Читать книгу "Крымская война. Соотечественники - Борис Батыршин"

Затарахтело, в распахнутые ворота влетела мотоциклетка. Поручик, с ног до головы затянутый в кожу, сдвинул на лоб очки.

— Вашревосходитство, вас требует начальник порта! Корабли пришли какие-то непонятные, никто не знает — кто, откуда?

Генерал кивнул и направился к штабному «Дион-Бутону». Плац уже наполнился той особой военной суетой, что сопровождает выдвижение части с места дислокации. Краем глаза Стогов увидел, как трое юнкеров во главе с давешним «шофэром» — как его, Михеев? — выскочили за ворота. Один волок на плече жестянку с моторным маслом. Тут все в порядке, с облегчением подумал генерал. Константиновцы не подведут.

III

Севастополь.

Графская пристань

— Это за кораблики? Может, французские? — спросил Митяй. — Ни разу таких не видал, а ведь я в Севастополе с таких вот годков проживаю!

И показал рукой на аршин от земли.

— Дурень ты, парень, прости Господи! — степенно отозвался дядя Жора, слесарь из портовых мастерских. Митяй состоял у него в подручных, и оба они входили в подпольную большевистскую ячейку. — Какие французы, ежели у них гюйсы царские? Да и видели мы французские корабли, не такие они совсем.

Макарьев кивнул. Всего недели две назад его флагман адмирала Шарля Дюмениля, броненосный крейсер «Вальдек-Руссо» дымил своими шестью трубами напротив Графской пристани, и стволы главного калибра — по одному в башне, вот дурость-то! — угрожающе смотрели на город. Французские корабли не так уж отличались от собратьев русской постройки. Инженер Ермолаев, начальник механического участка, на котором работали и Макарьев и дядя Жора и балабол Митяй, рассказывал, что русские броненосцы, потопшие при Цусиме, тоже строили по французским проектам. Нашли, что копировать! Представить себе что-то столь же нелепое, как шеститрубный «Вальдек-Руссо» — это надо суметь!

Но корабль, вошедший в Севастопольскую бухту, ничем не напоминает бронированные калоши Третьей Республики. Сильно наклоненный вперед, какой-то сплюснутый нос. Надстройка сдвинута к корме, впереди — круглая башня с двумя тонкими стволами. Еще одна на полуюте; единственная труба, широкая и плоская, завалена назад. И не дымит — не считать же за дым легкую, едва заметную пелену над трубой?

Неизвестный корабль был поменьше «Кагула», но крупнее эсминцев, вроде «Фидониси» или героической «Керчи», команда которой, верная делу Революции, предпочла потопить свой корабль в Туапсе, а не сдать империалистам.

С эсминцами можно скорее, сравнить второго пришельца. Правда, его силуэт заметно выше черноморских «новиков». Высокий полуют, форштевень, будто у гоночных яхт. На надстройке, позади носовой башни торчат непонятные штуковины, на манер барабанов, на которые по ободу нацеплены то ли трубы, то ли штыри. Шаровый цвет, гюйс трепещет на носовом флагштоке…

— Не беляки это. — уверенно заявил дядя Жора. — Нету у них таких посудин! И у хранцузов нет, и у англичан. Они вообще ни на что не похожие!

Дядя Жора работал на многих верфях — и на Невском заводе, и на адмиралтейских эллингах, и даже на Тихом океане побывал, когда адмирал Макаров в 1904-м привез рабочих-ремонтников в Порт-Артур, чинить подорванные японцами корабли. В Севастополь он перебрался в 1908-м, и с тех пор состоял при ремонтных эллингах. Там и познакомился с большевиками.

— Можа, с Тихого Океану? — предположил Митька. — Гуторили, что из Владивостока Врангелю идет подкрепление.

Макарьев с сожалением покосился на паренька.

— Ты котелком своим подумай! Ежели они шли с самого Тихого Океану — значит, Босфор проходили, верно?

— Ну, верно… — согласился Митька. Он чуял подвох, но не понимал, какой.

— А раз верно — то дружки ихние из Антанты должны были сказать, что Врангель уже салом пятки смазал и драпает? Или они от Стамбула аж с девятого числа телепались?

Девятого ноября пали укрепленные позиции армии Юга России на Турецком валу и красные хлынули в Крым. Митька пошевелил губами, произвел в уме подсчеты и в досаде надвинул картуз на нос.

— Ладно, Митяй, ты пока побудь тут, понаблюдай, а к вечеру чтоб был на Карантинной. — подвел итог Макарьев. — Пошли, дядь Жора, надо собирать ячейку. Кажись, беляки решили в Севастополе задержаться. Надо сообщить в штаб Южфронта: товарищи думают, что в Севастополе белых войск нет, войдут — и наскочут на этих!

IV

Подводная лодка

«Имени тов. Троцкого»

Подводной лодке АГ-23 (серия «Американский Холланд») не довелось принять участие в Мировой войне. Построенная в канадском Ванкувере для англичан, она была приобретена в конце 16-го года заводом «Ноблесснер» по заказу российского Морведа и через год, в августе 17-го, ее зачислили в списки черноморского подплава. «Американку» в разобранном виде перевезли по морю во Владивосток, откуда на железнодорожных платформах, проделав посуху половину кругосветного маршрута, она попала на завод «Наваль» в Николаеве.

Российская империя к тому времени уже кончилась; в бурях Гражданской войны стало не до американской «гостьи». АГ-23 так и простояла на стапеле, пока в городе, как узоры цветных стеклышек в калейдоскопе, менялась власть. 14-го февраля 1918-го года в Николаев пришли Советы; вслед за ними в город вползли стальные германские колонны. Эти тоже не задержались: в конце года немцев сменила Антанта. В марте 19-го вернулись красные, лишь для того, чтобы в августе уступить город армии Деникина. Но ненадолго: в январе 20-го года красные прогнали «добровольцев» прочь, и в эллингах закипела работа. Республике рабочих и крестьян требовался флот на Черном море.

Тут-то и вспомнили о недостроенной «американке»: осмотрев лодку, начмехчасти Упрподплава Морсил заключил, что ввод ее в строй не потребует чрезмерных затрат.

1-го июня лодка, получившая название «имени тов. Троцкого» была спущена на воду. Ее новый командир, Александр Алексеевич Иконников, бывший лейтенант Российского Императорского Флота, опробовал субмарину на мерной миле и сделал несколько учебных выходов в Днепро-Бугский лиман.

Если с погружениями и навигацией экипаж еще справлялся, то стрелять было нечем — в Николаеве не нашлось торпед для американских аппаратов. Тем не менее, Иконников трижды ходил до самой Одессы и 21-го октября отрапортовал начвоенмору Юго-западного фронта товарищу Измайлову о том, что первая красная подводная лодка на Черном море готова драться с гидрой контрреволюции.

Сама гидра к тому времени уже издыхала, но еще огрызалась. В середине ноября субмарина «имени тов. Троцкого» вышла в боевой рейд. Целью были караваны судов, на которых врангелевцы удирали под крылышко Антанты. Выход обещал стать непростым: беляков сопровождали французские эсминцы, а с ними шутки плохи. К тому же, в 45-ти сантиметровые аппараты были загружены, за неимением подходящих торпед, 38-ми сантиметровые. 14-го ноября лодка встретила караван и попыталась атаковать, но заместительные решетки, приспособленные под нестандартные торпеды, подвели. Едва разойдясь с эсминцем «Пылкий», субмарина отстала от конвоя. Связи с берегом не было; на лодку перед выходом в море прислали телеграфиста, мобилизованного на ближайшей железнодорожной станции, но даже приставленный к затылку маузер не помог бедняге разобраться в проводах и катушках «Телефункена».