Читать книгу "Империя Зла - Юрий Никитин"

А что такое закон? Это воплощенное в обязательное для всехмнение большинства народа. Только тогда закон соблюдают, ибо за ним не толькопистолет милиционера, но и поддержка населения.

Но почему же тогда такой дикий перекос? Когда в Чечне началирасстреливать по суду шариата, в России даже те, кто люто ненавидел чеченцев,перекосился в зависти: вот бы и у нас так! Почему те могут поступать по правдеи совести, а мы обязаны подчиняться каким-то нелепым законам, перенесенным хрензнает кем и откуда? Скоре всего, с Марса или еще откуда-то, где не воруют, ненасилуют и уж тем более, не убивают.

– Законы только тогда работают в полную силу, –пробормотал я, – если их поддерживает народ. Или хотя бы понимает.

– Что? – послышался голос рядом.

Я вздрогнул, а Володя деликатно улыбался, возникнув какпризрак прямо из воздуха. По ту сторону аллеи прогуливалась парочка, я ихраньше не видел. Либо меня оберегают, либо готовятся пристрелить.

– Уже? – удивился я. – Как быстро...

– Вы гуляете двадцать две минуты, – напомнилВолодя. – Ваша собачка изволила покакать дважды, семь раз пописала, а наширебята штаны порвали, пытаясь поспеть за вами... раньше вас. А штаны у них отКардена. Предлагал же вам президент переехать в более охраняемое место!

Я отмахнулся:

– Да ладно. Лучше прожить год львом, чем сто – овцой.Сейчас отведу Хрюку, кофе уже пил, так что не задержусь.

Машина Володи стояла возле подъезда. Когда я поднимался поступенькам, с моего плеча на коричневую дверь скакнул солнечный зайчик. Есликто-то с дальних крыш рассматривает через оптический прицел мою стрижку, то былбы красный кружок. А это забавляется ребенок из дома напротив. Ребенок. Просторебенок.

Глава 2

Когда машина вырулила на магистраль, Володя поинтересовалсяс хорошо рассчитанной ленцой:

– А что там народ шумел?

– Первое применение оружия, – ответил я, все ещечувствуя неловкость от мальчишечьего поступка. – Правда, без выстрелов.

Он покосился круглым как у птицы удивленным глазом:

– Применение?

– Применение, – повторил я. – Володя, у тебя,сколько звездочек на погонах? Для тебя применение – это если всю обойму в упор,да?.. Гм, вряд ли у того мужика есть разрешение на ношение. На хранение дома –да, но чтобы выносить на улицу...

Володя буркнул:

– Теперь хоть обыскивай народ. Каждому зудит ходить поулице с пистолетом в кармане. Начнется выяснение кто кому на ногу наступил втроллейбусе.

Я сказал с иронией:

– А пока что каждый, заполучив оружие, тут же хотел быограничить его выдачу остальным. А то и вовсе запретить. Что, задевает? Мол, укаждого может оказаться пистолет не хуже, чем у тебя? Ты столько добивался,анкету делал, экзамены сдавал, а им стоит только справку предъявить, что несумасшедшие и что не сидели!

Он понял, засопел, долго молчал, затем буркнул:

– У них пистолеты могут оказаться и получше. К тому жея применю только в самом крайнем случае! А эти... Не так посмотришь, он тебе вспину шарахнет. Хоть сидел, хоть не сидел. Правда, для страны может быть ихорошо, но для отдельных человечков...

Он говорил грамотно, слова расставлял с крестьянскойосновательностью. Очень здоровый как по генной структуре, так и в психике.Таких охотно усаживают за пульты управления баллистических ракет и атомныхреакторов. Сто тысяч психиатров поседеют и начнут ловить зеленых чертей раньше,чем такой ощутит хоть некоторое психическое неудобство. Ему сказали старшие позванию, что нехорошо народ вооружать, он это усвоил накрепко. Теперь надо также основательно и убедительно сказать, что вооружать – хорошо. И повторитьмного раз.

При въезде в Кремль нас проверили небрежненько, второй разосмотрели, когда остановились перед большим Кремлевским дворцом, а третий разменя остановили в вестибюле.

Охранники уже знали советника президента, кем я являюсь, влицо, что не помешало проверить сверху донизу, просветить всеми лучами. На ихлицах я читал сильнейшее сожаление, что можно просветить только голову, но немысли. Во-первых, морду можно заменить даже не устаревшей хирургией, акакими-то бионашлепками, не отличишь от собственной морды, а во вторых,футуролог – не охранник, у которого только одна извилина, прямая, как армейскийустав, а когда извилин много, то либо Наполеоном себя назовет, либо напрезидента кинется...

– Да ладно, – сказал я, морщась на виноватоевыражение в глазах начальника охраны. – Теперь за Кречетом начинаютохотиться все спецслужбы мира, не считая разных партий и организаций! А ужгероев-одиночек...

В главном холле с возвышения красиво и убедительно вещалреспектабельный мужчина с одухотворенным лицом композитора. Правительственныеклерки зачарованно следили за его белыми холеными ладонями, что мелькают какбабочки – белянки. Он поймал и меня цепким взглядом, голос стал громче,приглашающим, я понял, что речь идет о языке поз, жестов, положения руки приразговоре и прочей ерунде, что принимается нищими духом с восторгом.

Комитет по имиджу, отрабатывая немалое жалование, пригласилочередного шарлатана с циклом лекций. Слабый человечек всегда пытаетсяспрятаться за спину более сильного, переложить на него ответственность и засебя самого, беспомощного и гениального. Придумывает богов, астрологию, ЕдиногоТворца, всякие гадания, тайные науки древних, эзотерику, рериховщину, СтаршихБратьев по Разуму... Даже этот вот язык поз и положения рук при разговоредолжен как-то еще больше упорядочить мир, ибо слабый человечек страшится досвинячьего писка свободы, любой свободы, а мы ему еще подсовывает закон освободе приобретения оружия!..

Ему надо, чтобы все регламентировано, чтобы его собственнуюсамостоятельность к минимуму, чтобы всегда можно сослаться на положение звезд,скоромные дни, требования начальства, линии жизни на руке... Нужнапредопределенность!

Дюжий парень в слишком респектабельном костюме, приоткрывдверь, слушал с большим интересом. Я похлопал его по плечу, он вздрогнул,возвращаясь в реальный мир, где он всего лишь охранник, а не властелин тайныхсил, вытянулся:

– Дежурный по второму этажу!

– У вас есть блокнот? – спросил я. – Нет?Жаль... Надо будет взять всех этих на заметку...

– Которых?

– Которые слушают, – пояснил я и со значением посмотрелему в лицо. – Понимаете?

Он смущенно помялся:

– Нам о блокнотах ничего не говорили. Я владею всемивидами оружия, только не блокнотом. Говорят, ниндзюки даже веером...

– Жаль, – повторил я и, собираясь уходить,проговорился в порыве старческой болтливости, этакой благодушности, какуюмолодые парни ждут от людей постарше. – Этот семинар не зря ведь...Понимаешь, надо отделить всех слабых людишек, неспособных приниматьсамостоятельные решения. Какой же он член правительства, если с гадалками советуется,гороскопы читает да в телепатию верит? Они еще могут быть хорошимигенералами... нет, хорошими тоже не могут, но где-то от них урона мало, аздесь... сам понимаешь!