Читать книгу "Я больше не люблю тебя - Диана Эпплярд"

Марк, конечно, рассердился, что Тэсс не поехала с ним в Лондон и что ему пришлось всю дорогу слушать, как Олли и Джейк без всякого удовольствия обсуждают, что завтра в школу, и спорят, кому сидеть спереди рядом с папой. И именно ему придется открыть входную дверь и столкнуться с затхлым воздухом дома и кучей счетов. За пятнадцать лет их брака она, сама того не желая, стала его буфером, защитой от повседневных мелочей. Так что когда ему приходилось бывать с детьми наедине, он чувствовал себя неуютно. Только благодаря ее отсутствию он начинал понимать, сколько мелких забот, на которые он даже не обращает внимания, ежедневно ложится на ее плечи. Марк терпеть не мог оставаться в доме без Тэсс.

— Может, ты выедешь сегодня? Джейк говорит, что он не может найти свой школьный галстук, а Олли, кажется, оставил ноты в школе.

— Нет, не оставил, — немедленно отозвалась Тэсс. — Они в табуретке у пианино. Галстук Джейка в ящике для носков, и он это знает, просто нарочно создает трудности.

— А у меня есть чистые рубашки?

Тэсс поморщилась в телефонную трубку. Почему он не знает, есть ли у него рубашки? Разве трудно открыть шкаф и посмотреть, а если чистых нет, то выстирать одну в машине. Мужчины вечно изображают беспомощность перед проблемами, для решения которых требуется только здравый смысл.

Но она и сама виновата. Хотя они вступили в брак как равные, необходимость заставила ее пойти на компромисс, уступая бесконечным требованиям, которые налагала на нее необходимость организовывать дом и воспитание детей. Марку платили больше, и поэтому его карьера была важнее. В результате он постепенно оказался в стороне от неприятных дел, вроде необходимости развлекать проснувшегося в пять утра малыша или запихивать белье в стиральную машину перед тем, как уйти на работу, а по дороге заносить в ясли ревущего ребенка. Ему надо было высыпаться, у него были важные дела. Хотя этот компромисс на тот момент был полезен, он привел к тому, что вся ответственность легла на нее. И если что-то с детьми или домом было не так, вина с годами стала возлагаться на нее, перестав быть чьим-то проступком. Эта ноша становилась все тяжелее, особенно теперь, когда дети подрастали. Им бы следовало брать на себя больше обязанностей, но трудно убедить сыновей в необходимости убирать за собой, если они всю жизнь видят, как отец устраняется от этого. Правда, если Тэсс просила его о чем-то, он всегда охотно помогал ей. Она раздражалась прежде всего потому, что сам по себе Марк не замечал тех дел, которые поручала ему жена.

Когда-то она гордилась тем, что жертвует собой, не заботясь о том, ценят ее или нет. Теперь это было просто невыносимо.

— Наверняка в шкафу есть рубашки, пойди посмотри, — отозвалась она торопливо, видя, как Хэтти открыла холодильник и достала почти полную коробку с апельсиновым соком. Тэсс знала, что ей его не унести, и если вовремя не вмешаться, то через минуту только что подметенный серо-голубой пол будет весь залит соком.

— Мне пора, — сказала она. — Хэтти вот-вот уронит что-то ужасное.

— Так ты приедешь?

— Я еще не уложила вещи. Приеду завтра с утра и позвоню тебе, когда буду дома. Ладно?

— Ладно, — Марк явно не хотел ее отпускать. — Да, и Тэсс…

— Что? — спросила она, стремясь закончить разговор, протягивая свободную руку, чтобы предотвратить липкую катастрофу.

— Я по тебе скучаю. Возвращайся.

Глава 2

Тэсс положила трубку, другой рукой крепко держа коробку с соком. Она ожидала, что ее настигнет чувство вины, но на самом деле ощутила лишь облегчение.

Она не могла вразумительно объяснить Марку, почему так отчаянно нуждалась в последнем вечере в коттедже, который могла провести по своему усмотрению. Мальчики и муж создавали слишком много шума, у них все время что-нибудь терялось, а приготовление еды и уборка наплывали и отступали, будто прилив. Хотя бы один вечер Тэсс хотела ничего не делать. Она могла уложить Хэтти в постель, а потом просто сидеть на удобной голубой тахте в гостиной возле пианино, держа в руке бокал холодного белого вина, и смотреть в сад, спускавшийся по склону скал, представляя себе скрывавшееся за ними море. Ей хотелось провести вечер в одиночестве, чтобы подумать и послушать тишину.

А еще она хотела спокойно попрощаться с домом. Тэсс любила летний коттедж со страстью куда большей, чем их лондонское жилище, где в узкой прихожей нельзя было повернуться, не споткнувшись о скейтборды и ракетку Марка для сквоша, которой место в шкафу под лестницей, а никак не здесь. Ее когда-то пылкие чувства к своему дому с годами угасли от привычной повседневности брака.

Приближаясь к корнуоллскому коттеджу, где они проводили лето последние восемь лет, она чувствовала, как забота и ответственность, ее постоянные спутники, спадали, как тесная и неудобная одежда. Проезжая в ворота под нависающими ветвями каштана и останавливаясь на неровном гравии у голубой двери, увитой ползучими розами, Тэсс каждый раз как бы возвращалась домой. А расставаясь с тем глубоким покоем, который давало это место, ей казалось, что она оставляет здесь частичку себя. Даже когда дети были совсем маленькие и требовали постоянного внимания, здесь она заново открывала собственную индивидуальность, которую, казалось, совсем потеряла.

Впервые осматривая четырехэтажный дом в Клапаме, они с Марком отчаянно стремились вырваться из квартиры с одной спальней — Тэсс тогда была беременна Джейком — и замечали только его достоинства. Высокие потолки, лепные карнизы, дубовый пол и кухня в подвале со старой голубой плитой казались воплощением просторного семейного дома, где они непременно будут счастливы. Но в порыве первой влюбленности Тэсс и Марк не обратили внимания на влажность, старую проводку и узкие коридоры, в которых двоим трудно разойтись, не прижимаясь к стене. И комнаты не показались маленькими, не заметили они и того, что любой звук разносится по всему дому. Не знали они и того, как быстро окажется недостаточно трех спален.

Сидя на тахте и поджав под себя ногу, Тэсс размышляла об их доме, который слишком мал для пятерых и давно нуждается в ремонте. Когда перед каникулами Марк сказал, что пора бы подумать о переезде, она, понимая необходимость этого, подумала не только о том, что у них нет средств на дом попросторнее, но одновременно почувствовала и укол страха. Тогда она решила, что причина ее вечного беспокойства заключается в деньгах, просто брать еще большую закладную глупо. Но теперь, когда времени разобраться в своих мыслях достаточно, Тэсс поняла, что этот страх вызван серьезным шагом в будущее. Марк сказал, что если они поднатужатся, то больше им не придется переезжать до тех пор, пока дети не вырастут и не начнут жить самостоятельно. В тот момент Тэсс показалось, будто ее жизнь — это движение по длинному коридору, и что так будет продолжаться вечно, а на самом деле она завернула за угол и уперлась в тупик. Неужели это и все? Неужели ее жизнь расписана как по нотам, и она не в силах ничего изменить?

И каким бы обшарпанным ни был их дом, он сохранил следы большей части их совместной жизни. Например, пятно от красного вина под ковром в гостиной напоминало об одной шумной рождественской вечеринке. А несмываемое пятно на коврике в ванной осталось потому, что там обычно приземлялся их кот Найджел, пробравшись через крошечное окошко. Именно через него он обычно входил и выходил, в основном потому, что никто не в силах был дождаться, пока кот соизволит пройти через дверь. В доме, где все носились сломя голову, нежелание Найджела торопиться было непереносимо. Марк не любил его, потому что кот вечно прыгал на стол в кухне и оставлял грязные следы посреди коробок с хлопьями и бутылок молока. Дети тратили массу времени на то, чтобы скрывать от отца следы преступлений Найджела, убирая мертвых землероек из домашних тапочек и засохшие кошачьи какашки из-за тахты.