Читать книгу "Руны. Обряды и наследие предков - Андрей Васильченко"

После раскола «Германский орден» оказался представлен Бернхардом Кернером, Эрвином фон Хаймердингером и доктором Геншем. По большому счету с этого момента деятельность «Германского ордена» переместилась на север страны, в Берлин, где организации не давала окончательно умереть активность Филиппа Штауффа и Эберхарда фон Брокхузена. На тот момент Филипп Штауфф окончательно утвердился как последователь идей Гвидо фон Листа. Он даже вошел в состав «Общества фон Листа», которое было создано не без его участия в Берлине. Однако известность Штауффу принесли все-таки не его рунологические изыскания, а его антисемитская публицистика. Именно он издавал множество брошюр по заказу пангерманских и антисемитских объединений. В частности, речь шла о знаменитой «Семи»-серии («Семи-гота», «Семи-альянс», «Семи-кюрхнер»), которая являлась своеобразным справочником «Кто есть кто?». В данном случае речь шла о наличии евреев в сфере культуры, экономики, армии. Отдельно Штауфф занимался поиском еврейских корней у немецких дворян.

Если же говорить о фахверке, то принято считать, что он делился на несколько направлений: «саксонский», «франконский», «алеманский» и т. д. То есть облик фасадов фахверковых домов во многом зависел от ландшафта и племени, которое этот ландшафт в свое время заселяло. Однако именно Штауфф обратил внимание на то, что на фасаде зданий можно было обнаружить символы, трактовкой которых он и занялся. После публикации его книги «Рунические дома» в Германии началось повальное увлечение поиском символов на фахверковых зданиях и их расшифровкой. В рамках «Наследия предков» эта деятельность была упорядочена, некоторые ее направления были сокращены, в общую идейную картину пытались внести ясность. Например, в эсэсовской организации категорически отказались от наследия Гвидо фон Листа, полагая его «фантазером», но тем не менее исследование рун, равно как и символов в целом, было продолжено — этим знакам придавалось особое значение.

Задача этой книги состоит в том, чтобы, с одной стороны, рассказать о деятельности «Наследия предков», в частности о попытках изучения символов и их «особого значения». Сразу же спешу разочаровать читателя — в деятельности «Аненербе» почти не было ничего мистического, как это принято показывать в популярных и не совсем научных телевизионных передачах. Работа была во многом рутинной. Тем не менее мы позволили себе привести текст оригинальных докладов, которые в свое время были подготовлены тремя начальниками отделов «Наследия предков». Минуя поздние интерпретации, хотелось бы показать оригинальные наработки, созданные сотрудниками «Наследия предков», что позволит читателю понять — есть ли в них что-то сомнительное и таинственное, что вызывает, например, у германских «академистов» столь бурное неприятие любых научных работ, в которых хотя бы в незначительной мере были использованы итоги работы сотрудников «Аненербе».

Глава 2. КАК ВОЗНИКАЮТ ЗАГАДОЧНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ?

Лето 1935 года в Германии не было богато на громкие политические события. Открытие второй и самой крупной на тот момент школы СС, располагавшейся в Брауншвейге, едва ли можно было отнести к таковым. На этом мероприятии из заметных персон Третьего рейха присутствовал только лишь рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Сразу после этого, 1 июля 1935 года, он направился в Берлин, чтобы участвовать в событии, которое и вовсе не освещалось немецкой прессой. Речь шла об основании небольшого культурного учреждения. Зачем это потребовалось рейхсфюреру СС, тем более что культура не входила в его служебные обязанности? Что же это была за структура, ради которой он решил пожертвовать общением с Гитлером, который в указанное время посещал Мюнхен? В тот день, 1 июля, Гиммлер присутствовал на учредительном собрании Исследовательского общества древней истории «Немецкое наследие предков».

Одним из учредителей этого общества (а фактически его создателем) являлся частный исследователь Герман Вирт. Он, полуголландец-полунемец, родился в 1885 году в семье учителя в нидерландском городе Утрехт. В юности Вирт проявлял интерес к гуманитарным наукам. После изучения в Лейпциге и в родном Утрехте философии, германистики, истории, теории музыки он вместе с этнографом Джоном Мейером издал работу «Закат народных голландских песен». Уже тогда молодой талантливый ученый был ярым приверженцем идей пангерманизма, разделяя идеалы романтическо-националистических организаций, планировавших трансформировать всю Европу. Начало Первой мировой войны застало его в Берлинском университете, где он преподавал голландскую филологию. Не задумываясь, он ушел добровольцем в кайзеровскую армию. Заметив молодого специалиста, германское командование направило его на создание «фламандского движения». Скорее всего, он служил германским офицером при так называемых «фламандских активистах». Эти люди, являясь сепаратистами, уже давно мечтали о разрыве культурных и политических связей с Валлонией, ориентированной на Францию. До сих пор остается неясным, какую роль во всем этом должен был сыграть Вирт. Сам он позже невнятно писал о ставке на Германию и Фландрию. Его биографы замечали, что в это время он являлся последовательным приверженцем великогерманского мышления. Эта фраза вряд ли что объясняла. Вероятнее всего, Вирт тогда являлся поборником идеи «Великих Нидерландов», в которую он добавил немецкий «фелькише» элемент. Но, видимо, «великоголландские федералисты», именно так именовали себя поборники этой идеи, не прислушались к своему немецкому земляку. Об этом говорил хотя бы тот факт, что в сентябре 1916 года кайзер Вильгельм II лишил почетного звания титулярных профессоров всех голландских «вальдойче» (людей, ставших добровольно немцами), так как те пропагандировали сепаратистские идеи. Вирт разделил судьбу этих голландцев.

Можно рискнуть предположить, что в свое время Вирт входил в организацию «Landbond der Dietsche Treckvogel» — «Союз голландских перелетных птиц», аналог немецких «Вандерфогель» («Перелетные птицы»), консервативного молодежного движения, проповедовавшего возврат к природе и романтический национализм.

Что же делал Вирт в 1917–1918 годах? Одно время он преподавал в Брюссельском университете фламандский язык. Но почему пангерманист Вирт не вернулся обратно в Германию, предпочитая зарабатывать хлеб преподаванием, что особого дохода тогда не приносило? Причина, наверное, кроется в том, что после крушения монархии республика решила отказаться от реакционных специалистов, тем более тех, кто был иностранцем. В Германию Вирт вернулся лишь только в 1923 году. Он поселился в Марбурге и, не найдя достойной работы, занялся частными исследованиями. Именно здесь он начал работать над своей книгой «Происхождение человечества». Она была опубликована в Йене пять лет спустя. Но все-таки основной темой его исследований осталась германистика. Здесь его научные интересы переплетались с националистическими убеждениями, создавая гремучую смесь. Его научные и политические цели, фактически совпадая, состояли в том, чтобы возродить и усилить чистую немецкую духовность, которую он противопоставлял Веймарской республике и либеральной науке. В отличие от многих публицистов того времени, находившихся в лагере «фелькише», Вирт старался, чтобы его теории имели достаточное научное обоснование. Впрочем, сейчас его система доказательств может показаться некоторым академическим исследователям более чем сомнительной. Уже в своей диссертации он писал, что забвение народных голландских песен было предопределено развитием всемирной экономической системы, что космополитизация хозяйственной системы вела к трагическому крушению культуры Нидерландов. Создавая собственное видение мира, он решил опираться на весьма оригинальную методику. Обобщая письменные системы средиземноморских народов, символику североафриканских племен, наречия индейцев Северной Америки и эскимосов, он пришел к выводу о существовании культурной общности народов североатлантического бассейна. В подтверждение этого он почему-то приводил письменные памятники, найденные в Юго-Западной Европе, а не на севере континента. Опираясь на подобные документы, он вывел существование древней единой монотеистической религии. Теперь он стал преследовать более высокую цель, нежели просто романтический национализм. Он захотел воссоздать ту древнюю религию, которая должна была послужить толчком к возрождению нордической расы и освобождению ее от «проклятия» цивилизации, зла, заставившего забыть свои истинные корни.