Читать книгу "Редизайн лидерства. Руководитель как творец, инженер, ученый и человек - Бекки Бермонт"

В первый год своего «неожиданного» президентства в RISD я старался вложить в руководство столько страсти, увлеченности и творческого подхода, сколько мог. По пути я узнал много нового о коммуникации, командной работе и необходимости придерживаться собственных взглядов на будущее. Все это я попытался облечь в слова посредством микроблогов, или твитов. А теперь я собрал их под одной обложкой в надежде узнать, во что выльется такое суммирование. Присоединяйтесь ко мне в этом микро- и макропутешествии.

Глава 2. Творец как лидер

Когда я встречаюсь с политиками в Провиденсе, штат Род-Айленд, где расположена RISD, то нередко интересуюсь, не работают ли у них выпускники нашей школы. В ответ я обычно слышу удивленное: «Нет. Эта работа для выпускников Университета Брауна или колледжа Провиденса, но не для тех, кто окончил Школу дизайна. Мне не нужны люди, рисующие картинки». И тогда я начинаю объяснять, что студенты RISD очень много и усердно работают, обладают беспримерным энтузиазмом и просто фонтанируют идеями, которые помогут любому политику общаться с более широким кругом избирателей. На что мои собеседники отвечают: «Как интересно! Расскажите подробнее». Так здорово открывать им глаза на те огромные возможности, что дает использование креатива.

Поскольку все знали, что я занимаюсь творчеством, то сначала ко мне относились несерьезно. Но как оказалось, мы — это относится и к студентам RISD — смотрим на лидерство иным взглядом, на который наложило отпечаток образование в области искусства и дизайна. Мы, художники и дизайнеры, не боимся запачкать руки в процессе создания произведений искусства, и творческий неукротимый дух как нельзя кстати при столкновении с проблемами лидерства. Творческий лидер — тот, кто руководит, не боясь испачкаться, т.е. работает, как художник, чьи руки в буквальном смысле испачканы краской.

Пачкая руки

• Когда спрашивают, перестал ли я заниматься дизайном, я отвечаю: «Нет, я придумываю, как говорить о школе, со школой и от имени школы».

Дизайнеров учат решать проблемы посредством создания макета и подбора вариантов. Столкнувшись с проблемой, они тут же хватаются за карандаш и принимаются рисовать схемы, строить рабочую модель на бумаге или моделировать на экране компьютера, как это будет выглядеть или функционировать. Для дизайнера не существует того, что он не в состоянии увидеть и воплотить. Готовность запачкать руки и создать нечто новое и важное, вложив свои чувства, — отличительная черта любого художника. Однако применительно к лидеру слова «практичный и эмоционально вовлеченный» характеризуют его как неприятного, нерационального человека, контролирующего каждый шаг своих подчиненных.

Я несколько лет назад перенес операцию. И мне было очень не по себе, когда врач объявил, что с такими проблемами, как у меня, он не рассчитывал столкнуться. При операции обнаружилось, что все не так, как он думал, поэтому ему пришлось менять планы прямо на ходу. Он попытался ободрить меня: «Я опробовал новый метод, надеюсь, все прошло хорошо!» Естественно, эти слова не улучшили мне настроения. В определенных ситуациях хочется верить, что человек, принимающий решения, держит все под контролем. Поэтому я прикладывал массу усилий, чтобы мой стиль руководства воплощал гармонию между внутренним художником, любящим эксперименты, и более трезво мыслящим человеком, который получил инженерное и бизнес-образование.

• Поступать правильно — важнее, чем быть правым.

Художники не разделяют процесс созидания и процесс обдумывания решения — размышление и созидание протекают спонтанно и одновременно. В результате, принимаясь за проект, художник, как правило, ничего не планирует заранее. Он просто берется за дело, в процессе постепенно собирая информацию, на основании которой принимает решение о дальнейших действиях. Его подкрепляет вера в свою способность выбирать правильный курс и импровизировать по ходу дела.

Вопрос о «правильности действий» для художника связан не с логическим выбором из имеющихся вариантов, а с ощущением того, что верно в данный момент. Для меня как президента RISD единственный способ прочувствовать нужный момент, или контекст, — полностью погрузиться в дело и попытаться понять жизнь RISD. Поэтому я влезал во все: работал на раздаче в кафетерии, носил багаж студентов-новичков, готовил завтрак для преподавательского состава, разносил пончики службе охраны кампуса. Некоторые критиковали мои действия как «недостойные президента», в то время как другие с одобрением смотрели, как их руководитель трудится в окопах.

Я обнаружил, что подобный стиль лидерства свойственен не только художникам. Один из наших садовников сравнил меня с бывшим президентом RISD, который тоже заглядывал во все углы в кампусе — в бойлерную, в студии, на кухню, — стремясь разобраться во всем. Когда я лично познакомился с мистером Луисом Фаццано, то спросил у него: «Вы заглядывали во все углы, потому что вы художник?» На это он с улыбкой ответил: «Нет, в прошлом я управлял больницей. И привык ежедневно обходить и осмат­ривать свои владения. Это единственный способ узнать поближе всю систему… и дать ей узнать тебя». Пример мис­тера Фаццано показал, что не все традиционные лидеры боятся запачкать руки, занимаясь делом, т.е. не все запираются в неприступном офисе, подальше от других людей.

• @johnmaeda обсуждал со студенткой выбор профильного предмета — изучать то, что ей хорошо удается, или то, чем ей хотелось бы заниматься.

Приложив свое видение художника к стилю управления, я смог глубже понять природу искусства. Обедал и ужинал я иногда в студенческих столовых, чтобы понять, что волнует моих студентов. Порой они высказывали свои тревоги, но, каково бы ни было содержание их бесед, я всегда узнавал что-то новое о своем заведении и живости умов молодых художников.

Как-то раз ко мне обратилась сидящая за одним столом молодая женщина: «Я все ждала, когда вы ко мне подсядете, потому что хотела кое в чем вам признаться». Ситуация показалась мне неловкой, и я пожалел, что сел именно за этот стол. Но тем не менее не двинулся с места. А она продолжила: «Сейчас идет второй семестр первого курса, но я хорошо помню, что было в первом семестре — совершенно ни в чем не ориентировалась и не понимала, чего хотят от нас профессора». Я попросил ее продолжать. «Сейчас идет второй семестр, и я уже знаю, что где находится в кампусе. У меня появились замечательные друзья, но я не могу отделаться от чувства вины». — «Почему?» — удивился я. «А потому, — пояснила она, — что для меня теперь все легко».

Позднее я пересказал этот разговор своему проректору, Джесси Шефрин, обучающей искусству более 25 лет. Джесси — большой знаток душ художников — со знанием дела констатировала: «Ее гложет чувство вины, поскольку творческие люди жаждут борьбы. Без нее они не ощущают себя живыми». В этой мысли кроется невероятная мудрость; на мой взгляд, она объясняет, почему художники так часто выбирают личный дискомфорт, отказываясь заниматься тем, что у них хорошо получается. Мой внутренний художник предпочел отказаться от удобства и покоя должности профессора, и я снова чувствую себя живым.