Читать книгу "Предпоследняя истина - Филип Киндред Дик"

В любой момент мог появиться любой из его железок с листком чистой бумаги. Он был уверен, что она где-то у него есть. А если все-таки это не так, то можно будет выменять ее у соседа, отправиться к нему с визитом в сопровождении и под охраной железок. Поместье соседа находится южнее и принадлежит Феррису Гранвиллю. У Ферриса наверняка есть бумага, он говорил об этом со мной на прошлой неделе, когда мы беседовали по видеоканалу. Он заперся в поместье и пишет свои никому не нужные мемуары.

Ненужные независимо от того, где происходили описанные в них события - на земле, под землей или за ее пределами.

Глава 2

Если верить часам, пора спать. Но если отключали электричество, то положиться на них никак нельзя. Вполне может оказаться, уныло размышлял Николас Сент-Джеймс, что на самом деле пора вставать. Обмен веществ в его теле после стольких лет жизни под землей уже ничего не мог ему подсказать.

Он слышал, что течет вода в ванной - она примыкала к их комнатушке № 67-Б в "Том Микс", они пользовались ею вместе с соседями. Жена принимала душ, и поэтому Николасу пришлось изрядно порыться на туалетном столике, прежде чем он нашел ее наручные часы. Впрочем, они показывали то же время, что и настенные - ну что ты будешь делать! И все же ему совершенно не хотелось спать. Он понял, что ему не дает покоя история с Мори Соузой; мысль о нем не выходила у него из головы, не позволяя думать ни о чем другом. Наверное, так себя чувствуют больные мешочной чумой, когда поселившийся в них вирус распирает голову до тех пор, пока она не разорвется, как бумажный мешок. Может быть, я и в самом деле заболел, подумал он. В самом деле. Еще сильнее, чем Соуза. А Мори Соуза, семидесятилетний главный механик их подземного муравейника, умирал.

– Я уже выхожу, - крикнула ему из ванной Рита. Однако из душа по-прежнему лила вода, а она все не выходила. - Я имею в виду - ты можешь войти, почистить зубы или пополоскать, или что там тебе нужно.

Мне нужно заболеть мешочной чумой… Впрочем, тот исковерканный железка, которого они чинили последним, не был должным образом продезинфицирован. А может, я подцепил вонючую усушку, и это она сушит меня, и я уменьшаюсь в размерах, и моя голова (подумать страшно!) станет крошечным шариком, хотя черты лица и сохранятся. Ну да ладно, сказал он сам себе и начал расшнуровывать ботинки. Он почувствовал настоятельную необходимость вымыться, он даже примет душ, несмотря на то, что расход воды в "Том Микс" с недавних пор строго ограничен - кстати, по его собственному распоряжению. Если не удается поддерживать чистоту - человек обречен, думал он. Николас попытался сообразить, откуда именно появилась грязь, и вспомнил о металлическом контейнере с какими-то изготовленными вручную штуковинами. По халатности этот контейнер не смогли катапультировать - у оператора дрогнула рука, он не смог повернуть рукоятку, - и полтора центнера загрязненных, горячих веществ высыпалось на них. Горячих от радиоактивности и зараженных бактериями. Прекрасное сочетание, подумал он.

А где- то в глубине души его сверлила все та же мысль: "Соуза умирает". Все остальное не имеет никакого значения, потому что без этого сварливого старика им долго не протянуть.

Недели две, не больше. Потому что через полмесяца начальство проверит, как они справляются с выполнением плановых заданий. А на этот раз, учитывая невезение, постоянно преследовавшее его да и все это убежище, заслушивать их будут агенты Стэнтона Броза, министра внутренних дел, а не люди генерала Холта. При выполнении подобных поручений они чередовались, что, как заявил однажды с экрана Йенси, предотвращает коррупцию.

Подняв трубку аудиофона, он набрал номер поликлиники:

– Ну как он?

На другом конце провода доктор Кэрол Тай, руководитель их небольшой клиники, ответила ему:

– Ничего нового. Он в сознании. Спуститесь сюда, он хотел бы с вами поговорить.

– Сейчас иду.

Николас опустил трубку, крикнул Рите, стараясь перекрыть шум воды, что уходит, и вышел из комнаты. В общем коридоре он увидел других обитателей убежища, возвращавшихся в свои отсеки из магазинов и комнат отдыха, чтобы улечься спать. Часы не обманули его - он увидел множество купальных халатов и обычных в убежище синтетических комнатных туфель.

Значит, и вправду пора ложиться спать, подумал он. Впрочем, он знал, что заснуть ему не удастся.

Спустившись на три этажа вниз, в поликлинику, Николас прошел через анфиладу пустых комнат - в клинике остались лишь те, кому был предписан постельный режим, - и подошел к комнате медсестер. Дежурная сестра встала из-за стола и почтительно приветствовала его, ведь Николас был их законно избранным Президентом. А затем он оказался перед закрытой дверью палаты, в которой лежал Мори Соуза. На двери висела табличка: "Просьба сохранять тишину". Он открыл дверь и вошел.

На широкой белоснежной постели лежало что-то плоское, что-то настолько приплюснутое, что были различимы лишь глаза, словно оно было отражением, едва заметным в своего рода коконе, поглощавшем свет, а не отражавшем его. Кокон, в котором лежал старик, подпитывал его самыми разными видами энергии. От человека, лежавшего на постели, остались кожа да кости, словно плоть пожрал забравшийся в него паук. Соуза пошевелил губами:

– Привет.

– Привет, старый зануда, - ответил Николас и подвинул стул к постели.

– Ну, как дела?

Наступило молчание, смысл этих слов достиг сознания больного не так-то скоро, словно на пути к нему они преодолевали космические пространства. Наконец он сказал:

– Честно говоря, паршиво.

Ты и не подозреваешь, старина, чем ты болен на самом деле, подумал Николас, если только Кэрол не открыла тебе правду после нашей последней встречи. Он пристально глядел на старого механика, пытаясь проверить свою догадку. Панкреатит почти всегда приводит к летальному исходу, Николас об этом знал - ему рассказала Кэрол. Но, разумеется, никто не знает и не скажет Соузе, какой диагноз ему поставили, потому что всегда есть надежда, что чудо все-таки произойдет.

– Ты выкарабкаешься, - неловко солгал Николас.

– Послушай, Ник, сколько железок мы сделали за этот месяц?

– Пятнадцать.

– Тогда… - Последовала пауза, Соуза смотрел куда-то вверх, стараясь не встречаться глазами в Николасом, словно чего-то стыдясь. -…Мы еще сможем выполнить план.

– А что мне до того, - ответил Николас, - выполним мы его или нет? Он хорошо знал Соузу, они провели здесь, в "Том Микс" все годы войны, как-никак целых пятнадцать лет, и все бок о бок, сидя здесь взаперти. Меня интересует, удастся ли… - О Господи, что за чушь я несу, старик уже понял.

– Удастся ли мне вообще выйти отсюда, - прошептал Соуза.

– Да нет, я имел в виду "когда удастся". - Николас был зол на себя. А теперь в дверях он увидел Кэрол, выглядевшую строго, официально в просторном белом халате и туфлях на низком каблуке, с папкой для бумаг в руках, в которой, он был в этом совершенно уверен, она хранила историю болезни Соузы. Николас молча встал, отошел от постели и, пройдя мимо Кэрол, вышел в коридор.