Читать книгу "Подвиг Ленинграда.1941-1944 - Сергей Петрович Алексеев"

В боях за Тихвин прославился сержант Ильдар Маннанович Маннанов. Был Маннанов артиллеристом.

Началось наше наступление. Фашисты пытались его остановить. Сами бросались в атаки. Наступали пехотой, танками. На участок, на котором находилась батарея Маннанова, обрушилось сразу 14 фашистских танков.

Отбили артиллеристы атаку фашистских танков. Даже сами вперед продвинулись. Только расставили, укрепили солдаты орудия на новых позициях, как фашисты снова пошли в атаку. Гремели фашистские пушки, стреляли фашистские танки, яростно рвались вперед фашисты.

Трудно пришлось батарее, в составе которой сражался Маннанов.

Вышло из строя одно орудие. Вышло второе. Бой был в зените, в самом разгаре. А на батарее из четырех осталось только одно орудие. Выходили из строя и артиллеристы. Меньше их с каждой минутой, меньше. Еще немного – и при орудии остался только один Маннанов. Еще немного – и ранен в бедро Маннанов.

Замолчало, прекратило огонь орудие. Рванулись сюда фашисты. Движутся танки, за ними идет пехота.

И вдруг по пехоте, по танкам снова огонь ударил. Это снова к орудию стал Маннанов.

Начался грозный неравный бой.

Не видел солдат ни землю, ни небо, ни солнце. Видел лишь танки, видел идущую за танками вслед пехоту. Хватал он снаряды, вбрасывал в ствол пушки. Стрелял, стрелял и стрелял.

Разные были снаряды на батарее: бронебойные, осколочные, шрапнельные. Бронебойные – те, которыми бьют по танкам. Осколочные и шрапнельные – эти предназначаются для пехоты.

Чередует снаряды Маннанов. То по пехоте ударит снарядом шрапнельным, осколочным, то бронебойным по танкам бьет.

Отбил он фашистов. Прекратили на время они атаку. Посмотрел артиллерист на снаряды. Лишь два снаряда лежит рядом с пушкой.

Два снаряда! И снова ударят сейчас фашисты.

Но время спасло солдата. Стало темнеть.

Не возобновили враги атаку. Осмотрелся теперь Маннанов. Нет из своих никого кругом. Ни рядом, ни справа, ни слева. Один он на этом месте. Крикнул налево, крикнул направо. Не отозвался никто Маннанову.

Присел на лафет солдат. Усталость пришла к артиллеристу. Заныло бедро от раны. «Что же делать? – решает Маннанов. – Оставить позицию. На поиск идти своих. Но разве можно бросить врагам орудие?!»

Смотрит Маннанов на оставшиеся два снаряда. Вспоминает: ведь там, в тылу, метрах в 100 за их батареей, был походный снарядный склад. Пошел он к складу. Верно – лежат снаряды.

Всю ночь ковылял, приседая на раненую ногу, сержант Маннанов. От пушки к складу, от склада к пушке. К рассвету рядом с пушкой лежала гора снарядов.

Рано утром на участке, на котором находилось орудие Маннанова, фашисты снова начали атаку. Выручили снаряды Маннанова. Вновь загремела пушка. Вновь зашагала удача рядом. Метко разил он врагов из пушки. Уничтожил три танка, более ста человек пехоты.

А вскоре услышал солдат «ура!». И слева и справа. Это наши пошли в атаку. Устремились войска вперед. Погнали фашистов, ворвались в Тихвин.

За свой подвиг в боях с фашистами сержант Ильдар Маннанович Маннанов был удостоен звания Героя Советского Союза.

Всю войну отшагал Маннанов. Удача и дальше ступала рядом. Цел, полон сил герой. Завершил он войну победой, невредимым вернулся домой, в родную Татарию.

Кобона

Разгромили советские войска фашистов под Тихвином, отогнали, освободили дорогу на город Волхов.

Пошли вновь по железной дороге грузы. Однако не сразу. Железнодорожные мосты через реки между Тихвином и Волховом были взорваны. Восстанавливать надо мосты. Силы нужны и время. И снова грузы на автомашинах идут в объезд, снова в пути машины. Но меньше, короче теперь объезд. Быстрее к Ладожскому озеру, Дороге жизни, доходят грузы. В три раза короче для автомашин стала теперь дорога.

А вскоре и новая весть. Восстановили между Тихвином и Волховом мосты путейцы. Идут поезда теперь до Волхова и дальше, на запад, еще ближе к Ладожскому озеру, к станциям Войбокало и Жихарево. Теперь уже здесь, на Войбокало и Жихарево, идет перегрузка на автомашины грузов. Недалеко здесь совсем до Ладожского озера. В шесть раз короче стала теперь автомобильная дорога.

А что, если сделать еще короче?

И вот.

Жил Сашка Дятлов в деревне Кобона. Кобона – деревня маленькая, приозерная, тихая. Рядом плещет Ладожское озеро. Леса поднялись за Кобоной. Мало кто слышал, что есть на земле Кобона. Это лишь Сашке Дятлову Кобона чуть ли не центром земли казалась.

Прожил Сашка здесь восемь лет. Любит свою Кобону. Знает Сашка: идет война. Ленинград за Ладожским озером бьется. Однако тихо кругом в Кобоне.

Тихо. И вдруг за лесом гудок раздался. Прислушался Сашка: сильный гудок, пронзительный. Не слышал Сашка таких гудков. Откуда гудки в Кобоне?

Помчался он к матери, к деду.

Прислушалась мать: гудок!

Прислушался дед: гудок!

Откуда гудок?! Какой же здесь паровоз, в Кобоне?

Мать прожила здесь, у озера, тридцать лет. Впервые гудок паровозный в Кобоне слышит.

Дед шестьдесят отшагал здесь лет.

Но чтобы – гудок! Паровозный! В этих местах?! Может, не то он слышит?

Нет, все верно. Действительно, за лесом раздавался паровозный гудок. А вскоре и паровоз прибыл в Кобону. Стоит громада. Парами дышит. Смотрит Сашка: вот это диво – рельсы пришли в Кобону.

Проложили люди сюда железную дорогу. Прямо к Кобоне, прямо к берегу Ладожского озера. Дорогу построили от станции Войбокало. Пробилась сквозь лес дорога.

Небывалое началось здесь, в Кобоне. И слева, и справа, и в сторону озера, и в сторону леса разместились склады, навесы, укрытия, площадки для разных грузов. Всюду мешки, всюду тюки, бочки, ящики, короба. Горы мешков и ящиков. Это грузы для Ленинграда.

Отсюда, из Кобоны, через Ладожское озеро и проходила теперь ледовая дорога на Ленинград. Здесь теперь начиналась Дорога жизни. День и ночь по льду Ладожского озера идут машины: из Кобоны туда, на ленинградский берег, и снова назад, в Кобону, из Кобоны – в Кобону, из Кобоны – в Кобону.

Раньше даже среди ленинградцев мало кто знал, что есть на земле Кобона. Теперь не найдешь, кто бы не знал Кобоны.

Праздничный обед