Читать книгу "Тайна Изумрудного города. Шанс для шута - Александра Черчень"

– Кто бы говорил! – фыркнула в ответ я, потому как вампиры с эльфами тоже редко скрещивались. Но вот бывало… результат передо мной!

Правда, Сент у нас без отклонений. Невзирая на маму-эльфу, сыночек получился настоящим вампиром и внешне, и по дару.

– Мия, прелесть моя рыжая! – послышался радостный голос Ниры, и наша боевая киска, на ходу обернувшись высокой стройной блондинкой, отпихнула своего кавалера острым локотком и обняла меня за шею. – Мы по тебе скучали!

– Я вижу, – хихикнула, оглядывая компанию, потом заметила подошедшего волка и поклонилась. – Наставник Ромир, рада вас снова видеть.

– Здравствуй, егоза, – добродушно фыркнул зверь и спустя миг обернулся высоким, немного лохматым мужчиной средних лет, у которого лишь в волосах мелькали серебряные нити седины.

– А где Амириль? – нетерпеливо спросила я, горя желанием наконец-то обнять двойняшку.

Все дружно скривились, даже Ромир неодобрительно нахмурился. Нира неохотно проговорила:

– У себя в домике, – показала на крайний коттеджик. – Опять рыдает о загубленной чести и жизни, а ее подруженьки и рады потакать!

– Так, что это все значит? – прищурилась я и подняла свою поклажу, поудобнее перехватывая ручки.

– Иди и спроси, – улыбнулся Сент, но карих глаз это не коснулось.

Я не стала пытать друзей, а просто развернулась и побежала в сторону указанного жилища.

Проскользнула внутрь, быстро разулась и опрометью бросилась в комнату, откуда были слышны тихие всхлипывания и гораздо более громкие причитания. Всхлипывания – от моей Ами, а причитали наверняка ее подружки – Зара и Мара. Не понимаю, почему она с ними водится. Вроде и неглупые, все же кто попало в Университете Пути не учится, да и в Малахит не попадает, но какие-то они… пустые. Впрочем, если сестре с ними хорошо, то не буду вмешиваться. Пробежала через гостиную, машинально кинув взгляд в зеркало на невысокую, плотненькую рыжую девушку, отметила, что волосы в беспорядке, да и одежка… дорожная, одним словом, и полетела дальше.

– А-а-а-а! – донеслось из соседней комнаты, но уже не слезы, а недовольный писк. – Мара, ты что за гадость мне в воду накапала?! Что значит успокоительное?! Я не желаю успокаиваться, я желаю…

Узнать, что желает моя капризная сестренка, я не успела, так как уже вошла в комнату.

На диванчике сидела и утирала щечки платком хрупкая златовласая красавица. Все же забавно: вроде мы и двойняшки, а такие разные.

Я вот рыжая, веснушчатая и немного пухленькая. В общем, вся в маму – гномка гномкой. Разве что немного повыше да в кости потоньше. Ну и прискорбно ушастая… А папа у нас – златовласый красавец лепрекон. В него и пошла Амириль.

– Ами, что случилось?! – охнула я, бросившись к заплаканной сестре.

– Ми-и-ия, – повернулась ко мне девушка, и зеленовато-голубые глаза снова наполнились слезами, а пухлые губки задрожали. – Сестренка, ты приехала!

– Кто обидел? – строго спросила, присаживаясь рядом и сдвигая юбки сестры в сторону. Я-то пока в штанах, ведь только с дороги, а так и сама платья очень люблю.

Вопреки ожиданиям, Амириль не порадовала меня именем обидчика, а снова заплакала, уронив личико в ладони.

Странно все это. Такое поведение моей собранной, холодной и сдержанной сестре несвойственно.

Через всхлипывания я с трудом различала обрывки фраз.

Впрочем, понять было вполне можно… и чем дальше, тем больше я сжимала губы и медленно закипала от гнева.

Какой-то местный гад посмел совратить и бросить мою сестренку!!!

Этот… шут в лучших мужских традициях «пел» красивые песни и вешал лапшу на ушки Амириль, а как своего добился – бросил.

– Мия, я его та-а-ак люблю! – зарыдала сестричка, выдернув меня из мыслей в реальность, а в реальности – некто шут Гудвина соблазнил мою сестру. – Миечка, он такой красивый… – вдруг мечтательно закатила глаза девушка. – У него волосы светлые– светлые, а глаза синее летнего неба.

– Так голубые или синие? – дотошно уточнила я, мысленно набрасывая портрет этого инвалида. Почему инвалида? А потому!

– Синие… – недоуменно посмотрела на меня она и вдруг снова заплакала. – Все было так хорошо, я так его полюбила, а он сказал, что я его разочаровала, что я неинтересная и он ожидал ино-о-о-ого!

Все!

Не инвалид – покойник!

А синие глазки выколупать и заспиртовать. На память.

– А он здесь? – спросила я, медленно поднимаясь с дивана. – И как зовут?

– Да, – кивнула одна из подружек Ами. – Имя – Лельер Хинсар. Кстати, главный бабник двора.

Я стремительно вылетела из домика, пытаясь хоть как-то сдержать ярость. Этот подонок посмел обидеть мою сестру!

Так… Успокоиться. Мне нужно успокоиться, собрать по нему информацию и только тогда что-то предпринимать.

– Мия, – окликнул меня наставник Ромир.

Я повернулась к нему, через силу улыбаясь.

– Да?

– Сестра уже сказала тебе, что мы собираем вещи и через часик-другой переезжаем в выделенный дом?

– Нет, – медленно покачала головой я, ощущая, что сказанное целиком и полностью меняет расклад. – Я поняла. Наставник, у меня есть небольшое дело, и я скоро вернусь.

Не обращая внимания на оклики Ромира, я быстрым шагом, почти сразу перешедшим в бег, направилась по каменной дорожке к главному зданию Академии.

Если я ничего не предприму сейчас, то, скорее всего, с очень большой долей вероятности вообще никогда не смогу, потому как искать его в городе – заведомо проигрышное занятие.

Правда, в основном придется импровизировать, что не есть хорошо. Дедушка бы не одобрил. Он всегда говорил, что у настоящего гнома всегда должен быть выверенный до мельчайших деталей план.

А вот папа-лепрекон, наоборот, утверждал, что фантазия и «действия по обстоятельствам» – наше все.

Но ничего! Гном в состоянии ярости – это огромная сила.

Лепрекон в состоянии ярости – это огромные проблемы для обидчиков.

Вывод: этому типу не повезло!

Глава 2

Я промчалась через сад и подбежала к крыльцу, где замерли Всадники и уже знакомый офицер. Он с некоторой опаской рассматривал злую, тяжело дышащую меня.

– Шут где?

– В подвалах, – автоматически брякнул мужчина и указал налево. – Вход за углом.

Отли-и-ично! Он уже ниже уровня земли!

За углом и правда оказались массивные двери, и, коснувшись медной ручки и ощутив ее холод, я впервые задумалась, а правильно ли поступаю? Но тут перед внутренним взором появилось заплаканное лицо сестры, и меня вновь затопило волной злости, сметая здравый смысл. Он посмел обидеть моего близкого человечка?! Он… воспользовался ее наивностью, ее телом и считает, что ему все сойдет с рук?