Читать книгу "Возвращение блудного самурая - Татьяна Луганцева"

В больнице ее встретили более чем приветливо. Всеобщее «Ах!» раздавалось везде, где Нина появлялась. Высокая, яркая, красивая, в духах и золоте, словно из сказки, из той жизни, что большинству советских граждан даже сниться не могла.

Ее в мехах и золоте пропустили в отделение суицидов к Грише, чуть ли не расстелив ковровую дорожку, хотя вход туда был закрыт для всех.

— Ну и дурак же ты, — с порога заявила Нина, ставя на тумбочку сумку с апельсинами.

— Ты пришла, пришла! Как же я рад тебя видеть! Какое счастье! Это все стоило того! Дорогая, как ты прекрасна! Я знал! — истерил Гриша, в то время как Нина сохраняла абсолютное безразличие. — Я не верил! Я до конца не верил! И вот ты здесь! Богиня, как же идет белый халат твоей коже и глазам! Ты сногсшибательна! Я сделаю это с собой снова и снова ради возможности увидеть тебя! — Молодого человека в больничной одежде с перебинтованными запястьями трясло от возбуждения.

Нина с пренебрежением окинула взглядом скудную обстановку палаты и железную кровать с висящими на ней четырьмя ремнями.

— Фи, ну и обстановочка. И стены мягкие… Это чтобы такие идиоты, как ты, не разбили себе головку? А если она у тебя уже повреждена? — Она брезгливо присела на кровать, подняв белье вместе с матрасом и отряхнув руку.

— Зачем ты так? Я же из-за тебя! Я не могу, не могу, любимая…

— А я просила об этом? Ты зачем так меня подставляешь?

— Ниночка, я слеп от любви. Я, наверное, виноват…

— Оглох и отупел, и виноват, — кивнула она. — Короче, Склифосовский, приходи в себя, жуй апельсинчики и выходи на волю с вправленными мозгами. А то про меня уже такие слухи ходят — врагу не пожелаешь. Будто я людей на съемках съедаю не запивая. Я не хочу, чтобы мне еще и доведение до самоубийства впарили.

— Ниночка…

— Подбери слюни, слюнтяй! Не мужик, а черт знает что! И чтобы этого больше не повторилось, смотри у меня, — погрозила ему пальчиком Нина и встала, резко дернув подол юбки, намереваясь покинуть палату.

— Дорогая, — кинулся к ней в ноги Гриша, — придешь еще ко мне?

— Еще чего, — фыркнула Нина.

Выйдя в коридор, она увидела человек десять врачей и санитарок в почтеннейшем ожидании, с ручками и блокнотами наготове. Ясное дело, все выстроились за автографами.

Красивое лицо Нины исказилось в неприятной гримасе.

— Дорогая наша Нина Михайловна, вы… вы наше всё! Это так неожиданно, так здорово… Для нас такая честь! Вот мы бы все хотели… — выступила вперед самая смелая медсестра, переминаясь с ноги на ногу и краснея.

— Обойдетесь, — прищурилась Нина и, подцепив под руку главного врача, замурлыкала ему на ухо: — Дорогой мой доктор, если я уж здесь оказалась, и дай бог, больше никогда сюда не попаду, хочу попросить вас о маленькой услуге.

Главный врач Дмитрий Иванович деликатно кашлянул, уводя ее от возбужденных почитателей по коридору в свой кабинет.

— Да, конечно, для вас что угодно, любые таблетки… Есть очень дорогие, импортные. Минимум побочных эффектов, минимум! И сон нормализуется, и настроение. Я понимаю, у вас напряженный гастрольный график, съемки, день и ночь меняются местами… Отсюда могут быть и бессонница, и срывы настроения, — вкрадчиво мурлыкал Дмитрий Иванович.

— Да? — Нина удивленно посмотрела на него.

— Конечно. Не вы одна ко мне обращаетесь. За валюту сейчас можно достать что угодно и полечиться совершенно анонимно. Ко мне обращались многие известные люди, и из вашей артистической среды тоже, — кивнул он, не отпуская ее руку.

Нина давно заметила: многие мужчины хотят к ней прикоснуться, войти, так сказать, в телесный контакт. И уж если им удавалось взять ее за руку или, еще лучше, приобнять за талию, они ее уже не отпускали, пока она сама не выворачивалась. Так и сейчас.

Она освободилась от руки Дмитрия Ивановича и снизошла до улыбки.

— Все очень заманчиво и интересно, но я не об этом хотела спросить. С нервными стрессами пока прекрасно справляются алкоголь и сигареты.

— Это опасный путь… — стушевался главный врач.

— Мое здоровье — мой выбор, — оборвала его Нина. — Хочу пообщаться с женщиной, находящейся в состоянии острого психического расстройства. Поговорить с ней или просто понаблюдать за мимикой, взглядом, движениями. Мы, актеры, люди очень наблюдательные, и для меня это очень важно. Я скоро буду играть не совсем здоровую женщину с очень трудной судьбой, которая в конце концов все же покончила жизнь самоубийством, и я бы очень хотела хоть что-то подметить для создания такого образа.

— Необычная просьба. Мы бы даже родственников не пустили, — задумался врач.

— Я буду очень вам благодарна, еще я знакома с некоторыми состоятельными людьми, страдающими бессонницей и не знающими, к кому обратиться за помощью. — Она прожигала его взглядом.

— Да, да, конечно. Только не надо об этом сильно распространяться.

— Я в своем уме, понимаю, — со знанием дела кивнула Нина, входя, скорее, в образ главного врача, чем пациента.

— Я разрешу вам понаблюдать за больной, она ни с кем не говорит. То есть имеется подходящая кандидатура, всё, как вы просите. Как раз недавно поступила молодая женщина именно в таком состоянии, — заметил Дмитрий Иванович.

— Вот и славно. Спасибо, мон амур, — сногсшибательно улыбнулась актриса.

Нина Михайловна через стеклянную перегородку наблюдала за больной женщиной. Это была Инга Аркадьевна. Их судьбы пересеклись.

Терехова лежала на кровати в позе эмбриона и смотрела в одну точку. Неожиданно ее внимание привлекла яркая, красивая женщина в белом халате. Она ей показалась Матерью Божьей, спустившейся с небес. И хотя Инга Аркадьевна уже давно перестала «стучаться в закрытую дверь», она слезла с кровати, подошла к стеклу и стала что-то говорить, умоляюще глядя на красивую женщину.

Озерская не слышала и не понимала ни слова, да и не хотела вникать в мольбы несчастной пациентки, но ее поразил умоляюще-просящий взгляд больной женщины, а медицинские работники опрометчиво оставили ключ в замочной скважине палаты — большой просчет, очень большой. Не думая, что эта хрупкая женщина может причинить ей вред, госпожа Озерская смело повернула ключ в замочной скважине и вошла в палату. Она вообще была не из робкого десятка. Сумасшедшая сразу кинулась к ней:

— Помогите, помогите! Я скажу вам адрес! Там мертвый ребенок! Не знаю, сколько я здесь нахожусь! У меня в голове все перепуталось! Не по-человечески это! Ее похоронить надо! Предать тело земле, понимаете?! Мой ребенок! — Она снова и снова повторяла это, вцепившись в полы халата Нины. — Только не уходите! Поверьте мне, помогите похоронить ребенка! Это единственное, о чем я прошу. Умоляю, если у вас есть сердце!

В палату ворвались два санитара во главе с Дмитрием Ивановичем, мгновенно оторвали девушку от гостьи, не применяя особо усилий, словно сломав спичку.