Читать книгу "Непреодолимое черничное искушение - Мэри Симсес"

Парень в желтой футболке спросил:

– Хотите, я позвоню в 911? Они сюда мигом приедут, тут недалеко. Вас могут отвезти в больницу в Калверт.

Я понятия не имела, где находится Калверт, но меньше всего на свете мне сейчас хотелось оказаться в больнице, персонал которой наверняка начнет звонить моей маме (а это нехорошо) или Хайдену (что еще хуже).

– Не надо, пожалуйста, – сказала я, трясясь. – Я хочу просто убраться отсюда поскорее.

Рой подошел и встал у меня за спиной.

– Я отвезу вас домой.

«О господи, нет», – подумала я, чувствуя, как вспыхнули у меня щеки. «Пусть кто-нибудь другой меня отвезет. Кто угодно – только не он. Я не могу ехать с ним!»

Я с надеждой взглянула на двух других мужчин, но они молчали.

– Пошли, – скомандовал Рой, тронув меня за плечо.

Я быстро зашагала по песку. Он шел следом. Мы оба молчали всю дорогу: пока шли по пляжу, потом по причалу, потом мимо строящегося здания – там на крыше стучали молотками трое мужчин. Вслед за Роем я вышла на грязную парковку за этим зданием, и он открыл дверцу голубого пикапа марки «Форд».

– Прошу прощения за бардак, – сказал он, сгребая в кучу и бросая на заднее сиденье ящик с инструментами, рулетку, отвес и несколько карандашей. – Орудия труда плотника.

С моей одежды капало, когда я села на переднее сиденье, подо мной сразу образовалась небольшая лужица. Посмотрев себе под ноги, я обнаружила, что на резиновый коврик у моего сиденья с меня насыпалась внушительная кучка песка.

– Я… не знаю, как это получилось, – придушенным полушепотом пробормотала я. – Я стояла на причале, все было нормально, и вдруг… – вздрогнув, я поглубже уткнулась подбородком в воротник куртки.

Рой повернул ключ зажигания, мотор покашлял и завелся.

– Вы не местная, да? – спросил он. Приборная панель ожила, мягким желтым светом засветилось встроенное радио.

Я покачала головой:

– Да.

– Здесь очень сильное течение, – сказал Рой. – А причал в плохом состоянии. Хорошо, что я все видел.

При воспоминании о течении и причале я закрыла глаза. А если откровенно – при воспоминании о поцелуе. Перед глазами у меня немедленно всплыл образ Хайдена: его теплая улыбка, светлая челка, которая все время падает ему на лоб, как он всегда чуть заметно подмигивает мне, когда ему что-нибудь нравится, ласковые карие глаза, глаза, полные доверия…

Никогда не смогу рассказать ему, что произошло.

– Да, для меня это огромная удача, – согласилась я.

Рой взглянул на меня, и я заметила, что его лоб испещрен мелкими морщинками. Брови у него были темные, но в них попадались седые волоски.

– Спасибо вам, – сказала я. – За то, что спасли меня.

Он посмотрел назад и развернулся.

– Не за что, – кивнул он и выехал с парковки по направлению к шоссе. Пропустив несколько машин, мы наконец оказались на шоссе, и он опустил обе руки на руль.

– Вы и правда большой молодец. Наверно, специально учились когда-нибудь спасать людей?

Рой изогнул брови.

– Это звучит как комплимент от того, кто… как там было? «Национальный чемпионат»?

Я понимала, что он меня дразнит, но на его лице не было даже тени улыбки.

– Ой… да ладно, это было сто лет назад, – ответила я, наблюдая, как капли воды капают с его волос на рубашку.

Волосы у него были густые и темные, с проблесками седины, но эта седина только придавала ему привлекательности и мужественности. И я все время представляла себе, как он, должно быть, потрясающе выглядит в костюме.

– Итак… вы, значит, были спасателем? – спросила я.

Он выехал на шоссе.

– Нет.

– Но вы же учились…

– Очень приблизительно, – ответил он, пожимая плечами, и включил печку. – Где вы остановились?

Приблизительно? Интересно, как это можно научиться так плавать «приблизительно». Я подставила руки теплому воздуху, идущему от печки. Значит, если бы он учился не «приблизительно», он мог бы вполне стать олимпийским чемпионом.

– Так где вы остановились? – повторил он.

– В «Виктори Инн», – ответила я, заметив, что у него небольшой шрам возле носа, прямо под левым глазом.

Он кивнул.

– У Паулы. И вы приехали в город на… как надолго?

– Ненадолго, – сказала я. – Совсем ненадолго.

– Что ж. Вам бы надо зашить эту штуку.

– Какую штуку? – я поискала глазами зеркало, но его не было.

Он показал мне на лицо.

– На подбородке. Порез.

Я схватилась рукой за подбородок – он был в крови. Рой остановился и включил поворотник:

– Тут нужно наложить пару швов. Я знаю одного врача в Норт Хэддам, могу вас туда отвезти.

Я почувствовала, как щеки у меня вспыхнули, и знала, что они стали ярко-красными.

– Нет-нет, – сказала я. – Это совсем не нужно, правда.

Мысль о том, что он повезет меня в другой город к врачу… нет, ни за что, это абсолютно исключено. Никогда.

– Да мне не сложно, – он улыбнулся, и я поняла, что он опять дразнит меня. – Я ходил в школу с этим парнем и уверен, что он…

– Послушайте, – я подняла руки в знак протеста, лицо у меня пылало. – Я очень ценю вашу помощь, правда, и очень вам благодарна, но, наверно, лучше всего мне сейчас будет выйти из машины и пойти пешком. Тут недалеко, а я и так отняла у вас слишком много времени.

Морщины у него на лбу стали чуть глубже.

– Никуда вы не пойдете, – заявил он, ожидая, пока тронутся машины впереди. – В смысле, я, конечно, не могу вас принуждать, но вам точно надо обработать эту штуку.

Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе, чтобы получше рассмотреть рану, и меня затрясло как в лихорадке.

– Да все в порядке, – слабо пробормотала я, вытянувшись в струнку. – Я… ну… я завтра все равно уезжаю… и… ну… я схожу к врачу на Манхэттене, к своему врачу, как приеду.

Рой снова пожал плечами:

– Дело ваше.

И повернул налево, в направлении «Виктори Инн».

Я смотрела в окно, гадая, надо ли говорить что-нибудь о поцелуе, надо ли извиняться. Мне же не хотелось, чтобы он подумал, будто я… мне вообще не хотелось, чтобы он об этом думал.

– Я… прошу прощения за то, что произошло, – выдавила я из себя.

Он покосился на меня с удивлением.

– Не за что извиняться. Течение бывает очень опасно. Тут уж как повезет.

– Да нет, я не про течение. – Он свернул на дорогу, ведущую к гостинице. – Я о другом… – Больше я ничего не могла сказать.