Читать книгу "И дам вам сердце новое - Александра Миронова"

— У него родителей, что ли, нету? — Станиславу с утра пораньше не всегда удавалось выстраивать четкие логические цепочки.

— Есть, — Женя опередила Леву, — но очень строгие. Если узнают, что рюкзак забыл и из школы сбежал, — убьют на месте.

Она выразительно посмотрела на пацана, тот на секунду замешкался, но потом с энтузиазмом кивнул.

— Да, мама вообще зверь, неделю компа не видать, если узнает. Тетенька, отвезите меня, пожалуйста, а то я совсем опоздаю! — Он не понимал, что здесь происходит, но на всякий случай решил подыграть. Получилось неплохо, мальчик не без таланта. Наверное, поэтому его и выбрали на такую гнусную роль.

— Я подвезу, мне в офис надо заскочить, материалы взять, — засуетилась Женя.

От пацана надо было избавиться как можно скорее.

— Ты же в отпуске? — снова удивился Станислав.

— Да, но я вспомнила, что кое-что забыла. Ты меня на часик отпустишь?

Она подошла к Станиславу, крепко прижалась к нему, посмотрела в затуманившиеся светлые глаза и тихо прошептала на ухо:

— Когда я вернусь, ты сможешь меня наказать за плохое поведение.

Станислав хихикнул.

— Круассанов купи. — Он снова почесал грудь. — И не забудь, сегодня вечером мы к маме!

— Как, сегодня? — как она могла упустить это из виду. — Ты ничего не путаешь? Мы же…

— Хочу ей все рассказать. Ну про нас. Ну и папе, конечно. Или ты против? — озабоченно нахмурился Станислав.

— Что ты, конечно, нет, любимый, — Женя навесила на лицо самую сладкую улыбку из всех возможных.

Повернулась и, бросив взгляд на пацана, снова распахнула дверь квартиры, жестом приглашая войти. Лучше было держать его в пределах досягаемости, чтобы не удрал. Жене крайне необходимо было разобраться в этой истории, ставившей под угрозу достижение цели всей ее жизни.

— Жди здесь, я сейчас оденусь, и поедем, — и, понизив голос, предупредила: — И даже не думай что-нибудь спереть.

Она бросилась назад в спальню и заскочила в гардеробную (при отделке квартиры она специально оговорила с дизайнером наличие небольшой комнатки для своих нарядов и туфель, чтобы все было так, как положено в богатой и красивой жизни, которую показывали по телевизору).

Вся одежда была строго ранжирована и развешена в маниакальном порядке — справа белая, слева черная. Других цветов Женя не признавала. Считала дихроматическую гамму своей фишкой, изюминкой, прихотью, придурью — чем угодно. Даже джинсы и те покупала или черные, или белые. Она достала легинсы из второго ящика снизу, где она держала брюки. Заправила в них рубашку, сверху набросила белый свитер популярного нынче фасона over-size. Быстро скрутила белокурые локоны в модный пучок и надела в уши маленькие бриллианты. Неважно, что моветон с утра пораньше. Ее бриллианты не должны тухнуть в коробочке.

Женя принадлежала к той счастливой категории женщин, которые одним взмахом руки могут превратить едва проснувшееся чучело в фотомодель. Абсолютно симметричное лицо, лишенное яркой красоты, но пленяющее совершенством линий, полнокровными губами, тонким носом и внимательными серыми глазами, смотрящими слишком цепко и взросло. Взгляд единственный выдавал в ней настоящий возраст. Все остальное могло бы принадлежать подростку.

Подмигнув собственному отражению в зеркале — тощему, бледному и очень привлекательному, Женя, схватив огромную сумку, вернулась в спальню.

Станислав в призывной позе лежал на кровати. Он откинул тонкое одеяло, жестом приглашая Женю присоединиться к нему.

— Может, ну его, пацана? — улыбнулся он, и у Жени захватило дух. Неужели она все-таки сорвала джекпот?

Она поколебалась, изобразив на лице муки выбора. Тяжело и выразительно вздохнув, покачала головой:

— Не могу, но сбереги это (выразительно кивнула на то, что демонстрировало во всей красе откинутое одеяло) до моего прихода.

Станислав перевел взгляд вниз и нахмурился.

— Круассаны не покупай, так и знал, что наберу в Гермашке.

Женя пропустила реплику мимо ушей. Иногда Станислав был обеспокоен своим весом больше, чем балерины Большого театра. Послав ему воздушный поцелуй, она рванула в коридор.

Мальчишка разглядывал одну из картин — пастель молодого грузинского художника, — изображающую смешного диспропорционального человечка. Он так засмотрелся, что не услышал, как Женя открыла встроенный шкаф и достала пару кроссовок. Надела и с удовольствием оглядела себя в зеркале — звезда, как есть! Подошла к пацану и подтолкнула его к выходу.

— Поехали!

— Куда? — Лева не сразу понял, что происходит.

— На кудыкину гору, расскажешь мне, какая милая женщина тебя ко мне отправила.

— Да никто меня не отправлял, — снова слабо запротестовал Лева, но Женя пинком отправила его на лестничную площадку и захлопнула за собой дверь. Только после этого смогла перевести дух.

Нажав на кнопку вызова лифта, она присела перед пацаном и посмотрела ему в глаза. Серые, почти призрачные.

— Послушай, дружок. Нет у меня никаких детей, понял? Не-ту. А еще одна такая шутка, так их и не будет, — она кинула быстрый взгляд на дверь. Станислав не стал бы подслушивать, но лучше всегда соблюдать осторожность, это Женя хорошо усвоила. — Поэтому поехали, откуда ты приехал, я хочу поговорить с тем, у кого ума хватило так меня подставлять.

Не слушая слабые Левины протесты, она втолкнула его в огромный хромированный лифт — еще раз с удовольствием окинула взглядом свое отражение в зеркале. За последние пару лет по просьбе Станислава ей удалось похудеть почти до пятидесяти пяти килограммов, при росте в сто семьдесят пять сантиметров смотрелась она просто сногсшибательно. Любимый был прав. Ведь даже свитер, на четыре размера больше необходимого, ее ничуть не полнил, а наоборот, создавал тот самый эффект хрупкости и призрачности, который одежда over-size придает только моделям в рекламе. Все остальные в таких свитерах напоминают бабу на чайнике.

— Ты где живешь? — поинтересовалась Женя, доставая из сумки ключи от машины и нажимая кнопку первого этажа.

— На Радужной, — насупился Лева. — Не везите меня домой, я же школу прогулял, соседки увидят, матери скажут.

— Ты у нас, видимо, чудо природы с двумя матерями сразу, — издевательски произнесла Женя.

Лифт остановился на первом этаже. Женя вышла в огромный холл — белое пространство, разрезанное широкими полосами оранжевой и синей плитки. Неестественно зеленые пальмы в углах. Живые, Женя проверяла.

Она приветливо помахала охраннику возле дверей, тот открыл вход в парадное.

Женя и Лева вышли на улицу, она крепко держала пацана за руку, чтобы не сбежал. Пока он не выдаст ей, чьих грязных рук дело эта грандиозная подстава, отпускать она его не собиралась.

— Это ненастоящая мама! Точнее, она мне тоже мама, но моя мама это вы, — попытался внести ясность Лева. Похоже, он решил придерживаться заданной линии поведения.