Читать книгу "Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Александр Соколов"

Классический пример частной благотворительности русского государя – поведение царя Алексея Михайловича, которое было, по словам того же В. О. Ключевского, «дополнительным актом церковного богослужения, практическим требованием правила, что вера без дела мертва»[16]. В дни религиозных праздников Алексей Михайлович лично раздавал милостыню продуктами и деньгами нищим и даже заключенным. Это являлось, прежде всего, выражением его личных качеств. «Царь Алексей Михайлович, – отмечает Ключевский, – был добрейший русский человек, славная русская душа. Он любил людей и желал им всякого добра»[17].

Современные историки видят и другие истоки такой благотворительности. Например, И. Я. Фроянов полагает, в частности, что она «указывает не просто на нищелюбие русских самодержцев, а свидетельствует об их попечительстве, обращенном к бедным»[18]. Но это попечительство скорее было выражением тех же личных качеств и следованием патерналистской традиции, чем результатом осмысления социальных проблем. В средние века в сознании народа «главнейшими качествами идеала „истинного царя“ были защита народа от бояр и воевод, милостивое отношение к простым людям, верность православным традициям и заветам»[19]. В императорскую эпоху, когда действовали благотворительные ведомства под покровительством дома Романовых, оказываемая ими помощь облекалась именно в форму патерналистской заботы монаршей власти о подданных.

И в Средневековье, и в имперский период такой подход власти к благотворению отвечал религиозным идеалам русского народа и сакрализации монаршей власти. Возвращаясь к Алексею Михайловичу, отметим, что сведений об осуществлении каких-либо организованных мероприятий в области благотворительности и призрения в его царствование не имеется. Отчасти к подобным деяниям можно отнести выкуп пленных, о котором говорится в главе восьмой соборного уложения 1649 г. Он признается обязанностью государства. Для его осуществления с населения взимался налог. Но выкуп считался таким же богоугодным делом, как раздача милостыни. За это, говорится в Уложении, «общая милостыня нарицается, а благочестивому Царю и всем православным христианам за это великая мзда от Бога будет»[20].

Царь Федор Алексеевич. Гравировальный портрет XVIII в.

Первые сведения о попытках организовать призрение относятся ко времени правления царя Федора Алексеевича. При нем в 1682 г. был издан указ об открытии в Москве приютов и богаделен. Однако никаких конкретных сведений о деятельности этих учреждений не имеется. Больше известно о том, как пытался организовать благотворительность и призрение Петр I. Как и его предшественники на престоле, Петр считал себя не просто правителем, а покровителем и защитником всех своих подданных. Однако это не находило выражения в его личной благотворительности. Он стремился регламентировать ее и поставить под контроль государства, на которое он смотрел как на военный корабль – «символ организованной, рассчитанной до дюйма структуры, воплощение человеческой мысли, сложного движения по воле разума человека»[21]. На корабле не следовало находиться лишним людям. Дворянину надо было служить, священнику – молиться, купцу – торговать, крестьянину – пахать. Просящим милостыню места не было. Больным и немощным должно было находиться в богадельнях. Здоровых, которые не служили и не трудились, Петр требовал наказывать и определять в работу. Бродяжничество и попрошайничество жестоко преследовалось. Запрещалось как просить, так и подавать милостыню на улицах.

В принципе Петр не был против того, чтобы частные лица творили добро. Он лишь стремился упорядочить такую помощь, чтобы не плодить профессиональных попрошаек. В одном из указов царь требовал «милостыни отнюдь не давать; а ежели кто похочет дать милостыню: и им отсылать в богадельню; а буде которые люди станут таким нищим милостыню подавать, имать у них штрафу, первый (раз. – Прим. авт.) по 5, другой по 10 рублей»[22].

Борьба с нищенством была поручена полицейским властям. Однако репрессивные меры, широко применявшиеся Петром для искоренения нищенства, были малоуспешны. Об этом свидетельствуют несколько десятков указов, посвященных этой проблеме. Только в 1710 г. Подобных документов вышло пять[23]. Попытки Петра создать сколько-нибудь организованное государственное призрение также не увенчались успехом. Для этого у него не было ни времени, ни средств.

Екатерина II – законодательница в храме богини Правосудия. Художник Д. Г. Левицкий. 1798 г.

Трудно согласиться с мнением некоторых исследователей благотворительности, утверждающих, что «при Петре законодательство стало на верный путь общественного призрения бедных»[24]. Но положительным моментом в подходе Петра к вопросам призрения было то, что заботу о сиротах, а также об инвалидах и немощных, отслуживших государству, он признавал обязанностью таких государственных институтов, как монастыри. При преемниках Петра в первой половине XVIII в. ситуация в области благотворительности и призрения принципиально не менялась.

Печать Императорского воспитательного дома

Непосредственное внимание верховной власти к благотворительности и призрению на ее основе возрождается во второй половине XVIII столетия. Екатерина II, вступив на престол, вскоре провозгласила: «Призрение бедным и попечение о умножении полезных обществу жителей суть две верховные должности каждого боголюбивого правителя»[25]. Так императрица определила свое отношение к проекту воспитательного дома, разработанному и представленному ей государственным деятелем и просветителем И. И. Бецким. Воспитательный дом мыслился как благотворительное учреждение призрения для подкидышей и сирот. Бецкой также был разработчиком проекта воспитательного общества благородных девиц – закрытого учебно-воспитательного заведения для девушек дворянского происхождения. Созданные императрицей воспитательные дома в Москве и Петербурге и воспитательное общество благородных девиц (иначе – Смольный институт) пользовались ее постоянным вниманием. Руководствуясь идеями просвещения, Екатерина в то же время по существу возродила древнюю российскую традицию покровительства благотворительности и участия в ней правителей государства. Это полностью укладывалось в сознательно культивировавшийся императрицей образ гуманного и просвещенного монарха, «философа на троне» и «боголюбивого правителя». Но речь шла уже не только о демонстрации личного милосердия, а о создании на основе благотворительности организованной социальной помощи в виде учреждений призрения.