Читать книгу "Великая княжна. Live - Анна Пейчева"

Великая княжна со злостью рванула свои всклокоченные кудри. Зеркало тут же отозвалось на резкое движение хозяйки и рассыпало по поверхности светящиеся стрелочки, указывающие правильную траекторию причесывания. Екатерина, раздраженная услужливыми подсказками, выдернула провод от гаджета из розетки и далее продолжила причесываться и краситься так резко, как только ей заблагорассудится.

Спустя полчаса наследная принцесса Российской империи была готова выйти к возбужденной толпе.

Глава 2

Император не в своей тарелке

Николай Константинович в нарядном, но неудобном парадном мундире и тесных лаковых сапогах с золотыми бляхами, которые он мечтал поскорее снять, терпеливо ждал дочь в Зале военных картин. Странно, Кати́ всегда очень пунктуальна, а сегодня почему-то задерживается – полдень наступил несколько минут назад. Толстенький церемониймейстер в блестящей одежке, похожий на прыгучую конфету, давно уже взялся за пластиковые ручки стеклянных дверей, ведущих на центральный балкон, и теперь нервно поглядывал то на часы, то на гудящую снаружи толпу.

Наконец из западной анфилады послышался еле уловимый шелест. Екатерина в развевающемся платье влетела в зал. Влетела в буквальном смысле – по громадному дворцу легче было передвигаться на гироскутерах[4]. Шутка ли – по несколько километров в день наматывать!

Заказом самоходных досок на колесах для Зимнего занимался лично Николай Константинович. Сам ездил на Русско-Балтийский завод на Черной речке[5]. Сам чертил макет будущего гаджета – получилось что-то вроде узкого ковра-самолета с узбекским колоритом и желтой неоновой подсветкой днища. Ограниченную серию «высочайшего дизайна» даже не успели выпустить на рынок – все экземпляры расхватали еще на стадии предзаказа.

С рейсфедером император обращался едва ли не ловчее, чем со скипетром и державой: до коронации Николай Константинович трудился рядовым инженером на том самом Русско-Балтийском заводе. Разрабатывал пневмоподвески для отечественных автомобилей знаменитой марки «русско-балт», славящейся своей надежностью, элегантностью и прогрессивными технологиями. Голубая кровь отлично сочеталась с белым воротничком: Романов оказался талантливым конструктором. Да, с середины двадцатого века всем членам царской семьи, кроме правящего монарха, приходилось самим зарабатывать себе на жизнь: госбюджет не предусматривал содержания великовозрастных бездельников.

Светящийся гироскутер почти полностью скрывался пышным подолом роскошного зеленого платья принцессы. На мгновение Николаю Константиновичу померещилось, будто к нему прислали ангела на золотом облаке. Екатерина была божественно красива: огромные глаза, нежная белая кожа, легкий румянец. Прическу венчала тиара с крупными, с хороший миндаль, жемчужинами и мириадами бриллиантов – наследство прапрапрабабушки Марии Федоровны. Плечи прикрывала теплая белая накидка из искусственного меха.

У Николая Константиновича кольнуло в сердце. Просто копия матери. Помнится, у Василисы было похожее платье в аристократическом остросюжетном детективе «Роковое письмо». Тот фильм и впрямь стал роковым для кинозвезды, жившей раньше словно в сказке: муж – цесаревич величайшего государства мира, дочь – здоровый рассудительный ребенок, плюс всенародная любовь, слава и удачливость в профессии.

К несчастью, к концу съемок Василиса подхватила вирус. Нет, не из медицинского справочника. Российские врачи уже тогда могли справиться почти с любой болезнью; но в данном случае они оказались бессильны. Василиса полностью отдалась любовной лихорадке. Неожиданно для своей семьи (и вполне ожидаемо для журналистов) актриса закрутила сумасшедший роман с партнером по фильму. И сразу после премьеры, собрав с публики положенные восторги, парочка сбежала на другой континент – «поднимать африканское кино». Следы их затерялись где-то в саванне.

А Николай Константинович остался один – с ребенком, непогашенным свидетельством о браке и необъятным позором – в возрасте двадцати пяти лет, еще до вступления на трон. Какая ирония – Василиса Прекрасная, получившая известность именно благодаря блистательно сыгранным ролям принцесс и королев, так и не захотела стать настоящей императрицей.

Николай Константинович поклялся никогда больше не связываться с женщинами. Самым пронырливым папарацци за два десятка лет ни разу не удалось сделать хоть один компрометирующий снимок, проливающий свет на личную жизнь монарха. Ее, личной жизни, просто не было.

Всю свою любовь отец отдал великой княжне. И сейчас сразу заметил, что что-то не так.

– Кати́? Ты плакала?

Великая княжна покосилась на толстенького церемониймейстера, который от нетерпения начал уже пританцовывать на месте, и, сойдя с гироскутера, направилась к балкону.

– Потом, папенька, потом.

Церемониймейстер шумно вздохнул и одним широким движением распахнул энергосберегающие стеклянные двери, заполненные изнутри аргоном для сохранения тепла.

На императорскую семью обрушился водопад голосов.

Нужно было нырять в морозный воздух, переполненный приветственными криками.

Николай Константинович сделал первый шаг навстречу обращенным к нему лицам. Толпа восторженно взорвалась.

Император, человек по натуре скромный и стеснительный, старался не смотреть вниз. Идти было тяжело, словно он продирался сквозь вату. Публичные мероприятия всегда давались ему с трудом.

Николай Константинович сконцентрировал взгляд на величественной Александровской колонне – слегка видоизмененной копии колонны Траяна в Риме. «Да, каких-то полтора века назад мы еще жадно хватались за иностранные идеи, – подумал государь, – вот даже и главный символ столицы, Александрийский столп, не более чем подражание итальянцам. Зато за последние сто лет ситуация изменилась с точностью до наоборот. Россия теперь – пример для остальных. Всего две буквы «RE» – «Russian Empire» – на любом товаре считаются во всем мире знаком качества».

Эта мысль придала ему сил, и он каким-то чудом преодолел три бесконечных метра до балконной решетки.

Левому плечу стало тепло: к Николаю Константиновичу присоединилась дочь. С правой стороны, где должна была бы стоять супруга, ощущалась пустота.

Государь поднял руку. Толпа затихла, словно повернули выключатель. Чайные квадрокоптеры зависли в воздухе, развернув камеры на императора – изображение в режиме реального времени передавалось в трактиры, где вокруг больших телевизоров тоже собрались верноподданные. От старинных стен Главного штаба и Зимнего дворца отражалось жужжание пропеллеров.