Читать книгу "Загадай желание вчера - Татьяна Богатырева"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы только не рассказывайте никому, пожалуйста, – затараторила я ей на ухо. – Я, это, стесняюсь, что мы такие бедные.
Ох, и хохотали мы потом с моей Сашей!
* * *
Так что начинался год, вопреки моим ожиданиям, неплохо. Дома никто о моем прогуле не узнал, к тому же я стащила со стендов несколько красивых тетрадей. Совесть меня совсем не мучила – это же не воровство, и ты же не у людей воруешь, а у фирмы, у которой этого добра навалом, они и не заметят. Вот ребята из одиннадцатого литературного, когда вернулись из своих «галопов по европам», показывали, что они привезли с собой кучу всего и ни за какие сувениры нигде не платили. И значки, и магниты с ручками, и одна девчонка ухитрилась вынести из магазина даже холщовую сумку.
Из одной тетради я хотела сделать личный дневник, но это дело пустое – тут же заметят, потом найдут и прочитают. Посоветовалась с Петей, он сказал, что все дневники в каком-то смысле рассчитаны на то, что их рано или поздно прочитают. Но все равно я на это не решилась. Если хочешь сохранить хоть какие-то секреты, то лучше вообще молчать (а не рассказывать Пете, чтобы он потом маме все пересказал) и уж точно не оставлять признаний в письменном виде. Маме пришлось сказать, что это мне моя Саша на первое сентября подарила, у нее лишние тетради были, а у нас предметов меньше. Вот и остались свободные.
Следующая хорошая новость заключалась в том, что Петя решил от нас съехать и жить отдельно. Я сначала ужасно расстроилась и даже хотела поскандалить и поплакать, что он бросает нас в этом «таборе», но быстро сообразила, что от Пети останется свободная – отдельная – комната!
Действовать я решила через него напрямую, раз уж у него с родителями все равно такой заговор против нас. Я ужасно громко вздыхала и грустно смотрела ему прямо в глаза, всем своим видом показывая, что он меня в этом аду бросает. Таким взглядом смотрела, что вот да, бросает, но я так сильно его люблю, что даже обижаться на него совершенно не в силах. Грустно и смиренно, как Соня в «Войне и мире», которую никто на всем белом свете ни в грош не ставил и про которую Петя в десятом классе доклад писал.
А с Алешей я «Евгения Онегина» за компанию прочитала, когда он его в школе проходил… И я так Пете и сказала, что там вся правда про меня написана: «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой». Он принял меры, и у меня появился отличный новый рюкзак с брелоком.
Вот и сейчас я душераздирающе вздыхала и смотрела со смирением до тех пор, пока Петя не отвел меня в сторонку и не принялся утешать Соню-смурфика. Он все равно будет часто-часто приезжать, и комната, которую он нашел, всего в четырех остановках троллейбуса, и он уже слишком большой, чтобы жить с родителями, потому что ему надо создавать свою семью. Насчет семьи я сразу насторожилась. Петя заметил это и снова начал перечислять всякие сомнительные достоинства своего отъезда. Я выждала, когда будет пауза, уткнулась ему в плечо и как бы между прочим сказала:
– Оставь мне хотя бы комнату. Давай я буду жить в твоей комнате, я так буду меньше по тебе скучать.
Думаю, мама догадывается, что я иногда все это нарочно делаю. Вообще у нас с мамой натянутые отношения, поэтому я обычно прошу о чем-нибудь Петю или папу, а они потом уже уговаривают ее. Так вышло и на этот раз. Петя сказал маме, что я уже большая и жить с братьями в одной комнате мне конечно же не очень удобно и комфортно. А потом пришел папа, и все это было пересказано ему. Петя взял с меня слово не ссориться с мамой и помогать по дому (несколько раз даже слово взял). На выходных мы занимались переездом, относом и заносом вещей, а папа был на вызове. В воскресенье вечером Петя уехал.
Не ссориться с мамой – проще сказать, чем сделать! Мама все время ко мне придирается: откуда у тебя новая тетрадка, почему ты Карла из школы не подождала, почему ты посуду за собой не помыла?
Раньше у нас были посудомоечные дежурства, а теперь что? Соня, ты уже взрослая, Соня, помогай маме, Соня то, Соня се. А потом, когда приходит с работы папа (он же и так замученный и усталый от пациентов, которые только и делают, что болеют. Папа работает в трех поликлиниках, ездит на вызовы и еще иногда на «Скорой»), и вот обязательно надо ему все эти мелочные недоразумения вывалить, чтобы окончательно его расстроить. И он даже не скажет ничего. Он, в отличие от мамы, никогда меня не ругает, только становится очень грустным. А когда дела совсем плохи, может сказать тихо и грустно: «Я не узнаю тебя, смурфик».
И это просто отвратительно. Я бы на месте мамы не стала его так доводить. И с маленьким я совсем не помогаю, и за животными Карла, и за самим Карлом не слежу. И Алеше заниматься мешаю. Ее послушать, так я самый плохой человек на свете. А есть даже такая поговорка: если долго говорить собаке, что она свинья, собака в конце концов захрюкает!
Так что ссора у нас состоялась в очень скором времени, после того как я дала Пете слово с мамой не ссориться. Очень крупная ссора, такая, что я даже ушла из дома. Насовсем.
* * *
В то лето мы к бабушке почти не ездили, потому что маленький болел, после него заболела мама, а папе все никак не давали отпуск. Алеша пробыл в начале лета три недели в спортивном лагере, а мы с Карлом все это время были дома. Карл дома почти не сидел, а я за ним, как меня попрекают родители, следила плохо. Потом вернулся Алеша и принялся сам следить за Карлом, и меня оставили в покое. Но к бабушке мы в итоге смогли выбраться только два раза, и на поезде, а не на машине с папой.
Примерно в то время, когда Петя от нас уехал, папе удалось взять выходной, и он поехал к бабушке. Это был будний день, и нас взять с собой не удалось, да уже не очень и хотелось. Я весь вечер наслаждалась тишиной и покоем в своей комнате. Приделала к двери щеколду с внутренней стороны, прикрепила булавками к стенам пару плакатов (сначала пыталась прилепить их скотчем, но он отваливался от обоев, и плакаты повисали, как флаги в безветренную погоду). Папа вернулся поздно вечером, и вид у него был совсем замученный. Никаких подарков от бабушки он в этот раз не привез, что мне совершенно не понравилось.
После того как мы попили чай и разошлись, случилось нечто из ряда вон выходящее – папа вышел на лестницу и закурил. Он вообще не курит, никогда. К нему вышла мама, и они о чем-то долго там совещались, мы с Карлом слушали из коридора. Слышно было плохо, хуже, чем когда они шушукаются на кухне. Папа все повторял: «Я не могу, не могу» и «это же моя мать», а мама говорила, что она все понимает. Потом стоять в коридоре нам надоело, Карл хотел проникнуть в мою комнату, но я его выгнала и закрыла дверь на щеколду.
А на следующие субботу-воскресенье папа снова взял выходной и уехал, а вернулся уже с бабушкой. И они сказали, что она теперь будет жить с нами в городе. В моей комнате!
* * *
Раньше я никогда не видела бабушку в городской обстановке. Все было наоборот – мы всегда, сколько себя помню, ездили к ней, в ее дом, где у меня была отдельная комната на чердаке. Единственный минус был в том, что, пока от туалета до комнаты обратно доберешься, пройдет столько времени, что уже опять надо в туалет. Там на участке было два вида качелей – одни из шины, привязанной на веревке к толстой ветке дерева, вторые – два столба с перекладиной, на которой висели качели уже настоящие. Со мной на этих качелях вышел однажды несчастный случай, но, конечно, вместо того чтобы меня пожалеть, все только посмеялись.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Загадай желание вчера - Татьяна Богатырева», после закрытия браузера.