Читать книгу "Morbus Dei. Зарождение - Маттиас Бауэр"

Подтянувшись из последних сил, он вылез из ямы и поднялся на ноги. Еще раз взглянул на скопище тел и снова перекрестился.

И двинулся дальше.

III

В этом проклятом лесу терялось всякое ощущение времени. Тропы не было, заросли, точно ряды копий, не давали идти. Кроме того, долина стала понемногу сужаться.

Однако повернуть назад он тоже не мог. В нынешнем состоянии вернуться будет просто не под силу. Придется выбираться из леса и переходить в следующую долину. Может, удастся отыскать какую-нибудь деревню или, на худой конец, крестьянский двор… Тогда оставались хоть какие-то шансы.

Однажды ты поплатишься, Лист. Придет день.

Этот второй голос… Иоганн надеялся, что больше его не услышит. В том, что он зазвучал в голове именно сейчас, виделось дурное предзнаменование. «Может, настало мое время? – подумал Лист. – Не лучше ли просто сесть и ждать?»

В тот момент, когда отчаяние, казалось, овладело им окончательно, лес начал редеть, среди деревьев показалась горная гряда. Иоганн воспрянул духом, продрался между последних деревьев и наклонил в сторону высохший куст орешника.

Пред ним, насколько хватало глаз, раскинулись величественные тирольские горы. Заснеженные вершины были окутаны облаками. Над лесами, растущими по склонам вплоть до снеговой линии, поднимался туман, словно они дышали.

Суровый и безыскусный, но в то же время упоительный пейзаж.

Твоя родина.

Вдали в поисках добычи кружили соколы. Ни деревень, ни крестьянских подворий видно не было. Но ощущалось нечто возвышенное в этом мгновении: на краткий миг Иоганн почувствовал себя повелителем раскинувшихся перед ним земель.

Это, конечно же, не могло быть правдой – никому не подчинить эти земли. Ни кайзеру, ни баварским захватчикам. Даже тирольцы ничего не могли противопоставить этой природной мощи.

Иоганн поднял ворот плаща и стал спускаться в долину.

* * *

После затяжных дождей склоны стали скользкими, что замедляло спуск. Иоганн то и дело оглядывался в поисках убежища, но в этих местах, казалось, не обитало ни единой живой души. Даже пастбища не попадались.

Спустившись, Лист решил перевести дух и опустился на большой замшелый камень, над которым росла искривленная сосна. Ощущение эйфории, которое овладело им прежде, исчезло без следа. Дождь усилился, вода стала просачиваться сквозь швы плаща и теперь стекала по спине.

Иоганн вновь попытался сориентироваться. По его расчетам, если держаться юго-востока, то рано или поздно он выйдет к Швацу. А оттуда по старым трактам на запад, подальше от войны и разоренных деревень, которые оставляли после себя баварские отряды.

Рана в боку напомнила о себе тянущей болью. Иоганн приподнял повязку: воспаление усилилось. Он знал, что ему предстояло сделать, и при мысли об этом содрогнулся. Снова туго затянув повязку, Лист обвел хмурым взглядом необитаемую долину.

И сердце вдруг подскочило в груди. Слева, едва заметная, по дну долины змеилась заросшая тропа.

Тропа, которая, возможно, вела к деревне. К людям, которые могли бы его приютить.

С новыми силами Иоганн закинул мешок на плечо и двинулся по тропе.

* * *

Когда опустились сумерки и начали тускнеть окружающие краски, он наконец-то понял, что шел по ложному пути. Тропа сужалась, и горы с каждым шагом становились все ближе. Прежде это ощущение дарило чувство защищенности; теперь те же горы выглядели холодными и зловещими. Кроме того, рана болела все сильнее, и дождь не прекращался: еще одну ночь под открытым небом ему не пережить.

Иоганн уже отчаялся найти полноценное укрытие и поэтому не поверил своему везенью. Впереди, примерно в двух милях, вырисовывалось какое-то строение: дощатый сарай, надежное убежище на ночь! Лист стиснул зубы и двинулся дальше. Нужно непременно преодолеть этот последний отрезок до наступления темноты…

* * *

По гнилым доскам и худой крыше Иоганн понял, что сарай уже многие годы как заброшен. Между половицами проросли сорняки. Но ему по крайней мере не придется вторую ночь спать на голой земле…

Лист сдвинул несколько досок перед входом и сгреб остатки соломы. Стоило ему сесть, как его покинули последние силы. Он закрыл глаза и позволил себе краткий миг передышки.

За последние полчаса дождь наконец-то прекратился, и ветер разогнал тучи. Холодный лунный свет пробивался сквозь щели, расчерчивая полосами противоположную стену.

Иоганн раскрыл мешок и вынул последнюю краюху хлеба, похожую скорее на комок зеленоватой плесени. С человеческой едой этот вонючий ломоть не имел ничего общего. Ему вспомнились густые супы, жаркое, куски мяса с поджаристой корочкой. Иоганн буквально чувствовал их аромат… Но воспоминаниями сыт не будешь. Поэтому он сделал над собой усилие, откусил кусочек хлеба и заставил себя проглотить эту тягучую массу. Когда последний кусок был с трудом проглочен, остатки провизии оказались исчерпаны.

Что теперь? Как ему пережить следующие несколько дней? Он был слишком слаб, чтобы охотиться, а ягод и корней почти не осталось, и…

Тянущая боль прервала его мрачные раздумья. Рана в последние часы болела все сильнее. Выбора не оставалось, ее следовало обработать.

Иоганн стянул рубашку и для начала попытался осторожно снять присохшую повязку. Он все делал медленно, и чтобы содрать даже небольшой клочок, приходилось превозмогать жуткую боль.

А ведь он только приступил…

Нет, это делается иначе. Иоганн стиснул зубы и одним рывком сорвал повязку.

Отрывистый крик прорезал ночь, и снова все стихло.

* * *

С дрожью во всем теле Лист взглянул на рану. Края сильно воспалились, кожа стала бледной, и сквозь нее проглядывали сосуды. Наружу сочился густой гной.

Первые признаки гангрены.

Дрожащей рукой Иоганн взялся за нож, убеждая себя, что хуже не будет.

Лжец.

Он аккуратно вытер клинок о штаны, после чего срезал корку. От боли на лбу выступил пот, а на глазах – слезы. Иоганн замер, с трудом перевел дух. Затем подобрал щепку и вставил в рот. Впился зубами в старую древесину. Левой рукой раздвинул края раны и погрузил палец в гноящуюся плоть, глубже, еще глубже…

Перед глазами плясали искры. Иоганн знал, что долго ему этого не выдержать. Наконец, когда минула целая вечность, едва не потеряв сознание, он вытащил то, что искал: обломавшийся кончик острия вил.

Лист брезгливо отшвырнул окровавленную щепку и выплюнул бесполезную теперь деревяшку – от боли он перекусил ее надвое. Из раны снова обильно потекла кровь, но это только к лучшему, так она хоть как-то очистится. Место было неудобное, Иоганн даже не мог помочиться на рану, чтобы обеззаразить ее. Про этот способ ему рассказал один рудокоп из Шваца, и это не раз ему помогало. Но, так или иначе, сейчас прибегать к нему поздно.