Читать книгу "Один из нас - Алексей Стрельцов"

Это была грязная однушка с засаленными стенами. Мужик, родной брат участкового Самохина, шагнул на кухню. Войдя следом, Сечин увидел штабели пустых бутылок на подоконнике и под столом. Мужик открыл холодильник, достал банку пива. Дернул кольцо — банка щелкнула и чуть зашипела, открываясь. Мужик крепко приложился, залпом осушив полбанки, крякнул и сел на расшатанную табуретку у окна.

— Вон оно че, — равнодушно отозвался он.

— Вы брата когда видели в последний раз?

— Да хрен его знает… Давно.

— Не созванивались, не заходили в гости?

Мужик хмыкнул.

— В гости, мля… Он же у нас крутой. Капитан полиции, мля. Живет в хоромах, ездит на тачке зашибенной.

— Больше не ездит.

— Чего?

— Ее сожгли, а он пропал. Больше не ездит.

— А, ну да… Отъездился, значит. — мужик снова глотнул пива и снова крякнул. — Хорошо с утречка, а?

— Базара нет, с утречка просто шикардос, — вынужден был согласиться Сечин. — То есть, вы не общались с братом, так?

— Я как-то раз заскочил к нему. В выходной, вечером. Соточку занять на пару дней. Он на пороге своего дворца стоит, у него там музыка, баба хихикает, и он весь такой буржуй… И знаете чего? Не дал. Даже соточки. Брату родному. Прикиньте?

Сечин, думая, что ответить, понял, что тоже черта с два дал бы этому алкашу денег, поэтому лишь издал неопределенное:

— Хм.

— Во-во. Родному брату… Общались мы или нет, говорите? А вы как думаете?

— Значит, у него женщина была? Кто, не знаете?

Мужик допил пиво, вздохнул, смял банку.

— Вроде мутил он с какой-то… Ритка звать. Шалава шалавой на рожу, честно говоря.

— Рита? Маргарита то есть?

Мужик пожал плечами, закуривая дешевые вонючие сигареты. Шагнул к холодильнику и выудил из его нутра вторую банку. И настороженно замер с ней.

— Слушайте… А если он того, если он помер… Кто его хоронить будет? Я не собираюсь, у меня своих дел хватает!

— Скорее всего, все расходы на погребение и организацию возьмут на себя городское и областное УВД, — нахмурился Сечин. — Он был один из нас. Обычно делается именно так.

— А, ну тогда ладно, — сразу же успокоился и даже обрадовался мужик, открыл пивную банку и с наслаждением приложился к ней.

***

— Ты на часы смотрел, Коль?

Кузьмин говорил подчеркнуто устало, как с ребенком, что бесило Савченко еще сильнее.

— Говорю же, потом был небольшой, — буркнул Савченко. Тем более, это было практически правдой. — Кран прорвало с утра.

— Позвонить нельзя было?

— Не до этого, блин! Воду вытирал. Пока соседи хай не подняли. У меня внизу такая семейка живет… Как говорится, не наступай — не завоняет.

Кузьмин поднял на него сухой взгляд.

— С похмелья?

— Дыхнуть? — с вызовом прорычал Савченко. Кузьмин жестко парировал:

— Надо будет, дыхнешь!

— Валер…

— …Анатольевич, — поправил Кузьмин. На этот раз парировал Савченко:

— Я в курсе.

Дуэль пора было прекращать. Кузьмин постучал пальцами по столу и бросил:

— Ладно, иди, — но только Савченко встал, как шеф одернул его: — Ты у следаков забрал карточку? По бытовухе на Максимова? — Савченко замялся, и Кузьмин с готовностью снова включил начальника: — Твою мать, Коль, что за дела? Закрывать надо материал, сроки к концу подходят! На работе появляешься хрен знает когда, материалы вовремя не…

— Завтра заберу, завтра, Валер… — Савченко повернулся и уже в дверях едко добавил: — Александрович.

***

После разговора с начальством нестерпимо хотелось курить. Савченко отправился в курилку на лестнице, где застал Турова. Тот читал какие-то бумаги.

— Отгреб? — спокойно осведомился Туров, шурша страницами.

Савченко зло сунул сигарету в зубы и чиркнул зажигалкой.

— ЩАЗ! Отгреб… Что он мне сделает? Я ему на стол могу кучу навалить — и хрен он мне что сделает. Отгреб…

Туров поднял глаза, внимательно наблюдая, как Савченко зло шагает взад-вперед по курилке, пыхтя дымом.

— Колян, я бы на месте Кузьмина тоже тебе предъяву выписал. Он прав, понимаешь?

Савченко побагровел.

— В чем, б… дь, он прав? Я ему объяснил, у меня уважительная причина! Да, у меня часто уважительные причины. Такой вот я уважительный и причинный! — Савченко всплестнул руками, стряхнул пепел и вперил палец в Турова. — А ты не на месте Кузьмина. Это во-первых. По крайней мере, пока не на его месте. Не забывай. А во-вторых, будь ты на месте Кузьмина, ты мне тоже хрена с два что сделал бы. Я маньяка поймал. Не ты и не этот рыжий хлыщ с бородой. У меня наград столько, сколько ты разве что в музее видел, куда тебя батя в детстве водил…!

Это была ошибка.

Отец Турова был ментом. Туров, для которого батя был примером во всем, даже не думал, кем ему стать, и сразу после школы отправился в учебку. Но во время службы Туров столкнулся с пренебрежением со стороны коллег. «Папаша протолкнул», «Приперся на все готовенькое», — шептались они за спиной Турова. Огромных сил ему стоило доказать всем вокруг, что Туров как опер и сам чего-то стоит.

А потом отец погиб. Это было во время его второй командировки на Северный Кавказ. Погиб героически — прыгнул на гранату и спас сослуживцев. На доме, где вырос Туров, все еще висит мемориальная табличка с высеченным именем его отца…

Туров сжал зубы, встал и двинулся к двери.

Простонав, Савченко перехватил его за руку.

— Сань, извини. Не надо было батю твоего приплетать.

— Не надо было, — сухо согласился Туров, высвобождая руку.

— Ну извини, сказал же. У меня… нервы ни к черту. Ты знаешь, я твоего батю уважаю, все дела. Я его сам знал, так что…

Туров вздохнул.

— Ладно. Да не только в бате дело. — Туров поколебался. — Знаешь эту байку? Про строителя мостов?

— Что? — Савченко был обескуражен. — Какого нахрен строителя?

— Жил один парень. Он мосты строил. Хорошо строил. Красивые и прочные, крепкие такие мосты. И все называли его строителем мостов. Гордо так, с уважением.

— И… что? — Савченко недоумевал.

— А потом строитель мостов однажды трахнулся с мужиком. Не знаю, что на него нашло, но так вот вышло. Один раз. Мосты он строил всю жизнь, а с мужиком — один раз. Но его больше не называли строителем мостов. Знаешь, как его называли?

Савченко почувствовал, как в нем закипает ярость.