Читать книгу "Сын палача - Вадим Сухачевский"

Что же касается сов. секретных документов, попадавших к ним в руки, то добывать их здесь, в Москве, было для этих людей занятием, в сущности, привычным; ничуть не менее секретные документы они добывали не один раз — кто в Берлине, кто в Лондоне, кто в Бухаресте, кто в Токио.

Впрочем, было кое-что, известное только майору Н. Н. Николаеву. Он один знал, что Юрий Васильцев и Екатерина Сазерленд живы. Знал это потому, что некогда послужил им ангелом-хранителем, предупредив о взрыве того самолета и передав парашюты[3].

Зачем поступил именно так? Он мог бы дать тому разные объяснения, но только одно объяснение прятал даже от самого себя как слишком сентиментальное для опытного разведчика: эти двое были просто-напросто по-человечески симпатичны ему. Может, в тот момент вообще действовал даже не он, а романтически настроенный юноша по имени Митенька, еще не успевший побывать китайцем Синь Дзю, румыном Антонио Петреску, французом Эженом Дени, наконец, снова русским, но уже под именем Н. Н. Николаев? (Эти «Н.Н.» он почему-то даже в мыслях неизменно приставлял к своей нынешней, не родной, фамилии.)

Впрочем, нет, была и другая причина его тогдашнего поступка. Он надеялся, что Васильцев и Катя сумеют когда-нибудь возродить Тайный Суд, который он, Н. Н. Николаев, считал благом для Отечества — того Отечества, которому, несмотря на некоторую самодеятельность со своей стороны, продолжал служить верой и правдой.

Сколько мрази, сколько самых настоящих мародеров творят свои гнусные делишки под прикрытием НКВД! И никто никогда их не тронет: кто ж это осмелится?

А вот этот самый Тайный Суд взял да и осмелился! От скольких негодяев с высокими званиями уже освободил мир!..

Но прошли месяцы, а Тайный Суд так и не возрождался. Н. Н. Николаев по своим каналам выяснил, что Васильцев и Катя нынче проживают где-то в глубинке, за Уралом, и явно не собираются возвращаться к делам Суда.

Да по правде сказать, они теперь не так уж и нужны были майору Н. Н. Николаеву. Теперь Тайный Суд был своеобразным marque[4], под которым могли действовать люди, гораздо более подготовленные.

Майор А. А. Антонов и старший майор П. П. Петров относились к здешним лубянским мародерам так же, как он, Н. Н. Николаев, и подготовлены были ничуть не хуже, чем он. Чего стоило устранение капитана Курицына, мародера из мародеров, погибшего (надо же!) в результате самовозгорания, или насильника малолетних майора Жумайло, пораженного (гляди ж ты!) шаровой молнией. Теперь в конторе долго до причин не доискивались, все мигом списывалось на этот Тайный Суд.

Нынче на очереди были комиссар госбезопасности 3-го ранга Палисадников и старший майор Недопашный. Оба имели отношение к отвратительному проекту «Невидимка», нынче вроде бы закрытому. Когда он, Н. Н. Николаев, узнал, что они там выделывали с детьми, даже он, привычный ко всему, не сразу поверил.

Между ними троими — Н. Н. Николаевым, П. П. Петровым и А. А. Антоновым — насчет судьбы того комиссара 3-го ранга и того старшего майора все уже было решено, акцию можно было проводить хоть завтра, но в связи с побегом сына палача майор Н. Н. Николаев решил на какое-то время притормозить с исполнением.

Нет, не просто так сбежал с пересылки Викентий-младший! Наверняка будет теперь разыскивать Катю и Васильцева. А дальше…

Что будет дальше, Н. Н. Николаев угадывать не стал — он был не из тех людей, которые в своих действиях опираются на догадки.

Он снял трубку внутреннего телефона, набрал двузначный номер старшего майора П. П. Петрова и произнес несколько ничего вроде бы не значащих слов. Для Петрова они означали: операция по устранению Палисадникова и Недопашного пока на неопределенное время откладывается.

— Любопытно, любопытно… — все еще держа в руке гудящую трубку, проговорил майор Н. Н. Николаев вслух.

Эти слова относились теперь уже к легендарному Люциферу, которого, судя по разговору двух английских лордов, скоро должны были забросить сюда, в СССР. Года два назад его уже забрасывали сюда, и он сумел-таки, сделав свои дела и убив с дюжину народу, благополучно убраться восвояси.

Да, Люцифер — это вам не какой-нибудь потерявший от наглости всякую бдительность мародер из НКВД. Люцифер опасен по-настоящему. Придется, пожалуй, Катю, Васильцева и этого Викентия, сына палача, как-то подстраховать. В любом случае игра, похоже, будет интересной. А вот кто выйдет из этой схватки победителем…

И майор Н. Н. Николаев, кладя телефонную трубку, еще раз произнес:

— М-да, любопытно…

* * *

Викентий лежал на опавшей таежной листве, дрожа от озноба. Виной этому ознобу была не подступающая осень — холод он с детства привык переносить, — а пулевая рана в боку, полученная при побеге. Ничего, это он тоже как-нибудь перенесет, тем более что рана, к счастью, оказалась сквозная.

Сильнее, чем бок, болела левая рука — это уже от собачьего укуса. С той овчаркой он справился в точности как учил покойный Викентий-старший. Когда собака находится в прыжке, надо поставить поперек левую руку, чтобы псина вцепилась намертво, и тогда, подняв эту псину, ударить ее большим пальцем правой руки в солнечное сплетение. Собака от этого сразу валится в бессознанке, и тогда уже ее можно — палкой, ногами, ножом…

Тут что самое опасное: у иных собак зубы заразные бывают, тогда ему, если не принять мер, в скором времени хана. Вон уже рука и пухнуть начала очень по-нехорошему. Неужто скоро ему кирдык?..

Превозмогая слабость, парень обшарил километров пять тайги, пока не нашел то, что было нужно: корень женьшеня. Тоже старший Викентий научил — и как искать, и что с ним дальше делать. Разжевал целебный корень зубами и получившуюся кашицу запихнул поглубже во все раны, и от пули, и от собачьих зубов.

Ничего, уж теперь-то он, пожалуй, и выживет!

Но всего лишь просто выжить ему, однако, было мало, не для того он пустился в эти бега. Теперь, когда сбежал, предстояло главное: возродить то, к чему его готовили, то, ради чего жил и погиб старший Викентий, то, без чего этот мир будет вовсе бессмыслен. Это главное было обозначено в его голове двумя словами: Тайный Суд.

Хорошо бы все-таки найти Васильцева с этой его девахой. Правда, в прошлый раз при встрече они послали его куда подальше. Тогда он злился на них, но потом злиться перестал. Почему, собственно, они обязаны были вот так вот с ходу поверить ему? В сущности, они даже поступили вполне правильно: кто он для них такой? Надо, чтобы они увидели его в деле, — вот тогда поглядим!..

Но вопрос — где их теперь искать? Вряд ли они до сих пор сидят там, в квартире на Тверской, и его дожидаются.

Но если живы — он все равно их найдет! И уж заставит поверить!

Если только они живы…