Читать книгу "Тайна Магдалины - Кэтлин Макгоуэн"

— Украшения, сделанные из осколков римского стекла, — объяснил Махмуд, когда Морин подошла к искусно сделанной витрине, полной золотых и серебряных украшений с вставками из драгоценной мозаики.

— Великолепно, — отозвалась Морин, подняв серебряный кулон. Разноцветные блики заметались по магазину. — Интересно, какую историю могло бы рассказать это стекло?

— Кто знает, чем оно было? — пожал плечами Махмуд. — Флаконом духов? Баночкой для специй? Вазой для роз или лилий?

— Поразительно. Две тысячи лет назад это была обычная вещь в чьем-то доме. Очаровательно.

Осмотрев магазин более тщательно, Морин поразилась качеству предметов и красоте витрин. Она протянула руку, чтобы слегка коснуться пальцем керамической масляной лампы.

— Ей действительно две тысячи лет?

— Конечно, некоторые из моих предметов еще старше.

Морин покачала головой.

— Разве подобные древности не принадлежат музеям?

Махмуд расхохотался, громко и от души.

— Дорогая моя, весь Иерусалим — музей. Копаясь в саду, обязательно найдешь что-нибудь очень древнее. Большинство действительно ценных вещей отправляются в крупные собрания. Но не все.

Морин подошла к стеклянному ящику, наполненному древними украшениями из кованой окислившейся меди. Она остановилась, ее внимание привлекло кольцо, украшенное диском размером с мелкую монету. Проследив за ее взглядом, Махмуд вытащил кольцо из ящика и протянул его посетительнице. Солнечный луч сквозь оконное стекло упал на кольцо, высветив узор в виде девяти точек, выбитых вокруг центрального круга.

— Очень интересный выбор, — сказал Махмуд. Его веселая манера разговора изменилась. Сейчас он выглядел напряженным и серьезным, внимательно наблюдая за Морин, пока она расспрашивала его о кольце.

— Насколько оно старое?

— Трудно сказать. Мои эксперты сказали, что оно византийское, вероятно, шестой или седьмой век, но, возможно, и старше.

Морин внимательно посмотрела на узор, состоящий из кругов.

— Этот узор кажется знакомым. Я чувствую, будто видела его раньше. Вы не знаете, он что-нибудь символизирует?

Напряженность Махмуда ослабла.

— Я не могу сказать определенно о намерениях мастера пятнадцать столетий назад. Но мне сказали, что это кольцо космолога.

— Космолога?

— Того, кто понимает связь между землей и космосом. То, что вверху, подобно тому, что внизу. Когда я впервые увидел его, оно напомнило мне планеты, вращающиеся вокруг солнца.

Морин вслух сосчитала точки.

— Семь, восемь, девять. Но они тогда не могли знать, что существует девять планет и солнце является центром солнечной системы. Ведь этого же не могло быть, не правда ли?

— Мы не знаем, о чем думали древние, — пожал плечами Махмуд. — Примерьте его.

Морин протянула кольцо обратно Махмуду.

— Ой, нет, спасибо. Оно действительно прекрасно, но я просто из любопытства. И я пообещала себе сегодня не тратить деньги.

— Все в порядке, — сказал Махмуд, явно отказываясь брать у нее кольцо. — Оно в любом случае не для продажи.

— Нет?

— Нет. Многие предлагали купить это кольцо. Я отказываюсь продавать. Так что вы спокойно можете примерить его. Просто ради забавы.

Поскольку хозяин вернулся к своему шутливому тону, она немного расслабилась. Ее привлекал необъяснимый древний узор. Что-то заставило Морин надеть кольцо на безымянный палец правой руки. Оно сидело превосходно.

Махмуд кивнул, снова став серьезным, и почти шепотом сказал сам себе:

— Как будто его сделали именно для вас.

Морин поднесла кольцо к свету, разглядывая, как оно смотрится на руке.

— Я не могу оторвать от него глаз.

— И оно должно принадлежать вам.

Морин с подозрением посмотрела на него, чувствуя приближение разговора о продаже. Махмуд выглядел намного элегантнее, чем уличные торговцы, но все-таки он был коммерсантом.

— Но вы же сказали, что оно не для продажи.

Она начала стаскивать кольцо, но хозяин магазина стал горячо возражать, выставив руки в знак протеста.

— Нет. Пожалуйста.

— Ладно, ладно. Сейчас будем торговаться, верно? Так сколько оно стоит?

На миг Махмуд посмотрел так, как будто получил серьезное оскорбление, прежде чем ответил.

— Вы неправильно поняли. Мне было поручено хранить это кольцо до тех пор, пока я не найду для него нужную руку. Я не могу продать его вам, потому что оно уже ваше.

Морин посмотрела на кольцо, потом снова озадаченно взглянула на Махмуда.

— Не понимаю.

Махмуд мудро улыбнулся и подошел к входной двери магазина.

— Конечно, не понимаете. Но придет день, и вы поймете. А сейчас просто храните кольцо. Как подарок.

— Я, наверно, не могу…

— Можете и будете. Должны. Если вы не сделаете так, я пропал. Вы же не хотите, чтобы это было на вашей совести.

Морин в замешательстве покачала головой и последовала за ним к входной двери, задержавшись у порога.

— Я действительно не знаю, что сказать и как благодарить вас.

— Не стоит, не стоит. Но сейчас вы должны идти. Тайны Иерусалима ждут вас.

Махмуд придержал для нее дверь, когда Морин шагнула за порог, снова поблагодарив его.

— Прощай, Магдалина, — прошептал он ей вслед. Морин остановилась, быстро обернувшись к нему.

— Простите?

Махмуд улыбнулся своей мудрой, загадочной улыбкой.

— Я сказал: «Прощайте, моя госпожа».

И он помахал Морин, которая помахала ему в ответ, снова шагнув под палящее ближневосточное солнце.

Морин вернулась на Via Dolorosa, где нашла Восьмую Остановку точно там, где указал Махмуд. Но она была взволнованна и не могла сосредоточиться, чувствуя себя странно после встречи с хозяином магазина. По дороге у нее снова закружилась голова, на этот раз еще сильнее, чем прежде, вплоть до потери ориентации. Это был ее первый день в Иерусалиме, и Морин, без сомнения, страдала от смены часовых поясов. Перелет из Лос-Анджелеса был долгим и утомительным, поспать почти не удалось. Но то, что произошло дальше с Морин, выходило за границы реальности.

Найдя каменную скамейку, Морин с облегчением присела отдохнуть. Ее качнуло от еще одного приступа головокружения. Безжалостное солнце вспыхнуло ослепительным светом, и молодая женщина вдруг мысленно перенеслась в другое место.

Она внезапно оказалась среди толпы. Вокруг нее царил хаос — многие кричали и толкались. Морин заметила, что толпящиеся люди одеты в грубую домотканую одежду, а на ногах носят грубые сандалии; она увидела это, когда кто-то больно наступил ей на ногу. В большинстве там были мужчины, бородатые и смуглые. Вездесущее послеполуденное солнце жгло их, смешивая пот с грязью на сердитых и расстроенных лицах вокруг нее. Она стояла на краю узкой дороги, и толпа прямо перед нею начала резко расступаться. Естественно образовавшаяся брешь расширилась, и маленькая группа медленно двинулась по тропе. Толпа, очевидно, следовала за этой кучкой людей. Когда движущаяся масса подошла ближе, Морин впервые увидела эту женщину.