Читать книгу "Ох, охота! - Сергей Алексеев"

Возможно, вначале это были жучки-паучки, потом мелкие грызуны, которых мог поймать каждый. Развитие умственных способностей требовало этого самого белка, и человек, сам того не понимая, интуитивно стремился к добыче покрупнее. Так и появились первые охотники, которые отличались от остальных сметливостью, выносливостью, острым нюхом, слухом и глазом. Это вам не банан с пальмы сбить — надо выследить, подкрасться и добыть зверя. По крайней мере, я абсолютно уверен, что технический прогресс начался с охотника, который изобрел лук и стрелы — оружие, совершенно не нужное собирателям кореньев, плодов и червячков. И произошло это, безусловно, на севере, в холодном климате, где надо было соображать, чтобы выжить — в Африке не требовалось теплых жилищ, огня, одежды, сытной, согревающей мясной пищи (не зря говорят, на морозе не шуба, а еда греет), оружия и орудий производства. Поэтому некоторые вегетарианские племена там до сей поры остаются такими же, как и сто тысяч лет назад.

Звероловство сделало человека человеком.

И об этом надо бы помнить тем «защитникам» природы, которые, ковыряя вилкой котлету, разглагольствуют о «преступной» сущности охоты на диких животных и ратуют за полное ее запрещение. В Западной Европе, где в Средние века родилась и выросла самая негуманная, парфорсная охота, когда животных затравливали сворами собак, уже близок тот час, когда птиц и зверей наконец-то оставят в покое. Тем паче их осталось совсем мало. Но во что же тогда, в какую форму перелить потребность в охоте? Каким образом получить адреналин, которого, судя по СМИ, вечно не хватает? Ездить на сафари в Африку, в Россию?

В наш «гуманный» век нравы по отношению к Средним векам несколько изменились, поскольку и правда выпускать на поле по 15–20 смычек гончих (смычка — пара разнополых собак) как-то нехорошо, даже если ты король или президент. Нынешние вельможи заводят не псарни, а покупают футбольные клубы с футболистами, пестуют их, разводят, воруют, переманивают и больше покупают их, как некогда собак. Ходовой товар также хоккеисты, боксеры, борцы или просто женщины легкого поведения. Однако адреналина все равно не хватает, и вот уже в умах зреет, а вернее, навязчиво внедряется новый объект охоты — человек.

С. Иванов. Звероловы Древней Руси

Лицензий еще не продают, так что пока на HOMO SAPIENS можно поохотиться в компьютерной игре «Мэнхант» (Manhunt), посмотреть в кино, как об этом мечтают американцы, почитать в книгах и представить, как бы это было у нас (у А. Бушкова в «Охоте на Пиранью») или в телесериале «Кодекс чести-2» по сценарию Д. Карышева. Авторы дружно передирают друг у друга сюжет, но на это никто не обращает внимания — объект охоты настолько оригинален, что есть над чем поразмыслить, и тут, как говорят, повторение мать учения. Ко всему прочему животных мало, а людей развелось много и жизнь человеческая упала в цене. Под колесами автомобилей гибнут сотни тысяч, так неужели нельзя отстрелять несколько десятков по специальным разрешениям? Например, тех, кому нужна эвтаназия? Уголовников? Людей, одержимых суицидом? В обществе потребления всегда чего-нибудь хочется эдакого, например человечинки. Дай Бог, чтоб я оказался не прав.

Охота, это древнейшее занятие сейчас в большей степени приобрело дорогой вид спорта, развлечение для состоятельных людей, однако во многих регионах страны, особенно на Севере и в Сибири, в ее отдаленных, традиционно промысловых районах охота, рыбная ловля и сбор дикорастущих растений по-прежнему являются основным видом добывания средств к существованию. Там просто другой работы нет, тем паче что закрылись предприятия, разъезжаются северные поселки и вообще оголяется пространство, с такими трудами освоенное нашими предками. Охота для оставшихся — это сейчас спасение от полной нищеты. Что далеко ходить? В начале девяностых, когда закрылись все издательства, а деньги обесценились, я спасался в буквальном смысле от голода и помогал ближним практически одной охотой. Благо, что в те времена начальником охотуправления Вологодской области работал Валерий Дмитриевич Солдатенков, который сидел на «хлебном» месте и мог бы озолотиться, но всю жизнь оставался бессребреником, поскольку не начальству угождал и не новым русским, а подкармливал таких же, как я, тем, что давал лицензии на отстрел медведей и лосей.

И еще тогда появилась мысль, что наши российские охотничьи угодья со зверем и птицей это самовосполняемый стратегический запас, доступ к которому имеет каждый живущий на этих просторах. Когда уже ничего нет, кормить начинает лес. Так во время войны, когда все здоровые мужики были на фронте, а часто случался неурожай или картошка к середине зимы сгнивала, деревня спасалась медвежатиной. В то время на косолапого лицензий не требовалось, это за лося могли и в тюрьму посадить, потому мой отец, еще будучи подростком, караулил зверя на колхозных овсах или искал берлоги по осени, когда белковал, и берег их до зимы. Берлога со зверем — это что твоя кладовая! Понадобилось — пришел и взял, а нет, так и пусть себе лежит, не испортится.

В. Перов. Охотники на привале

Когда отец отстреливал медведя на берлоге (в одиночку, с одностволкой!), бабы и пацаны впрягались в конские сани (лошадь к зверю было не подвести), ехали в лес, грузили добычу и везли в деревню. А там снимали с него шкуру, причем ее сразу же выскребали, чтоб и жиринки не пропало, мясо делили на всех и таким образом поднимали военных ребятишек. И что любопытно, именно добыча и ее дележ превращали колхозников в настоящую общину, основанную на совести и справедливости. Например, долю увеличивали, если в семье был парень призывного возраста — хоть немного откормить следовало перед фронтом. Болящим давали внутренний жир, желчь, лапы, когти — это ведь не зверя добывали, а целую аптеку!

Уже в наше время есть много охотников, живущих в сельской местности, — в основном это пожилые люди, которые достаточно просто и надежно пополняют свой мясной рацион добычей легко восполнимого зверя — зайца. Не нужно ни лицензий, ни путевок, только гончака, ружье да опыт. И ходить далеко не нужно — несколько километров от деревни. За две-три недели, по чернотропу и первому снегу, зайчатники обеспечивают себя на всю зиму да еще детям в город посылают. И жалуются только, шкурки приходится выбрасывать, не принимают…

Мне кажется, в нашей стране с ее историческим укладом живущих с лова, к природным «запасам» включая дикорастущие, и следует относиться как к общедоступному стратегическому запасу. Русский человек, в жилах которого течет ловчая кровь, всегда способен воспользоваться им, и по неписаным законам никогда не станет злоупотреблять своей возможностью. Когда его положение таково, что он может прокормиться, например, за счет своего хозяйства и заработка, будьте уверены, человек не пойдет в лес и не станет стрелять все, что шевелится. Другое дело, дабы утешить свою пламенную охотничью страсть, сходит раз-другой и успокоится.