Читать книгу "Гаджет. Чужая война - Дмитрий Даль"

Край крыши. Я прибавил скорости, оттолкнулся и прыгнул. Жесткое приземление. Перекат. И вот я снова на ногах. Еще одна крыша, и можно будет спускаться вниз. Там я окажусь, если верить «Схеме», на соседней улице, которую «охваченные» не должны контролировать. Впрочем, они и к нам на квартиру не должны были заявиться, однако что-то пошло не так.

Кто-то сдал нас. И это явно кто-то из своих. Других объяснений разгрому быть не может. Но об этом я подумаю потом, когда будет вокруг поспокойнее.

Край крыши уже виднелся впереди, когда ближайшая дверь чердака распахнулась и показались первые «куклы». В голове неприятного зашелестело. Невидимые кукловоды отдают команды своим марионеткам. Я приглушил звук, сведя его до минимума. Ничто не должно мне помешать. А на этот шепот я постоянно отвлекаюсь. И хотя я слышу его как раздражающий посторонний шум, который не властен надо мной и который я могу контролировать, но все равно он воздействует на меня. По чуть-чуть, капля за каплей, но, как известно, вода камень точит. Нельзя сбрасывать со счетов, что однажды этот шепот усилится и возьмет надо мной власть, и тогда я стану такой же бездушной марионеткой, как и остальные. Не дай бог дожить до этого времени. На этот случай в воротник куртки вшита капсула с ядом. Если я почувствую, что начинаю меняться и это необратимо, тогда я применю это последнее средство.

Но сейчас я должен сражаться. Я должен выбраться из этой передряги, чтобы рассказать остальным о предательстве. Ибо пока из рядов повстанцев не вычищена крыса, угроза сохраняется. А эта угроза ставит под вопрос существование всей нашей организации и нашего мира в целом.

Двое «охваченных» бросились мне наперерез. В моих правилах не бить представителей противоположного пола, но девушка, которая с ходу съездила мне по физиономии, не подходила под это описание. В ней ничего не осталось от человека, по крайней мере пока она под управлением кукловодов. Интересно, она сейчас видит картины вымышленного мира и воображает, что сражается с огнедышащим драконом или средневековым варваром? Я попытался дотянуться до нее, но кулак вспорол пустоту. Девушка легко уклонилась. И в ту же секунду мне в голову прилетел удар. Это атаковал второй «охваченный», лысый крепыш в деловом костюме с пластиковой коробочкой нейрофона в левом ухе. Я отшатнулся в сторону. Уловил краем глаза движение слева и предупредил его. Новое уклонение и удар ногой в живот. Девушка отлетела в сторону. И я тут же схватился с крепышом. У меня не оставалось возможности дотянуться до пистолета, это мигом бы решило все мои проблемы. Крепыш оказался серьезным бойцом. Он ловко уклонялся от моих ударов, словно всю жизнь провел на боксерском ринге. Может, он играет в чемпионат мира по боксу и сейчас мы участвуем в финальном поединке? Правда, следующий мой шаг явно был не спортивным. Я выхватил нож и ударил крепыша. Он отшатнулся, но я все же зацепил его. Удар пришелся в живот по касательной. Это малость остудило крепыша. И я достал его ударом ноги в голову. Крепыш не удержался на ногах и покатился по крыше.

Тем временем девушка уже пришла в себя и напала на меня с новой силой. А все-таки хороша чертовка. Каждое движение четко отточенное и в то же время изящное. Залюбуешься. Если бы она была из «неохваченных», я бы попробовал с ней замутить. Рыжеволосая красотка, мечта, а не девушка.

Я перехватил ее удар, придал ускорения и толкнул в сторону края крыши. Девчонка попыталась устоять на ногах, но споткнулась о крепыша и сорвалась вниз.

Я выхватил пистолет и следующих трех «охваченных» встретил прицельным огнем. Первый выстрел прямо в сердце, и парнишка лет шестнадцати падает на крышу. Второй выстрел, и бородатый мужик, похожий на лесоруба, катится вниз по ступенькам на чердак. Третий выстрел, и женщина лет сорока в джинсовой одежде, раскинув руки, падает на первого парнишку.

Каждый раз, когда я отнимаю жизнь у «охваченных», я убеждаю себя, что это «куклы», бездушные оболочки, в которых не осталось ничего человеческого. Но в то же время каждый из них — это судьба, индивидуальность, и у каждого есть семья, родные и близкие, которые больше их не увидят. Но это война, а на войне нет жалости к противнику. Тут либо ты, либо тебя. И других вариантов не дано.

Я бросился бежать. Новый край крыши. Прыжок, и я на соседнем доме. На карте местности, выведенной в левом отдельном окошке моего зрения, зеленым пунктиром проложен маршрут, а красным крестом помечена точка перехода. Оно в самом дальнем углу. Там открытая дверь, ведущая на чердак.

Я добрался до нее без помех. Больше ни одного «охваченного». Неужели они от меня отстали или это временное затишье перед бурей?

На чердаке темно и грязно. Паутина по стенам. Бетонный пол с песком, пустыми пивными бутылками и окурками под ногами. И ни одной живой души. Это замечательно. Я рад любой передышке. Маленькая пауза в этом вечном сражении. Надо убраться отсюда подальше и привести себя в порядок. Видок у меня сейчас еще тот. Такого на улице в темной подворотне увидишь и сразу без разговоров отдашь всю наличность и сотовый, чтобы не огрести новых проблем.

Дверь чердака открыта, если верить «Схеме». В этой кромешной темени не то что дверь, себя самого не увидишь. Я прибег к помощи нейрофона. Смена световых фильтров, и предметы вокруг обрели очертания. По поводу «ни одной живой души», я явно промахнулся. Вдалеке слышался тонкий писк и неясное копошение возле стены на полу. Я добавил резкости, и увидел двух крыс, которые поедали какие-то помои.

Дверь я нашел без проблем. Она оказалась открытой, и я выскользнул на лестничную площадку. Теперь надо не попасться на глаза жителям этой парадной. Народ сейчас бдительный, а у меня не самый презентабельный вид, надо полагать. Я заправил рубаху в штаны, застегнул куртку, чтобы в глаза не бросался порез на животе, и начал неспешный спуск. Торопиться некуда. Излишняя поспешность привлекает нежелательное внимание. А так усталый мужчина, задержавшийся допоздна у друзей в гостях, возвращается домой. Привычная картинка, не несущая в себе угрозы.

Улица встретила меня сентябрьской прохладой. Еще не очень холодно, но в то же время уже не лето. Где-то вдалеке громыхнул гром. Небо прочертила молния, и пошел дождь. Я поднял повыше воротник куртки, засунул руки в карманы и пошел торопливым шагом прочь со двора.

Вдалеке, за моей спиной, оставалась парадная нашей конспиративной квартиры, возле которой суетились выжившие «охваченные». Их было много, и они меня не видели. Иначе погоня бы продолжилась, и не факт, что я вышел бы из нее победителем.

Я свернул в кирпичную арку и вышел на Бухарестскую улицу. Впереди по правую руку виднелись двери Сбербанка, круглосуточный банкомат, затем аптека и продуктовый магазин. С наличностью у меня туго, но потрошить сейчас банкомат опасно. Если нас накрыли плотным колпаком, то могут меня вычислить, и тогда отставший уже хвост вновь ко мне прилепится. На проезд же и бутылку водки с немудреной закуской, чтобы снять последствия стресса, мне хватит. Осталось только решить, куда мне податься. До родной квартиры далеко, к тому же там живут родители, а увидев меня в таком виде, ударятся в панику, и спокойной ночи мне точно не видать, как, впрочем, и в ближайшие несколько дней. Они не знают, чем я занимаюсь, и им не обязательно это знать. Все эти новомодные штучки, типа нейрофонов, обошли их стороной. И слава богу. Они отдыхают на пенсии, и «охваченные» не преследуют их за то, что они не такие, как они. Мои предки выпали из информационного поля социума и перестали быть ему интересны. И это скорее благословение, чем проклятие. На съемную квартиру, где я живу последние полгода, ехать опасно. Во-первых, она на другом конце города. Во-вторых, если крыса слила наш конспиративный угол, то могла засветить и индивидуальные убежища. Я туда загляну в гости, только когда приведу себя в порядок и поднакоплю силы. В гостиницу в таком виде не пойдешь, да и какие гостиницы в спальном районе. Остается только упасть к кому-нибудь в гости нежданно-негаданно. Сюрприз, конечно, запоздалый, но у меня нет другого выхода.