Читать книгу "Охотник за тенью - Донато Карризи"

– Монахиня, – ответил Клементе. – Здесь есть небольшая обитель, очень строгих правил, сразу за лесом. – Он показал рукой вперед. – Имя женщины держат в тайне, это одно из правил ордена, в который она вступила. Но не думаю, чтобы в этом случае имя нам чем-то помогло.

Маркус нагнулся, чтобы лучше рассмотреть. Белая кожа, маленькие груди, пах, бесстыдно выставленный напоказ. Белокурые волосы, очень коротко остриженные, обычно покрытые платом, виднелись теперь на отрубленной голове. Голубые глаза воздеты к небу, словно в молитве. «Кто ты?» – взглядом вопросил ее пенитенциарий. Ведь есть судьба хуже смерти: умереть безымянной. «Кто это сделал с тобой?»

– Время от времени сестры гуляли в лесу, – продолжал Клементе. – Сюда почти никто не заходит, никто не мешает им молиться.

Жертва избрала затворничество, подумал Маркус. Приняла постриг, чтобы вместе с сестрами жить вдали от человечества. Никто не должен был больше увидеть ее лицо. Но вместо этого ее тело послужило непристойной демонстрацией чьей-то злобы.

– Выбор этих сестер понять нелегко, многие считают, что лучше творить добро среди людей, чем затворяться в стенах монастыря, – рассуждал Клементе, будто читая мысли товарища. – Но моя бабушка всегда говорила: «Ты не представляешь, сколько раз эти сестры спасали мир своими молитвами».

Маркус не знал, во что ему верить. Насколько он понимал, перед лицом такой смерти мир вряд ли что-то могло спасти.

– За многие века здесь не случалось ничего подобного, – прибавил друг. – Мы к этому совсем не подготовлены. Жандармерия проведет внутреннее расследование, но она не располагает необходимыми техническими средствами. Нет ни судмедэксперта, ни криминалистов. Не будет ни вскрытия, ни проверки отпечатков пальцев, ни анализа ДНК.

Маркус повернулся к нему:

– Тогда почему не попросить помощи у итальянских властей?

В соответствии с договорами, заключенными между двумя государствами, Ватикан мог в случае необходимости прибегнуть к помощи итальянской полиции. Но помощь эта требовалась только для того, чтобы следить за толпами паломников, наводнявших базилику, или предотвращать мелкие кражи на площади перед ней. Полномочия итальянской полиции заканчивались у подножия лестницы, ведущей к Святому Петру. Во всяком случае, если не было специального обращения.

– Этого не будет, все уже решено, – отрезал Клементе.

– Как же мне проводить расследование внутри Ватикана – ведь меня заметят и, хуже того, узнают, кто я такой?

– Но ты и не станешь проводить его здесь. Кто бы это ни сделал, он явился извне.

Маркус ничего не понимал.

– Откуда тебе это известно?

– Мы знаем его в лицо.

Такой ответ ошеломил пенитенциария.

– Тело лежит здесь по меньшей мере восемь-десять часов, – продолжал Клементе. – Этим утром, очень рано, камеры видеонаблюдения зафиксировали в зоне садов подозрительного человека. Он был одет как служитель, но, похоже, униформа была украдена.

– Почему он?

– Сам посмотри.

Клементе протянул ему распечатку фотограммы. Человек, одетый в форму садовника, лицо частично скрыто под козырьком кепки. Европеоидной расы, возраст неопределенный, но, скорее всего, за пятьдесят. Серая сумка через плечо, на дне – пятно более темного оттенка.

– Жандармы уверены, что в этой сумке лежал топорик или нечто подобное. Его недавно использовали: пятно, которое ты видишь, скорее всего, кровь.

– Почему топорик?

– Только такое оружие он мог бы здесь найти. Извне через кордоны, охрану, металлодетекторы он пронести ничего не мог, это исключено.

– Но он все-таки унес орудие преступления с собой, чтобы замести следы, в случае если жандармы обратятся к итальянской полиции.

– На выходе все гораздо проще, там нет контроля. И потом, чтобы уйти, не бросаясь в глаза, достаточно смешаться с толпой паломников или туристов.

– Садовый инвентарь…

– Сейчас как раз проверяют, все ли на месте.

Маркус снова взглянул на останки молодой монахини. Непроизвольно стиснул медальон, который носил на шее: архангел Михаил с огненным мечом. Покровитель пенитенциариев.

– Нам пора, – объявил Клементе. – Время вышло.

Тут из леса донеслись шорохи. Кто-то двигался по направлению к поляне. Маркус поднял глаза и увидел, что в темноте обозначилась вереница теней. У некоторых в руках были свечи. При слабом свете этих огоньков он распознал фигуры с покрытыми головами. Лица занавешены темной тканью.

– Это сестры, – шепнул Клементе. – Пришли забрать тело.

При жизни только они могли видеть ее лицо. После смерти они единственные могли позаботиться о погребении. Таково правило.

Клементе и Маркус отошли в сторону. Сестры молча окружили жалкие останки. Каждая из них знала, что ей делать. Кто-то расстелил белое полотно, другие стали подбирать с земли фрагменты тела.

Только тогда Маркус расслышал звуки. Согласный гул, происходящий из-под ткани, закрывающей лица. Литания. Они молились на латыни.

Клементе схватил Маркуса за руку и потащил прочь, но в этот момент одна из сестер прошла рядом. И он отчетливо расслышал фразу:

– Hic est diabolus.

Дьявол здесь.

Часть первая

Соляной мальчик

1

У ног Клементе лежал холодный ночной Рим.

Никто бы не сказал, что человек в темной одежде, прижавшийся к балюстраде, – священник. Дворцы и купола простирались под ним, базилика Святого Петра выше прочих. Величественная панорама, открывающаяся с холма Пинчо, неизменная в веках, на фоне которой всегда кишела жизнь, крохотная и бренная.

Клементе смотрел на город, не оборачиваясь на звук шагов, раздававшихся за его спиной.

– Ну, что скажешь? – спросил он, не дожидаясь, пока Маркус подойдет.

– Ничего.

Клементе кивнул, нисколько не удивившись, потом повернулся к другу-пенитенциарию. У Маркуса был измученный вид, на лице многодневная щетина.

– Сегодня исполняется год.

Клементе молча заглянул ему в глаза. Он знал, о чем речь: исполнился год с того момента, как в садах Ватикана нашли расчлененный труп монахини. За этот немалый срок расследование пенитенциария ни к чему не привело.

Никаких следов, никаких улик, даже ни единого подозрения. Ничего.

– Думаешь отступиться? – спросил он Маркуса.

– А что, разве я могу? – вскинулся тот. Убийство монахини явилось для него суровым испытанием. Охота за человеком, запечатленным на фотограмме с камер видеонаблюдения, – европеоидной расы, за пятьдесят – оказалась безуспешной. – Никто его не опознал, никто его не видел. Мы знаем его в лицо, вот что меня больше всего бесит. – Маркус помолчал, глядя на друга. – Нужно перепроверить всех мирян, работающих в Ватикане. А если опять ничего не всплывет, приняться за священников.