красивых людей и сверкающих дорогих машин; а над всем этим простирается бескрайнее голубое небо.

Сейчас начало второго, час назад Анна съела бутерброд с арахисовым маслом и повидлом, но снова начинает думать о еде, которая, как она знает, есть в кухне: вегетарианские энчилады[1] Даррака, оставшиеся после вчерашнего ужина, и мороженое с шоколадной стружкой. Она начала набирать вес еще до приезда в Питсбург. В восьмом классе ее вес увеличился на одиннадцать фунтов; у нее появились бедра, увеличилась грудь, и теперь приходится носить противный лифчик размера 36С, что раньше и представить себе было невозможно. Еще, совершенно неожиданно, на ее лице появился какой-то совсем чужой нос. Сама она этого не замечала, пока ей не попалась на глаза одна из последних общих фотографий класса: ее темно-русые волосы и бледная кожа, ее голубые глаза — и на тебе! — на кончике носа какой-то довесок в виде шишки, хотя раньше у нее всегда был маленький вздернутый носик, как у матери. Мать Анны — женщина изящного телосложения, которая любит перевязывать голову лентой, красить пряди волос в светлый цвет и каждое утро, летом и зимой, играть в теннис в паре с тетей Полли против двух других женщин. В тридцать восемь лет она поставила на зубы пластинки и сняла их в сорок (это произошло в прошлом году). Вообще-то, она всегда вписывалась в образ взрослой привлекательной женщины с пластинками на зубах: гордой, но скромной; исполненной благих намерений, но в то же время недостаточно серьезной, чтобы воплотить их в жизнь. Она никогда напрямую не говорила о весе Анны, но время от времени уж слишком активно принималась обсуждать, к примеру, полезность сельдерея. В такие минуты Анне казалось, что мать скорее хочет защитить ее, чем указать на недостатки; пытается на своем примере предостеречь дочь от неверного шага.

Неужели Анна становится некрасивой? Если это так, то с ней происходит худшее из того, что могло случиться. Это разочаровало бы не столько ее родных, сколько, возможно, парней и мужчин во всем мире. И на экране телевизора, и в глазах настоящих мужчин Анна видит одно и то же: они хотят, чтобы рядом с ними находились только красавицы. Нет, не в шовинистическом смысле и даже не в том смысле, что им нужна красота, которая побуждала бы к действию. Они инстинктивно хотят смотреть на нечто красивое и получать от этого удовольствие. Они надеются на это и в первую очередь ожидают этого от юных девушек. Когда ты становишься взрослой, как Элизабет, тебе простительно иметь лишний вес, но пока ты подросток, ты обязана быть если не красивой, то хотя бы симпатичной. Произнесите слова «шестнадцатилетняя девушка» в любой мужской компании (хоть одиннадцатилетних, хоть пятидесятилетних), и в глазах мужчин тут же прочитается вожделение. Возможно, они попытаются скрыть его, но наверняка воображение им тут же нарисует гладкие загорелые ноги, упругую грудь и длинные волосы. Есть ли их вина в том, что юная девушка для них ассоциируется с красавицей?

Надо бы заняться зарядкой и прямо сейчас сделать двадцать пять или даже пятьдесят прыжков, думает Анна, но ведь в холодильнике лежит такой аппетитный кусок сыра чеддер, а в шкафу — хрустящие соленые крекеры! Она поедает их, стоя у мойки, пока не начинает чувствовать, что больше в нее не влезет, и после этого выходит из дома.

Улица, на которой расположен дом ее тети, упирается в парк. В его глубине находится общественный бассейн. Анна приближается к ограде, окружающей бассейн, и, прежде чем отправиться в обратный путь, садится за хлипкий столик для пикников и снова начинает листать журнал, хотя в нем уже не осталось ни одной статьи, которую бы она не прочитала несколько раз. Этим летом Анна собиралась подработать в больнице в Филадельфии и могла бы и здесь устроиться в больницу, в которой работает Элизабет, если бы знала, как долго ей предстоит прожить у тети. Но как раз этого-то она и не знает. Она разговаривала по телефону с Эллисон и мамой: дома, кажется, ничего не изменилось. Они до сих пор живут у тети Полли и дяди Тома; мать по-прежнему не желает возвращаться домой. Интереснее всего в этой ситуации было думать об отце, который ночью находится в доме совсем один. Невозможно представить себе, чтобы он злился, если рядом нет их. Наверное, это чем-то напоминает ситуацию, когда смотришь по телевизору какую-нибудь викторину в одиночестве: глупо и бесполезно выкрикивать ответы, если тебя никто не слышит. Какой смысл приходить в бешенство, не имея рядом свидетелей? В конце концов, просто неинтересно, когда никто не теряется в догадках, что ты выкинешь в следующую минуту.

В сторону Анны движется парень в белой безрукавке и джинсах. Она опускает глаза, притворяясь, что читает. Вскоре он подходит и останавливается рядом с ней.

— Огоньку не будет? — спрашивает он.

Она поднимает глаза и молча качает головой. Парню на вид лет восемнадцать, он немного выше ее, его блестящие на солнце светлые волосы острижены так коротко, что больше напоминают едва отросшую щетину. У него светлые, едва заметные усы, живые голубые глаза, пухлые губы и отчетливо проступающие мускулы на руках. Откуда он взялся? Двумя пальцами он держит сигарету.

— Ты, наверное, не куришь? — интересуется он. — Правильно делаешь, курение вызывает рак.

— Я не курю, — говорит Анна.

Какое-то время парень внимательно смотрит на нее — кажется, в эту секунду он языком водит по передним зубам — и потом спрашивает:

— Сколько тебе лет?